До того как умрет природа

В большинстве случаев именно эти виды становились впоследствии стихийным бедствием для сельского хозяйства, так как у них были неограниченные возможности для размножения и не было естественных врагов и конкурентов.

В качестве самого яркого примера для Европы можно привести колорадского жука (Leptinotarsa decemlineata), родиной которого является Восток Соединенных Штатов, от Колорадо до Мексики. Живя и питаясь на диких видах паслена (в том числе на Solanum rostratum), он пребывал в полном равновесии с окружающей его средой. Но когда освоение целинных земель в Северной Америке продвинулось дальше на запад и когда культура картофеля (Solanum tuberosum) дошла до границ естественного ареала колорадского жука, он перешел с дикого паслена на картофельные поля. Проявив необыкновенную приспособляемость к новым условиям, жук начал безудержно размножаться, тем более что враги, ограничивавшие его численность на диких растениях, да картофельные поля за ним не последовали.

Начиная с 1859 г. колорадский жук двигался к востоку и к 1874 г. уже достиг восточного побережья США. Это распространение еще можно считать естественным, но отсюда человек перенес его через Атлантический океан. В 1876 г. в Германии был ликвидирован первый в Европе очаг этого вредителя; так же удачно удалось уничтожить и несколько последующих очагов его распространения. Но в 1920 г. все попытки остановить его нашествие в районе Бордо закончились неудачей — он заполонил в 1935 г. картофельные поля Франции, а затем и всех остальных стран Европы. Только Британские острова были ограждены от этого бедствия мерами Организации по защите растений. Сократить численность вредителей оказалось возможным лишь путем дорогостоящей химической борьбы, не вызвавшей, к счастью, серьезных нарушений в равновесии фауны. История колорадского жука наглядно показывает, как растение, привезенное человеком из Нового Света в Европу, затем окультуренное там и снова перевезенное в Америку, способствовало естественному распространению насекомого-вредителя за пределы его первоначального ареала, а после перевоза его через Атлантический океан — по всему ареалу растения, служащего для него пищей (Elton, 1958).

Список видов насекомых, акклиматизированных таким путем, очень длинен, но механизм их распространения, при всем разнообразии деталей, сводится, по существу, всегда к одной и той же, общей для всех схеме: вторжение в новую среду, почти всегда сопровождаемое каким-то исступленным размножением, и последующая стабилизация популяции на более низком уровне, что, однако, не исключает проблем, которые во многих случаях остаются чрезвычайно сложными и требуют для своего решения больших затрат на борьбу, ведущуюся с помощью инсектицидов, способных со своей стороны вызвать нарушения равновесия в природе.

Случайная или вполне сознательная акклиматизация насекомых нередко чревата серьезными последствиями и для самого человека. Совершенно непреднамеренно человек акклиматизировал насекомых, переносящих эпидемические заболевания, в том числе и малярию. Ярким примером служит распространение малярии на Северо-Востоке Бразилии (Soper, Wilson, 1943).

В конце 1929 или в начале 1930 г. французское судно, прибывшее с почтой из Дакара в Натал, город на Северо-Востоке Бразилии, привезло с собой безбилетных пассажиров — нескольких комаров вида Anopheles gambiae, распространенного на большей части Африканского континента и являющегося одним из основных переносчиков малярии. Эта привилегия принадлежит

им благодаря тому, что комары анофелес прекрасно уживаются с человеком в противоположность другим видам малярийных комаров, и в частности тем, чье естественное местообитание расположено как раз в северо-восточной части Бразилии. Водятся Anopheles gambiae преимущественно внутри жилых домов, и весь цикл их развития протекает в непосредственной близости к человеку так как личинки этого комара могут развиваться в самых ничтожных количествах воды19.

Итак, эти комары прекрасно акклиматизировались, и уже в марте 1930 г. в Натале было собрано 2 тыс. их личинок. Из Натала комары распространились по его окрестностям. Совершенна неожиданно в конце апреля малярия стала в Натале серьезной проблемой. В январе 1931 г. в одном из рабочих предместий города Алекриме было зарегистрировано 10 тыс. случаев заболевания на 12 тыс. жителей и эпидемия начала охватывать соседние районы.

В последующие годы, с 1932 по 1938 г., малярия, казалось бы, отступила. После проведенного в Натале истребления Anopheles gambiae наступил период затишья. Но оказалось, что анофелес обосновался в других населенных пунктах: в 1937 г. он появился в некоторых районах штатов Сеара и Риу-Гранди-ду-Норти (рис. 45). В 1938 г. по всему этому району вспыхнула ужасающая эпидемия малярии с очень высоким процентом смертности, как бывает всегда при эпидемических формах: болели сотни тысяч людей, а число смертных случаев превысило 20 тыс.20 Материальный ущерб также был поистине катастрофическим: в охваченных эпидемией районах, входящих в число самых бедных районов мира, была полностью парализована хозяйственная жизнь. Комары же, по словам одного бразильского писателя, «...подобно ордам кровожадных гуннов, продвигались вперед, сея смерть и опустошение». Перед лицом страшного бедствия бразильское правительство организовало с помощью Рокфеллеровского фонда широкую кампанию борьбы с малярией. Сначала было приостановлено продвижение комара, затем предпринято его уничтожение в зараженной зоне, и к ноябрю 1940 г. малярийный комар был полностью истреблен в Бразилии. Этот печальный случай непроизвольной акклиматизации был оплачен многими тысячами человеческих жизней, довел до полного обнищания население, и без того влачившее жалкое существование, и обошелся стране более чем в 2 млн. долларов. Теперь эта опасность миновала. Однако нельзя забывать, что катастрофа может повториться в будущем вследствие быстрого роста грузооборота между Африкой и Америкой и трудностей осуществления санитарного и энтомологического контроля транспортных средств, в особенности самолетов.

Рис. 45. Карта распространения африканского комара Anopheles gambiae на Северо-Востоке Бразилии. Это насекомое проникло в глубь страны по долинам рек Жагуарибу, Асу и Аподи, где экологические условия для него были особенно благоприятными, но его продвижение в районы Запада и Юга было затруднено менее подходящими условиями для его существования (Soper, Wilson, 1943).1 — область распространения в 1938 г.; 2 — область распространения в 1939 г.; 3 — отдельные очаги распространения в 1940 г.

Эта непреднамеренная акклиматизация лишний раз показывает, к каким трагическим последствиям может привести акклиматизация даже крошечного насекомого, перенесенного из района, где оно находилось в равновесии с окружающей его естественной средой, в другой район, которому оно может угрожать катастрофой.

В качестве такого же примера можно привести желтую лихорадку, занесенную в Южную Америку вместе с ее главным переносчиком, комаром Aedes aegypti, по-видимому, из Африки еще во времена торговли черными рабами. Эти комары, акклиматизировавшиеся в тропической Америке, водятся поблизости от человеческого жилья и распространяют городскую форму желтой лихорадки. Местные комары, например Haemagogus, в свою очередь стали носителями вируса и могут служить переносчиками лесной формы желтой лихорадки, широко распространенной в лесах бассейна Амазонки и даже за его пределами, так как резервуарами вируса в этих очагах, очевидно, являются обезьяны.

Желтая лихорадка, занесенная в Новый Свет, совершила переход на местные виды животных и может впредь проходить полный цикл, передаваясь лишь представителями местной фауны.

Отсюда ясно, что случайная интродукция насекомых — переносчиков инфекций может иметь тяжелые последствия для населения.

5. СКВОРЕЦ И ДРУГИЕ КРЫЛАТЫЕ ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ

Самый обычный наш скворушка (Sturnus vulgaris} — один из самых смелых и предприимчивых представителей летающего племени. Широко распространенный по всей палеарктической зоне, он и сейчас не перестает «раздвигать» границы своего ареала, что, вне всякого сомнения, связано с преобразованиями, вносимыми человеком в природные биотопы, а также с повышенной плодовитостью скворца, его большой приспособляемостью к среде и явной привязанностью к местожительству человека.

Скворец был акклиматизирован в различных частях света — в Северной Америке, Южной Африке, Австралии, Новой Зеландии, где он не преминул внести серьезнейшие нарушения в равновесие местных птичьих популяций, занимаясь в то же время опустошительными налетами на поля, занятые сельскохозяйственными культурами. Словом, скворец превратился здесь в подлинное бедствие, от которого очень трудно избавиться.

Наглядное представление о результатах его «нашествия» на Северную Америку дает нам рис. 46. После нескольких безуспешных попыток акклиматизации скворцов стали выпускать прямо в Центральном парке Нью-Йорка: в 1890 г. было выпущено 60 птиц, в 1891 — еще 40. В течение шести лет скворцы держались в городских границах Нью-Йорка, но когда их популяции разрослись, они расселились по всему Северо-Востоку США, достигнув в итоге побережья Тихого океана. С 1959 г. скворцы гнездятся в Калифорнии. Проник скворец и на север Мексики, и в Канаду, где добрался до берегов Гудзонова залива, а недавно он стал встречаться даже на Аляске.

Рис. 46. Распространение скворца (Sturnus vulgaris) в Северной Америке.

Прерывистыми линиями указаны приблизительные границы территории, занятой скворцами, в указанные годы (Wing, 1943).

Таким образом, можно сказать, что распространение скворца в Северной Америке произошло молниеносно, и за какие-нибудь 70 лет его ареал охватил почти весь континент. И все это огромное количество, которое произошло от той одной сотни особей, первоначально интродуцированной человеком, — это свидетельство необычайной плодовитости вида, его гибкости и способности быстро приспособляться к новым условиям.