Добро пожаловать в Ад, или «Богом забытые души!»

– Подожди. – Густав силился понять. – Ты что умерла? Это мы, в аду что ли?

– Выходит так, хотя мне не с чем сравнивать.

– А эти, кто с тобой был и этот с палкой. Они-то, кто, убийцы?

– Да, это убийцы, наркоманы, пьяницы, насильники, э-э… в прошлом.

– В прошлом, – с издевкой, изрек Густав.

– А почему, ты с ними?

– Я поначалу ходила одна. Мне трудно одной, и я все время думаю о Насте, и еще хочу есть. Если я поем, я думаю, то захочу спать. А во сне я увижу мою, Настю.

– Странно что тебе хочется есть, а не скажем, чего-нибудь выпить.

– Здесь нет воды, а значит и нечего выпить.

– Я про алкоголь.

– Я тоже. Откуда взяться алкоголю, если здесь вообще нет воды.

– А как же вы выживаете? О, черт! – Ругнулся Густав и тут же осекся.

– Видишь, что с нами здесь стало?

– Вы какие-то сморщенные, безликие, а почему вы маленькие? – Густав присел перед ней на корточки и их глаза встретились.

– Ты скоро устанешь от них бегать, они выпьют из тебя всю кровь, и ты станешь таким же, как и мы.

Густава охватила вселенская тоска, защемило сердце, захотелось крикнуть: «ЭТО СОН». Он смотрел на нее, в ее большие глаза, и эти глаза как бы говорили: нет, они смотрели обреченно. В них не было жизни. Но и эта пустота в глазах, пугающая и в то же время завораживающая, поделилась с Густавом, чем-то своим, очень сокровенным. На секунду, в них, Густав куда-то провалился, как ему показалось. Он увидел хромую девочку с отцом. Они гуляли по парку, держась за руки. Девочка что-то говорила отцу, смеялась, показывала куда-то в глубь парка, где вероятнее всего были аттракционы, судя по колесу обозрения. Потом потянула отца за руку. Густав даже прочел по ее губам: «Ну что же ты папа». – И они побежали.

Эпизод №10

Эдвард, приехал первый в больницу. Получив у дежурной, сведения о больном и оставив свои данные, ему выдали белый халат и девушка, мед. Сестра, проводила Эдварда до палаты интенсивной терапии, и попросила подождать в коридоре лечащего врача. Из других палат, изредка выходили и заходили больные. Эдвард вставал, чуть расхаживался, потом садился, временами посматривая на дверь. Так продолжалось минут пятнадцать. Уже не выдержав, собравшись с духом, он осторожно приоткрыл дверь палаты и заглянув, увидел отца Густава, всего в капельницах и проводах. Уже намереваясь потихоньку войти он вздрогнул от неожиданности, так как кто-то тронул его за плечо. Обернувшись он увидел Оливию и рядом с ней мужчину, тоже в халате.

– Привет Эдди! Как я рада тебя видеть! – она обняла Эдварда, так же быстро отстранилась и показала на мужчину, – познакомься, это лечащий врач моего отца, мистер Андерс.

Они кивнули друг другу.

– Мистер Андерс любезно разрешил навестить отца.

– Только я вас очень прошу не долго. Через пол часа, начнется кварцевание палаты, вы можете зайти потом в мой кабинет, я думаю нам будет, о чем поговорить.

– Пойдем к отцу! – Оливия открыла дверь, взяла Эдварда за руку, и они подошли к кровати отца Густава и какое-то время, затаив дыхание, наблюдали за всеми этими сообщающимися сосудами к которым отец Густав был подключен.

– Папа ты меня слышишь? – Оливия взяла отца за руку и легонько погладила ее.

– Как же ты нас всех напугал. Знай, что мы все тебя очень любим, и ждем твоего возвращения. Господи, мы молим Тебя. – Она посмотрела на, Эдварда.

Он понимающе кивнул.

– «Господи, Отец наш небесный, дай рабу Твоему, еще принести много плода, еще много спасенных душ, во славу Твою, Господи». – Эдвард на секунду задумался и продолжил. – «Много званных, но мало избранных. Отец Густав, он как раз один из немногих людей, которые готовы служить денно и нощно, чтобы слава Твоя воссияла по всей земле. Презри на раба Твоего и, если он где-то оступился Господи прошу Тебя, окропи, омой и прости его во имя Иисуса Христа. Аминь!»

Как раз в это самое мгновение, когда Эдвард заканчивал молитву, душа Густава в аду, была охвачена вселенской тоской и как уже было упомянуто выше, у него защемило сердце и захотелось крикнуть, «ЭТО СОН!».

В эту секунду губы отца Густава чуть дрогнули. Он будто силился что-то сказать, но вместо этого получился гортанный выдох и маска, плотно облегавшая его рот и нос, очевидно для подачи кислорода, слегка запотела. Дисплей показывающий диаграмму сердечного ритма вывел последнюю синусоиду и запищал. Ровная линия на приборе зловеще пересекла края монитора и писк усилился. Открылась дверь, и в палату вбежали две женщины в халатах.

– Быстрее, быстрее, помогите ему! – закричала Оливия! – спасите его!

Лечащий врач, с порога крикнул Оливии и Эдварду, чтобы они вышли.

– Реанимацию срочно. – скомандовал мистер Андерс, несколько грубовато вытолкнув гостей, и закрыв за ними дверь.

Эпизод №11

– Густав миленький, подойди к маме!

Густав был в палате, куда он приехали к маме в больницу с отцом. У мамы обнаружили рак полгода назад. И последний месяц она была в больнице. Они с отцом раз в неделю выезжали в пригород. Для Густава встреча с мамой была всем. Ему было восемь. Он очень ее любил, и ему было одиноко без нее. Густав не понимал зачем она здесь, ведь он так скучает, и ждет субботы что бы с ней встретиться.

«Густав, дорогой, ты ведь уже большой мальчик, и я хочу тебе сказать, если Бог возьмет меня к себе, я буду всегда с тобой рядом. Знай. Я здесь. Твоя мама с тобой и молится за тебя. Я твой ангел-хранитель».

«Мама болеет, потерпи, она обязательно поправиться», – говорил отец, каждый раз, выезжая за ворота больницы. – «А поехали покатаемся на лодке! Поехали?!»

Он, говорил с таким ребячьим задором, что Густаву оставалось только кивать в предвкушении чего-то волшебного и грандиозного.

Впервые отец привез маленького Густава на лодочную станцию. Ему здесь было все интересно. Лодочник, типичный скандинав по имени Нильс, крупный бородатый дядька в тельняшке, с трубкой в зубах, без какого-либо пафоса объяснял отцу, как лучше грести, чтобы меньше уставать. Показывал куда-то за дальний поворот, и все время давал наставления: «И пожалуйста, мистер Ллойд, если что-то пойдет не так, во всяком случае если вам наскучит грести, причальте пожалуйста, только к правому берегу и оставьте там. Я найду лодку. Не беспокойтесь».

Мы сели в лодку, Нильс оттолкнул ее от берега, и отец сразу очень неуклюже начал грести, сильно поднимая весла, и неравномерно опуская в воду, так что лодка начала крутиться. Нильс же бегал по берегу, досадовал и кричал как надо управляться с веслами. Отец скорей всего его не слышал. Выражения его лица менялось от раза к разу. Когда я был совсем маленьким, отец любил корчить мне рожи, во всяком случае так говорила моя мать, что я заходился со смеху. Нечто наверно похожее сейчас происходило на лице отца. Эти забавные его гримасы, с высунутым языком, и как он осваивал это новое для себя дело, вконец «доконали» меня. Я катался со смеху на дне лодки, и эти минуты с отцом я запомнил на всю жизнь. В этот день мы никуда не уплыли. Минут через десять, устав на это смотреть, Нильс в огромных сапогах, я даже не понял, когда он их надел, зашел по пояс в воду и вытащил нас. Я не сколько не жалел, что мы не поплавали на лодке. Давно я не испытывал такую радость от близости с отцом.