До последнего вымпела

За что и поплатились: остальные двое русских тоже, не сговариваясь, сосредоточили огонь на вырвавшемся вперёд "Кисираги", и тоже добились удачного попадания - тот сел носом и стал выходить из боя.

Но "Безупречный" это не спасало - вместо одного выбитого из строя японского миноносца, приближались четыре.

И перед Рихтером снова встала дилемма: бросить ещё один свой корабль на растерзание или рисковать оставшимися двумя. Рисковать не довести их до Владивостока, вследствие полученных повреждений.

Ох, какой непростой выбор: притормозить, вступить в полноценный бой, прикрывая "собрата", имея шансы нахвататься фатальных попаданий и не суметь потом добраться до русских берегов, или спасать два оставшихся миноносца, уходить навстречу своим, зная, что тебе, отдавшему такой приказ, чуть ли не в лицо потом плевать будут.

Ну так что, спасаем СВОЮ честь и губим ПОЛОВИНУ МИНОНОСНЫХ СИЛ ФЛОТА, господин свежеиспеченный Георгиевский кавалер? Или...

В паре кабельтовых от форштевней японских миноносцев выросли два высоких водяных столба: "Олег" открыл огонь с предельной дистанции. Не попал, конечно, но однозначно объявил, что "большой дядька" спешит вмешаться в "разборки пацанов".

И теперь уже крепко задуматься пришлось японским командирам: Ограничиться полупобедой и отойти или рискнуть? Но тогда эта самая "полупобеда" могла превратиться в полное поражение. Достаточно всего одного попадания шестидюймового снаряда с крейсера и любой японский миноносец если и не утонет сразу, то уж ход потеряет точно. Но выпускать из рук захромавшего "Безупречного" не хотелось категорически. Ведь ещё чуть-чуть...

Следующий залп "Олега" лёг уже вполне кучно и целенаправленно - в полукабельтове от "Хатсусимо". Добротворский решил всё-таки попробовать зацепить один из вражеских миноносцев.

Ещё три водяных столба выросли уже почти у борта японца через полминуты. Крейсер разворачивался бортом - пора принимать решение или...

"Или". Вряд ли можно считать произошедшее результатом особой выучки русских комендоров, просто повезло. Им. И не повезло японцам.

Рвануло под левой скулой вырвавшегося вперёд "Хацусимо". Со стороны это выглядело как прямое попадание - фонтан брызг, взлетевший прямо над носом истребителя, тут же накрыл его целиком. На какое-то мгновение казалось, что он исчез насовсем, но нет - вынырнувший из рукотворной бури миноносец выглядел практически целым. На самом деле попадания непосредственно в корабль и не было, но гидравлический удар взрыва сорокакилограмового снаряда русской шестидюймовки выломал обшивку днища на площади в пару квадратных метров. В результате корабль идущий двадцатипятиузловым ходом, налетел как будто на стену из воды, разом разбившую не только две переборки в носовом отсеке, но и сорвавшую с фундаментов один из котлов. Поэтому буквально через пару секунд "Хацусимо" стал стремительно сбрасывать ход и зарываться носом.

Японцы понимали, что, не оставив за собой поля боя, этого бойца было уже не спасти - сам он не уйдёт, а русские добьют однозначно. Теперь "или-или". Или, плюнув на всё, броситься в атаку на "Олега", или отходить, оставив своего товарища на растерзание гайдзинам...

На мачте приближающегося "Ариаке" расцвёл флажный сигнал: "Атака". Рассуждать больше не приходилось и шесть японских истребителей стали стремительно сближаться с отходящим русским отрядом.

"Безупречному" в такой ситуации было уже точно не выжить, но продать свои жизни подороже его экипаж собирался вполне однозначно. Да и "Быстрый" с "Блестящим" развернулись на выручку.

Понятно, что миноносец уже не спасти, но можно в конце концов отогнать врагов и спасти людей. Это было возможно.

Рихтер почувствовал, что может свести данную стычку к "ничьей", а то и к победе.

Но было жутко рискованно: перерезать курс шести вражеским кораблям . Необходимо всё это сделать вовремя - поспешишь и "Быстрый" с "Блестящим" могут нахвататься попаданий таких, что до Владивостока уже не дойдут, промедлишь - мало того, что "Безупречный" спокойно добьют, так ещё и на "Олега" могут с разгона выскочить...

Отто Оттович нервно теребил свою матросскую фланельку, которую предпочитал надевать на корабле. Непонятно зачем он это делал, ради игры в "демократию" с экипажем или по каким-то иным соображениям...

– К повороту! Шесть румбов влево. Приготовиться открыть огонь всем бортом!
– всё-таки скомандовал кавторанг.

– Не рано?
– обеспокоено переспросил мичман Желтухин, недавно прибывший с Балтики.

– Выполнять!
– нервно бросил Рихтер.
– Смотрите сами, Олег Сергеевич, Ваш "тёзка" уже снова идёт на сближение. Сейчас запросто сегментными снарядами стрелять начать может. Мы хотим оказаться на их пути?

А сегментные снаряды - это серьёзно. То есть совершенно несерьёзно для крупного корабля, но для миноносцев... Именно для отражения атак этих маленьких, но смертельно опасных на небольшом расстоянии судов и создавалась "морская картечь" - те самые сегментные снаряды: выстрел и в противника летит не металлическая болванка, пусть даже и с зарядом взрывчатого вещества, а сноп стальных стержней, который может смести с палубы небронированного миноносца всё живое.

Русские эсминцы повалило влево, и они стали огрызаться в сторону противника из четырёх стволов с борта. "Безупречный", которого прикрывали двое других, тоже поддерживал собратьев из двух оставшихся пушек.

Вспышки разрывов обозначились на "Ушио", "Ариаке" и "Араре", но и русским доставалось: горемычный "Безупречный" совершенно явно садился кормой, на "Быстром" рухнула грот-мачта и замолчало два орудия в корме.

Японцы не собирались сдаваться: выйдя в атаку на крейсер, они хотели довести её до конца. Любой ценой.

" У короля много!" - традиционно говорили британцы, глядя на свой гибнущий в бою корабль.

"У микадо - много!" - наверное, нечто подобное произносили про себя командиры японских миноносцев, выходя в самоубийственную атаку на большой крейсер противника.

Миноносцев и истребителей у Объединённого флота было действительно в разах больше, чем у Российской Империи на Тихом океане. А вот в кораблях первого ранга Россия крыла Страну Восходящего Солнца как бык овцу. Стоило рискнуть, чтобы угробить, или хотя бы повредить минным попаданием русский крейсер. С такой пробоиной он до Владивостока не дотянет.

В общем: "Ва-банк!". Или, точнее: "Тенно Хэйко банзай!".

Капитан первого ранга Ядзима, держащий брейд-вымпел на "Ариаке", несмотря на невозмутимость, приличествующую настоящему самураю, выказывал все признаки сильного волнения. Сейчас решалось всё.

Пусть при атаке крейсера будут остановлены даже четыре миноносца из шести - пусть! Лишь бы два других сумели приблизиться к нему на пять кабельтовых и выпустить мины почти в упор.

Нет. Уже атакуют пятеро: "Араре" увяз в схватке с русскими истребителями. Но всё равно попытаться можно и должно. И тогда всё будет не зря!

Всё было в этих рассуждениях правильно и логично, кроме одной мелочи...

А эта "мелочь" уже открыла огонь. Отряд малых русских миноносцев фон Радена стремительно сближался с атакующими японцами.