До поворота (Кровавый Крым)

— Можете идти, Зиночка, — сказал старичок, — Дальше я сам управлюсь.

Слава едва успел пригнуть голову, но Зиночка прошла мимо, даже не заметив две жалкие тени под окном. Сашок юркнул в темноту соседней комнаты почти перед самым ее носом. Слава провожал взглядом мешок — там плавало нечто. Это нечто было с двумя руками и ногами, круглой головой. Оно сделало несколко гребков, уперлось макушкой в полиэтилен и свернулось калачиком. Мельком Слава увидел сморщенное личико. Больше ребенок не трепыхался.

Осторожно Слава заглянул внутрь еще раз. Блестели разложенные на зеленом сукне инструменты. Не торопясь, санитар вытерал с пола кровь.

— Ну, что, Миша? — старичок похлопал ладошками в резиновых перчатках, — заслужили мы премию?

Санитар пробурчал что-то неясное.

— Первый в мире мужчина, родивший живого ребенка! А? Здорово? — старичок проверил реакцию зрачка у тела на кушетке. — Жив пока. Если до утра дотянет, можно идти выбивать новую дотацию! — он выключил прибор.

Слава понял, что пора сваливать, Мила уже сигналила с дугого конца коридора. Наконец, можно встать в полный рост! Он смело шагнул в следующее помещение вслед за девочкой — и его чуть не стошнило.

Вдоль стен тянулись стеллажи с банками. Сначала слава вспомнил банку, из которой пил голубую жидкость веселый тракторист. Но эти банки бли значительно больше. И в них купались человеческие живые органы!

То, что органы живые, Слава понял сразу. Прямо на уровне глаз громоздилась банка с бьющимся сердцем. Не понимая, зачем, Слава осторожно поднес к банке руку. Сердце забилось чуть быстрее.

— Так всегда бывает, — шепотом пояснила Мила, — руку поднесешь — ускоряется.

— С чем бывает?

— С препаратами органов.

Слава быстрыми шагами направился через помещения, стараясь не глядеть на стеллажи. Краем глаза он, все-таки, видел, что в банках что-то подрагивает, что-то шевелится. У самой двери Слава, все-таки, бросил взгляд на стеллаж. Взгляд уперся в открытый сверху пустой большой аквариум без воды. На дне аквариума лежал слой дерна с травой. А в траве, сверкая глазками и шмыгая острым носиком, сидел живой ежик. У Славы на душе стало чуть полегче. И он шагнул в следующую комнату.

Мила и Сашок были уже там. Сашок прижимал к груди большую плоскую бутыль. Слава пригляделся — в бутыли ничего не плавало. Одна чистая голубоватая жидкость.

— Зачем это тебе? — строго спросил Слава.

— Это пьют, — коротко ответил Сашок.

Славе нечего было возразить — он сам недавно видел, как это пьют.

Мила сидела в удобном офисном кресле перед светящимся экраном дисплея. Вся комната была заставлена компьютерами.

Слава подошел к Миле, посмотрел на экран. Ничего не понял. Какая-то таблица. Мила сосредоточенно шевелила мышкой. В клеточках таблицы мелькали сменяющиеся данные.

Неожиданно Мила соскочила с кресла и побежала вдоль столов, включая по пути все компьютеры подряд.

— Ты что?..

— Ничего, — ответила она спокойно, продолжая свое занятие, — это сервер, его не гасят. Там общая база. А база по больным, сказано, сидит в одном из этих… Я не знаю, в каком, врублю все.

Мила снова прыгнула в кресло, положила руки на клавиатуру.

— Так… Диск Джи… Вот она, родимая! Ну-ка…

Мила замолчала, углубившись в изучение базы данных. Потом откинулась на спинку кресла.

— Нет. Мама не здесь.

— Ага, жди, — сказал Сашок, — так они и написали, кого здесь режут и зачем.

— Написали бы. Иди сюда. Вот, читай.

И Сашок прочел:

— Александр, 11 лет, пол муж. Родители — нет. Источник поступления — Рынок номер два. Цель… Ого!

— Читай-читай, — подбодрила Мила.

— Цель — получение препаратов. Анализы… Да насрать, дальше не надо. Это же… — Сашок очумело вылупил глаза сначала на Милу, потом на свою бутыль, — это же меня резать собирались! И по тем баночкам пихать! Ноги, ребята, надо ноги делать!

Мила кивнула.

— Они пишут все открытым текстом. Не боятся. О маме бы, значит, тоже написали. Нет ее здесь. Надо мотать отсюда.

— Хорошо, пошли. — В руках у Славы все еще была та самая цепь, и он готов был использовать ее по назначению.

— Постой.

Мила пробежалась пальцами по клавиатуре, дернула мышку, снова потыкала в клавиши.

— Вот. Управление дверьми. Двери основные все заперты. Я их сейчас отопру.

— А откуда ты знаешь, какие двери надо отпереть?

Слава с сомнением глядел на простую табличку: «Дверь 1. Дверь 2. Дверь 3…» Около каждой «двери» стояли пометки «открыть» и «закрыть». Пометки «закрыть» были обведены в прямоугольнички. Мила провертела табличку до конца. Под строчкой «Дверь 45. Открыть. Закрыть» шла последняя строчка: «Открыть все. Закрыть все». Слова «Закрыть все» были тоже обведены в прямоугольничек.

— Значит, так, — Мила взялась за мышку, — если вдруг… Не знаю, на всякий случай. Если не получится вместе, то встречаемся на Чуфуте, у дома Фирковича. Помнишь, где это?

Слава кивнул. Но почему не получится вместе? Впрочем, спрашивать было некогда. Мила подвела курсор к словам «Открыть все».

— На старт… Внимание… Марш!

Мила щелкнула мышкой. Прямоугольничек со слов «Закрыть все» переместился влево, на слова «Открыть все».

Стены сотряслись от мощного многоголосого щелчка. Все двери были открыты.

— За мной, я дорогу знаю! — Сашок махнул рукой. Слава и Мила устремились за ним.

После всеобщего щелчка шум не стих. Теперь всюду слышались крики, переходящие в рычание и визг. Иногда из нечленораздельных криков выныривал чей-то мат.

Санок несся по коридорам, проскакивая палаты и операционные. Помещения наполнялись народом — если эту толпу полуживотных модно было так назвать. Зловонные голые тела, беззубые рты, пустые глаза. Слава понял, что Мила выпустила на волю всех пациентов. Среди них, наверное, был и отец того волосатого парня.

Пациенты бесцельно носились между стен, Сашок ловко лавировал между телами, уходя от блуждающих рук. Славу кто-то схватил за рукав. Не глядя, Слава ткнул кулаком.

В одной из светлых операционных на столе был разложен санитар. Голые люди крепко держали его за руки и за ноги, женская фигура с обвислой морщинистой грудью стояла возле головы санитара, высоко занеся какой-то металлический предмет. Слава не успел досмотреть до конца — конец наступил, когда беглецы уже бежали по следующему коридору, еле поспевая за Сашком. За спиной у Славы взорвался отчаянный вопль — и сразу прекратился.