Добрая похоть

— Кончай их, капитан! — бодро гаркнула Саяка, вызывая оживленное шевеление нетерпеливо ожидающего акулоида. Правда, бывшей ведьме тут же пришлось вступить в ожесточенную словесную схватку с доброй Матильдой, от чего акулоид, неоднократно вылеченный последней и сообразно ей благодарный, тут же отступил на несколько шагов назад.

— Нет! — тут же пискнула Кокоро, полностью теряя какое бы-то ни было сходство со взрослым человеком, — Мач! Мач! Не надо! Пощади нас! Увези отсюда! Я буду тебе служить! Пять лет! Делать всё, что захочешь! Расскажу всё, что знаю!

Сестры Донкревиль, несмотря на своё более чем невыгодное положение, покосились на мелкую ведьму с нескрываемым презрением. То же самое проделала Виенна Стросслейк, ожидающая возле нас развития событий. Русалке крепко досталось от ведьмы теми же проклятиями, от чего госпожа ректор предпочитала молчать, слушать и ждать подмоги в виде докторов. Матильда уже пробовала снять с неё темную магию, но потерпела неудачу, слишком большая была у неё разница с Кокоро в уровнях. Прихрамывающий Альюрм тем временем хрипло поторапливал кого-то по водяной связи, обещая начальству еще одну порцию студенистой гадости, навроде той, что осьминожка выдавила в рот мне из бутылки. Гадость называлась совершенно немыслимо, редкой была как говно единорога в Саратове, посему вторую порцию сейчас везли аж из хранилищ академии.

— Мач Крайм, — обратилась ко мне одна из близняшек, которых сейчас не различила бы и родная мать, — Послушай. Мы с сестрой лишь хотели, чтобы ты помог нам снова стать одинаковыми. Мы обе ничего не сделали как тебе, так твоим женщинам.

— Это правда, — покивал я, — Если вы не приложили руку к распространению слухов о том, что я ограбил Архив, между нами всё ровно.

— Мы были слишком заняты! — тут же отрезала вторая сестра, хмуря брови, — По твоей вине!

— Может, не будем выяснять? — предложила Саяка, грызя яблоко, — Вы обворовали богиню, а мы лишь спасали её имущество…

— Не будем, — охотно согласилась первая из сестер, — Но послушайте, нам есть чем заплатить за свою жизнь и свободу!

— Чем? — вклинилась алчно блестящая глазами Тами.

— А какие гарант…

— Не слушай их, Мач! — внезапно заорала Ямиуме Кокоро, вертясь на месте, — Десять… двадцать лет! Двадцать лет я тебе буду служить, клянусь всеми богами и демонами! Только спаси, увези отсюда!

— Герой! Не верь ведьме! — подпрыгнула на месте одна из бывших Библиотекарей, — Можешь не верить мне — просто развяжи её и прогони! Она вернется, умоляя тебя взять её с собой! Или нападёт! Как думаешь, почему?! Просто попробуй, сам всё увидишь!

— Ларисса!

— А у нас был вы…

Пока я ошарашенно переваривал информацию, внезапно прозревая на тему «почему это злая малявка так напирает на то, что согласна вот прямо служить верой и правдой не отходя от кассы», мелкая Ямиуме Кокоро, взвизгнув нечто вроде «Проклятые болтливые суки!!» вскочила с места, теряя по дороге как и стягивающие её веревки, так и прикрывавшую весьма недозрелые прелести простыню, а затем, еще раз отчаянно взвизгнув, пустилась наутёк, сверкая тощим задиком.

Но убежать ей было суждено недалеко.

Ей удалось сделать всего с десяток шагов. Убежать голопопой ведьме, превращенной когда-то с помощью Супа в ребенка, всё равно никоим образом не светило, но она изначально ошиблась с направлением. На пути драпающей верховной неуловимо быстрым движением возник тершийся рядом с нами акулоид, и…

— А? — удивилась Кокоро, плавно взлетая на высоту порядка двух с половиной метров.

— Чт…? — попыталась она понять, что происходит, будучи переворачиваема в воздухе с ног на голову.

— Неее!!! — успела она что-то заподозрить, влетая четко в центр задранной кверху и распахнутой пасти разумного монстра.

Акулоид, с которым я пару раз славно нажирался в сопли в одной из таверн города, попутно спаивая мужа Виенны, настолько виртуозно усвоил Ямиуме, что даже не поцарапал в процессе ту нигде. Просто раз-два, громкий смачный звук сглатывания после которого у нас из виду пропадают две голые грязные девичьи ножки, торчавшие ранее в зенит, а после улыбка во все 250 зубов, направленная в нашу сторону, да поглаживание себя по животу!

В состоянии терминального охреневания мы все молча и дружной компанией уставились на монстра, чей обнаженный живот сейчас слегка… шевелился.

— Альюрм, что там? — встревоженно спросила почуявшая неладно и почти слепая русалка.

— Ничего особенного, госпожа ректор, — тут же уведомил ту карась, — Просто Шлавлоурссарикс Миффэсскортум съел одну из пленниц. Она пыталась бежать.

— Герой недоволен?

— Кажется, он слегка в шоке, госпожа ректор.

Слегка? Слегка?! Этот гад на моих глазах только что сожрал ребенка! Я умом прекрасно понимал, что эта старая подлая кляча Кокоро имела практический опыт магического подчинения других людей, включая и меня! Как только мы взяли их в плен, мной тут же было принято молчаливое, но непреклонное решение, что Ямиуме жить не будет, да! Но одно делать думать, а другое — видеть и чувствовать!

Было очень сложно перебороть сильнейший импульс кинуться на ни в чем не повинного монстра, сделавшего мне только что невероятно крупное одолжение, но я смог. Матильда не смогла, но её, мычащую что-то из-под крепко сжимающих рот ладоней, удерживали аж втроем — Мимика за ноги, Тами за талию, а Саяка крепко держала руки. Требовалось принять немедленное решение и озвучить его всем. Просто затем, чтобы прервать это пограничное состояние, когда половина тебя изо всех сил пытается обрадоваться, а вторая инстинктивно жаждет смерти неплохого мужика, чья вина лишь в том, что он не твоей расы и диеты.

— Госпожа Стросслейк, — почти проскрежетал я севшим наглухо голосом, — Мы забираем двоих наших пленниц и покидаем вашу академию. Немедленно.

— Это будет замечательно, Герой, — кивнула русалка, — Я бы очень не хотела, чтобы бывшая богиня вновь посетила этот остров! Её сила слишком разрушительна!

Кратко попрощавшись, мы, забрав сестер Донкревиль, дружно засобирались к побережью, где даже отсюда был виден корпус вынырнувшего Веритаса. Правда, сегодня был какой-то не такой день… Сдавленный горловой звук сзади заставил меня замереть с поднятой ногой. А затем медленно развернуться, предчувствуя нечто очень плохое.

И оно, конечно же, случается.

Акулоед-ведьмоед стоит, раскачиваясь и держась за собственный ходящий ходуном живот. Он рычит, воет и булькает, мотая остроносой головой, задранной в небо, а в это время всё его тело быстро покрывается целой сетью вспучивающихся сквозь чудовищно плотную шкуру вен. Несколько секунд, после которых уже саму его плоть начинает распирать в разные стороны, от чего напряженные как канаты вены лопаются, заливая страдающего монстра черной кровью. Она же, эта кровь, фонтаном выбрызгивается из его пасти, заглушая все стоны и взрёвы бедолаги.