До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)

– Эк его понесло!

– Господин аль-Файед сыплет направо и налево такими выражениями, как «жестокое убийство», «нацисты», «семейство Дракулы», оскорбляет других женщин, называя их «крокодилихами»… И требует вызвать в суд королеву.

– Но вряд ли суд может заставить монарха появиться в судебном заседании и давать какие-либо показания, – пожевал губами Ренн. – Даже в Англии.

– Согласно британскому законодательству не может. Однако королева может принять добровольное решение и выступить на судебных слушаниях. И потому адвокаты аль-Файеда пытаются через суд оказать на Букингемский дворец давление, чтобы королева участвовала в судебном разбирательстве. По их словам, королева обладает информацией, которая «является ключевой» для установления причин гибели принцессы Дианы.

Ренн слушал его, как ребенок сказку, – с искренним увлечением, веря и не веря одновременно.

– Теперь я понимаю, почему так разволновался лорд Хогг. Он просто кипел от возмущения. – Ренн пожевал губами, а потом недоверчиво спросил: – А этот господин, который обвиняет королевскую семью, он что, действительно настолько богат, что может себе позволить все это?

Пришлось поведать старику одиссею сего незаурядного господина, обосновавшегося в Англии чуть ли не сорок лет назад и не стесняющегося теперь ставить свое новое отечество на уши.

Мохаммед Файед родился в египетском городе Александрия в 1929 году, его отец был скромным школьным учителем. Мохаммед окончил Александрийский университет и занялся бизнесом, в основном торговлей – торговал кока-колой и запчастями для стиральных машин. Исключительная деловая хватка и абсолютная нестеснительность в способах и методах достижения своих целей получили серьезное подкрепление – Мохаммед очень удачно женился на сестре саудовского миллиардера Хашогги, который подозревался в незаконной торговле оружием и был одним из основных действующих лиц в скандале эпохи Рейгана «Иран-контрас».

Причем ему было совершенно все равно, кому его поставлять – коммунистам, националистам, аферистам или революционным романтикам. Поэтому утверждали, что он вооружал и Фиделя Кастро, и доминиканского диктатора Трухильо, и самого «папу Дока»… Вряд ли Мохаммед был в стороне от этого семейного бизнеса, потому что именно тогда он «встал на ноги», однако никаких документальных доказательств его участия в торговле оружием обнаружить не удалось. Зато уже тогда он стал известен безумным тщеславием и фонфаронством. Например, источником слухов о том, что он является «старшим офицером египетской разведки», скорее всего, был он сам. То ли судьба улыбнулась Мохаммеду, то ли он сам своим звериным нюхом учуял, куда следует направить свои стопы, но скоро он сдружился не с кем иным, как с султаном Брунея, о богатстве которого даже в России поют песни и рассказывают анекдоты, и стал его финансовым советником и ведущим посредником при сделках с нефтью на Ближнем Востоке. Затем он создал крупное агентство по морским перевозкам. Теперь он мог делать миллиарды, не участвуя в сомнительных предприятиях. Мало того, Мохаммед получил от султана титул шейха, добавив к своей фамилии аристократическую приставку «аль». Так сбылась его очередная мечта – пробиться в круг аристократов.

Но этого ему показалось мало, ему надо было стать своим в «высоком лондонском кругу», и он перебрался в Англию, где купил универмаг «Harrods», знаменитый журнал «Панч», культурное достояние Великобритании, и футбольную команду. А позже он вместе с братом приобрел еще и парижский отель «Ритц», откуда его сын и принцесса отправились в свой последний путь.

– Долго ты ждешь, Господи, да больно бьешь, – чуть слышно пробормотал Ренн.

– Да уж, Бог не ангел, – в тон ему ответил Ледников. – Это совсем другое.

Попытка аль-Файеда стремительно ворваться в тесный круг подлинной британской аристократии провалилась. Хотя он очень этого хотел и очень старался.

В трудный период, во времена Маргарет Тэтчер, он убедил своего друга-султана поддержать падающий английский фунт. Еще он занимался благотворительностью и даже спонсировал королевское конное шоу в Виндзоре. Но… британское гражданство он так и не получил, что приводило его в неистовство.

– И почему же? Как вы думаете?

– Согласно акту о британском подданстве, принятому в 1981 году, претендовать на гражданство Великобритании могут лишь «люди с безупречной репутацией». Репутация же господина Мохаммеда, видимо, этому требованию не отвечала.

– Вот даже как… Видимо, в отличие от этих двух молодцов из России, которые получили его недавно. Как их, бишь? Который погиб от полония и его начальник?

– Литвиненко и Березовский.

– Ну да, «люди с безупречной репутацией», – с неповторимой интонацией выговорил Ренн.

– Ну, там много таких. Видимо, аль-Файеда это выводило из себя и доводило до бешенства.

– Лорд Хогг сказал, что он дурно воспитан и вообще невыносим.

– Этот человек действительно не похож на английского лорда. Ну что сказать о нем… Маленького роста, по-восточному шумный и бесцеремонный, предпочитающий сорочки и галстуки кричащих расцветок, изъясняется на экстравагантно-дурном английском, откровенно и вызывающе тщеславный, в борьбе доходящий до бешенства и не желающий хранить все скелеты в шкафах. Многие из них он выставляет на всеобщее обозрение. Когда он купил «Harrods», английская пресса проехалась по нему, как асфальтовый каток. Одна из статей называлась «Герой с дырой», его обвиняли в подделке документов и отмывании денег. Британские власти провели расследование, которое установило только одно – аль-Файед сократил свой возраст на пять лет. Ему хотелось выглядеть моложе!..

– Очень милая деталь! Теперь он мне еще более понятен, – улыбнулся Ренн.

– Он умеет давать сдачи. Когда ему впервые было отказано в британском паспорте, он в отместку публично заявил, что давал взятки двум министрам. Что в обмен на конверты с деньгами министры защищали его деловые интересы в парламенте. Эти обвинения сломали политические карьеры тех, кого он назвал. Но этого ему показалось мало. Как человека дурно воспитанного и не способного справиться со своим темпераментом, его понесло. Он поведал прессе, что другой министр бесплатно жил в принадлежащем его семье парижском отеле «Ритц». Причем как раз в то время, когда там останавливались и саудовские торговцы оружием… Намек на незаконные сделки был совершенно очевидным. Именно тогда он не побоялся сказать во всеуслышание: «Нанять британского политика так же просто, как поймать на улице такси».

– Господи, а я и не знал, что мой любимый «Ритц» теперь принадлежит этому человеку!

– Бизнесмен он, кстати, оказался превосходный. Создал целую торговую сеть. «Herrods» теперь – это государство в государстве, имеющее свой банк, казино, авиакомпанию, агентство элитной недвижимости, где пентхаусы в центре Лондона сдаются за миллионы фунтов стерлингов лет этак на 999…

– Бог с ними, с делами! Это все равно вещи от меня такие далекие, что я даже не пытаюсь в них вникать. А вот эти обвинения… что принцессу могли убить… Неужели в них что-то есть? Ведь вы в этом разбираетесь, правда?

Старик неожиданно оживился и смотрел на Ледникова уже вполне ясным, если не пронизывающим взором.

– Есть его обвинения, есть причины, которые он называет мотивом для убийства, но вот доказательства… Они по большому счету отсутствуют. Слухи, намеки, подозрения, сплетни…

– Но ведь это может свидетельствовать только о ловкости преступников, не правда ли?

– Да, но судят обычно не за отсутствие доказательств, а за их наличие. А вокруг таких дел всегда множество слухов, причем самых фантастических. Масса народу делает на этом свой маленький гешефт.

– И все-таки какие-то основания для подозрений есть, – с непонятной настойчивостью сказал Ренн.

– Ну, извольте, я вам о них расскажу… Одна газета опубликовала якобы выдержки из письма Дианы своему дворецкому, в котором она намекала, что ей могут подстроить автомобильную аварию. Какой-то бывший резидент британской разведки заявил, что автокатастрофа, в которой погибли Диана и Доди, удивительно напоминает план устранения сербского президента Слободана Милошевича, о котором он кое-что знает. По этому плану водителя предполагалось ослепить в тоннеле с помощью стробоскопического источника света.