До тьмы

– Как раз то, о чем ты подумал.
– Он делает паузу.
– Я совершал это три раза. Каждый раз ощущения были сильнее предыдущих.

У меня пересыхает во рту, а руки сжимаются в кулаки.

– Как...

– Сейчас это неважно. Самое главное, что я убивал людей, и мне это сходило с рук. Ты можешь позволить мне помочь тебе или сдаться властям. Тебе решать.

Он прав. Вопросы могут подождать, хоть я и в шоке от сказанного им. Я делаю глубокий вдох.

– Как ты мне поможешь?

– Я? Нет, мужик. Это больше, чем ты или я. Нам нужна помощь со стороны.

– Нет.
– Я трясу головой, в моей голове лихорадочно проносятся мысли.
– Мы не можем рассказать кому-то. Я не могу никому доверять.

Перед глазами мелькает изображение моего лица в утренних газетах. Есть много недостатков в том, чтобы быть хорошо узнаваемым.

Трэвис возвращается в спальню. Я иду за ним на шатких ногах.

– Я знаю людей, которым можно доверять. Они уже помогали мне.

Он снова подходит к кровати.

Мне не приятно, что он видит обнаженное тело Дженны, так что я беру простынь и прикрываю не только ее тело, но и ее лицо.

– Кому ты хочешь рассказать?

– Моим близким братьям.

– Братьям?

Он садится на край кровати. Ему все равно, что Дженна от него всего в нескольких дюймах.

– Наверное, пора тебе узнать, что у меня за бизнес.
– Он наклоняет голову набок.
– Это эксклюзивный клуб для таких мужчин, как мы.

Он задирает рукав своей футболки. На его предплечье выбита татуировка со словом «Полночь».

– Что это, бл*ть?
– Я качаю головой.
– Что ты имеешь в виду, говоря «мужчин, как мы».

– Мы называем себя Братьями, клубом «Полночь». Мы - группа хороших мужчин, делающих плохие вещи. Мужчин, ведомых похотью и жаждой крови.

– Это не я.

Я с усилием сглатываю.

– Можешь отрицать, сколько хочешь, Уинстон, но глубоко внутри мы с тобой оба знаем, что это лишь вопрос времени, когда проявится твоя темная сторона. Между нами есть сильная связь. Только так вышло, что она оказалась тьмой.

Он надувает щеки и выпускает воздух.

– У тебя есть выбор, позволить ли мне попросить друзей помочь тебе или отправиться в тюрьму. Некоторые из членов Братства являются шефами полиции, судьями, адвокатами, мэрами и влиятельными людьми, которые могут прикрыть твою задницу. Они все знают, что значит быть на твоем месте.

– Они убийцы?
– Я начинаю жалеть, что попросил Трэвиса о помощи.
– Не знаю, Трэвис. Я не знаю, хочу ли...

– Что ж, - он встает с кровати, - тогда вперед, езжай в ближайший полицейский участок. Покажи им свои окровавленные руки.

– Ладно.
– Я с отчаяньем цепляюсь за его руку.
– Как ты планируешь все скрыть?

– Есть много вариантов. Можем изобразить суицид. Может, она не смогла пережить расставание, - Он пожимает плечами.
– Или она может просто исчезнуть без следа.

– Это не я с ней порвал. Она со мной.

Я все еще слышу ее слова, говорящие мне, что все кончено. Они снова причиняют боль.

– Но она мертва. Твое слово противее. Так ты хочешь, чтобы я помог тебе или нет? Или ты лучше отправишься в тюрьму за убийство?

Через некоторое время, я киваю, надеясь, что не вляпался в еще большее дерьмо.

Глава 20

Уинстон

Как только я решил довериться Трэвису, он совершил звонок. Пятнадцатью или двадцатью минутами спустя, они приехали на черном «мерседесе» с затонированными стеклами и припарковались в паре кварталов от дома Дженны.

Мне никогда не было так страшно, как тогда, когда я садился на заднее сидение машины. Пока я сидел там и ждал их вердикта, мое сознание почти отключалось.

В машине всего двое мужчин в костюмах. Тот, что со шрамом на боковой стороне лица, рассматривает нас с весельем с пассажирского сидения.

– Я и не знал, что вас двое.

Его лицо расплывается в усмешке, обнажающей неестественно белые зубы.

– Как и я, - отвечает Трэвис, - узнал три года назад. Мы...

– Твоя история братской любви меня не интересует. Есть неотложные дела.
– Он сводит брови вместе.
– Ты сказал, что он нуждается в нашей помощи? Ты же знаешь, что это значит?

Трэвис ерзает на сидении.

– Да.

Я наклоняюсь к Трэвису.

– Не думаю, что смогу пойти на это. Может быть, мне стоит сдаться.

– Мы помогаем только членам, - тихо произносит мужчина на водительском сидении.
– Он не член.

– Он никому о нас не расскажет, - быстро отвечает Трэвис.
– Он хочет присоединиться к клубу.

Трэвис смотрит в окно.

– Сегодня ночью он совершил убийство. И он готов заплатить нам много денег в обмен на защиту.

У меня сжимается желудок, пока они спорят. Двое мужчин, очевидно, обозлены на Трэвиса.

В конце концов, Лицо со шрамом поднимает руку.

– Давайте дадим незнакомцу шанс высказаться,.
– Он прищуривает глаза, глядя на меня.
– То, что он говорит, правда?

Я киваю.

– Мне нужна ваша помощь. Я никому о вас не расскажу.

– Да, не расскажешь, - Лицо со шрамом усмехается.
– Одно слово, и ты труп.

Я колеблюсь.

– Хорошо.

– Если мы согласимся принять тебя в клуб, ты будешь платить ежемесячный взнос, а в обмен члены клуба будут держать в секрете твои грязные тайны.
– Он щелкает суставами на пальцах.
– Но от тебя требуется следовать правилам.

Он поднимает палец.

– Правило номер один: каждому члену дозволяется только одно убийство в год. Правило номер два: о каждом убийстве следует сообщать, потому что оно сказывается на всех нас.

От моего лица отливает кровь, когда я смотрю на Трэвиса, который смотрит строго вперед. Он не говорил мне, что убийства, совершаемые членами клуба, не случайности. Эти люди профессиональные убийцы, получающие от этого наслаждение.

– Я больше не планирую никого убивать.

Мои руки сжимаются в кулаки. Во что я, бл*ть, вляпался?