До скорой встречи!

Первое поколение МЛЧ ничего не знало о сервисе «Покойная почта», поэтому объяснять им, как он работает, не было смысла. Труднее всего приходилось с теми, кто даже не болел, а умер моментально — в аварии, от внезапного инфаркта или от удара током. У них и вовсе не было причин поверить в собственную смерть. Проекции злились, слали возмущенные письма о том, что бросили курить, стали вегетарианцами, завязали с алкоголем, отказались от круассанов или парашютного спорта — и все, как выясняется, напрасно! Точнее, этого оказалось недостаточно!

Когда ни фильм, ни тест, ни сценарии разговора, ни клятвы не сработали, когда ни кнутом, ни пряником не удалось удержать клиентов от ошибки, Сэм избрал «принцип Орфея». Тебе разрешат увести любимого человека из подземного царства лишь при одном условии: ни в коем случае не оборачивайся! Не говори ему, что он умер. Другими словами, Сэм просто запретил клиентам сообщать МЛЧ о смерти и разработал систему экстренного выключения. Проговоришься — программа тут же автоматически стирает проекцию, и тебе придется начинать все заново. Неоправданная жестокость? Скорей необходимость, раз предупреждение на словах действия не возымело. Однако и этот принцип не сработал, ведь даже у самого Орфея ничего не вышло. Пользователи сидели перед экраном запуганные, боясь и слово произнести. Они опасались, что тут же проговорятся, ведь, что бы они ни собирались сказать своему МЛЧ, подтекст всегда был один и тот же: посмотри, какую рану нанес мне твой уход. Вскоре Сэм решил включить стоимость первой перезагрузки системы в общий стартовый пакет. Он отказался от «принципа Орфея» и предоставил клиентам право выбора: стереть или продолжить. Неизменно те каялись и со словами «Mea culpa!» [14] на устах молили стереть память программы и позволить им начать заново. И так не один раз. Клиент начинал сначала и снова ошибался, выходил из себя, впадал в отчаяние, все стирал и возвращался в исходную точку, значительно погрустневший, но и поумневший. Теперь он знал, как не попасться, и с легкостью угождал в новые ловушки. Все это напоминало компьютерную игру с прохождением уровней. Заказчик и его мертвый близкий умирали и заново рождались, раз за разом.

14

Mea culpa(лат. моя вина) — в религиозном обряде католиков формула покаяния и исповеди.

Пенни

Сэм привык решать проблемы одним путем — работать еще больше. Он был уверен: сесть поудобней, приготовившись к длительному рывку, — вот единственный способ справиться с задачей. Именно поэтому профессия программиста подходила ему как нельзя лучше. Сиди себе, пиши код, вноси исправления, собирай билд, проверяй, что вышло, переписывай неудачные куски, а пока ставится билд, можно в другом окне почитать новости и побродить по Интернету. Сэм очень много сидел за компьютером.

— Ты скоро врастешь в свой стул, — предупредила его Мередит.

— Не зря ты потратилась на эргономичное кресло, — отшутился Сэм.

— Тебе нужно хоть иногда двигаться, дышать свежим воздухом!

— Я выгуливаю собак вместе с тобой. Очень часто. Ну, иногда.

— Тебе нужно общаться с людьми.

— Я только этим и занимаюсь.

— С живыми людьми!

— Я общаюсь с тобой, с Дэшем, с клиентами.

— Давай пригласим кого-нибудь в гости на выходных, — предложила Мередит.

— Кого?

— У нас раньше были друзья.

— Да и сейчас вроде есть.

— Не онлайн-друзья, а настоящие.

— А-а, таких сейчас ни у кого нет.

— Пойдем со мной завтра на игру открытия сезона, — позвала Мередит.

— Я не могу, Мерд, мне нужно фиксить баги!

— Бабушка хотела бы, чтоб ты пошел со мной.

— Возьми Дэша, Ливви хотела бы, чтоб ты взяла Дэша.

— Он в Лос-Анджелесе, а ты здесь.

— Правильно, но знаешь, как фиксят баги, Мерд?

— Как?

— Усаживаются поплотнее на стуле и вкалывают. Иначе нельзя.

Приближалось открытие бейсбольного сезона, и Сэм был весь в ожидании. Пока в одном окне ставился билд, в другом Сэм читал прогнозы на результаты игр и отчеты с тренировок команд. Он радовался началу сезона не меньше Мередит, но разве не затем у них есть телевизор и радио, чтобы он мог одновременно работать и следить за играми?

— Но это же традиция! — канючила Мередит.

— Да, твоя традиция. — Дело было не в том, что Сэм не хотел идти. Они ведь все поставили на карту, запустив этот сервис, а починить неисправности в программе мог только Сэм — один во всем мире. — Возьми с собой Пенни.

— Бабушкину соседку?

— Нашу с тобой соседку.

— Даже не знаю. С тех пор как у нее умер муж, она перестала следить за бейсболом.

— Тем более!

Мередит отправилась к соседке пригласить ее на игру. Спустя две минуты у Сэма зазвонил телефон.

— Я понимаю, что вас со стулом связала крепкая любовь, но ты просто обязан прийти сюда прямо сейчас.

Квартира Пенни, располагавшаяся двумя этажами ниже, имела точно такую же планировку, как и квартира Ливви: та же кухня, та же ванная комната, тот же балкон и французские окна, даже вид из окна такой же. Хотя насчет вида Сэм мог только предполагать — окна были задернуты плотными бархатными темно-зелеными шторами. Он почувствовал, как расширились его зрачки, чтобы приспособиться к освещению в этой квартире, такой похожей, но одновременно будто из другой вселенной. В тусклом свете ламп Сэм разглядел мрачные обои темно-золотого цвета, раскинувшийся через всю комнату синий ковер, вытертый до дыр, и пыль — толстый слой пыли повсюду. Обтрепанные кожаные кресла, латаные-перелатаные подушки на диване, два деревянных стола, отполированных от возраста и давно почерневших. Повсюду: на столах, стульях, на полу и на диване — громоздилась немытая посуда. Вся рабочая поверхность кухни вместе с раковиной была завалена пустыми банками из-под готового супа, картонными коробками из-под пиццы, пакетами из-под замороженных овощей, пластиковыми контейнерами из-под творога и мороженого. По всей квартире, будто гигантские муравейники, возвышались кучи одежды: вперемешку вещи Пенни и ее мужа. Сэму пришлось покружить между ними, чтобы пробраться к Мередит. В спальне царил такой же кавардак: одежда, немытые тарелки и стаканы, бутылочки из-под лекарств, грязные полотенца и постельное белье, старые журналы, пыльные кипы книг. У двери в ванную валялась рассыпавшаяся стопка приглашений на похороны Альберта. Судя по проставленной дате — за два месяца до смерти Ливви. Мередит с Сэмом обменялись долгим растерянным взглядом.

— Простите, у меня тут немного не убрано, — произнесла Пенни, всплеснув руками. На одной ноге у старушки был тапок, а на другой — теннисная туфля. На Пенни был накинут дождевик, и выглядела она так, будто давно не мылась. — Я не ждала гостей. — Будто вокруг не жуткий беспорядок, а всего лишь пара вещей не на своих местах.

Как эта квартира пришла в такое запустение? Пока Пенни ухаживала за умирающим мужем? Или у нее просто не было сил, а возможно, желания следить за порядком после его смерти? Но почему никто не заметил, как это произошло?

Мередит сказала Пенни, что они сейчас вернутся, и вытащила Сэма на лестницу.

— Стоит вызвать «скорую», как думаешь?

— Вроде она в порядке, — засомневался Сэм. — Она, конечно, немного не в себе, и ей нужна помощь, но вряд ли скорая.

— Ты прав, — согласилась Мередит. — Смена обстановки должна пойти ей на пользу. Я свожу ее пообедать и на игру, если она согласится. А потом куплю ей продуктов. Ты пока можешь начать убираться.

— Как?

— Чистящие средства, мешки для мусора, сортировать и выбрасывать — вот так.

— Мерд, но я даже толком ее не знаю!

— Пенни была лучшей подругой бабушки. У нее есть дети, но они живут где-то далеко, не помню, где именно. А она сама не в состоянии… В общем, мы не можем просто оставить все как есть.

— Нет, не можем, — покачал головой Сэм.

— Что ты выбираешь: остаться и начать уборку или отвести ее на игру?

— Купи мне соленого арахиса и другой бейсбольной закуски, — ответил Сэм.

Сходив за необходимыми инструментами и приготовившись к длительному рывку, он приступил к работе.

Разбирать чужие вещи очень сложно — это как двигаться куда-то, не зная пути, довольно скоро понял Сэм. Вот на полу валяется конверт: его следует выбросить или он имеет ценность и упал случайно? Сэм мог открыть его, но ему не хотелось читать чужих писем, да и потом, содержание можно трактовать как угодно. Допустим, это любовное письмо или предложение выпустить для получателя кредитную карту — тогда все ясно, а если там что-то не столь очевидное? И кто знает, может, Пенни отчаянно нуждается в кредитной карте? И так с каждой вещью в этой забитой барахлом квартире! Ветхая адресная книга, соединенные степлером листки со стихами, приглашение на школьный праздник тридцатилетней давности, вылинявшая бейсбольная кепка с отломанным пластиковым козырьком — что это: бережно хранимые памятные вещи или мусор, который так и просится на помойку? Дать ответ некому. Кроме того, рыться в чужих вещах грубо и неприлично, считал Сэм. По сравнению с перекапыванием электронной переписки это занятие казалось куда более реалистичным. В письмах люди сами рассказывали о себе, а что могли рассказать о них книги, футболки, настольные игры, постеры и старые сувениры, колоды карт и запрятанные куда-нибудь фотографии, коробки с мелками, погнутые линейки, серебряные столовые приборы, полотенца, очки для чтения и старые журналы? Не так уж много.