Добрые друзья

И мистер Окройд сделал, как ему велели: спрятал деньги и даже пробормотал слова благодарности — настоящая пытка для истинного браддерсфордца, который всегда устраивает жизнь так, чтобы по возможности избегать подобных ужасных сцен. Сам мистер Окройд с подозрением относился к каждому, — не считая манерных южан и иже с ними, — кто налево и направо говорил «спасибо» и «пожалуйста», и всерьез опасался, как бы странствия не подорвали его мужскую независимость или не втянули его в какое-нибудь «гнусное дельце».

— Я тебе так скажу, Джордж, — продолжал Джоби, — если не найдешь работы, приезжай на следующей неделе — в четверг, пятницу или субботу — в Ноттингем, на Гусиную ярмарку, и разыщи нас с Томми. Может, я тебе что-нибудь подыщу. Ты ведь у нас мастер на все руки, а, Джордж? С пилой на ты, верно? Ну и все. Запомни: Ноттингем.

— Ладно, если ничего не найду, приеду.

— Вот и славно! Куда теперь, Джордж? Мы можем тебя подвезти, а? Что скажешь?

Мистер Окройд решительно потряс головой:

— Не, вы езжайте своей дорогой, а я пойду своей. И так вам от меня сплошная маета. Куда ведет этот путь?

— Минутку, минутку. — Джоби почесал голову, глянул на дорогу, нахмурился и еще раз почесал голову. — Меня сюда привез Томми, у него тут любимый кабачок, но я и раньше здесь бывал. Где я только не бывал! Всюду, друг, всюду. Сейчас я тебе скажу, Джордж, сейчас скажу. Ага, значит, пойдешь по этой дороге, миль через шесть свернешь налево — там будет Роусли. Большой город, двадцать или тридцать кабаков, есть и хорошие. Один малый по имени Томпсон — Джимми Томпсон — держал там пивную. Раньше боксировал, второй полусредний вес, неплохой удар левой. Запомни: Роусли. У них каждый июль ярмарка — тоже ничего, лучшая в окрестностях. Может, найдешь там работу. Да, загляни в Роусли, Джордж.

Мистер Окройд вынес корзинку и сумку с инструментами из фургона и стал дожидаться Джоби. Утро было в самом разгаре, и все указывало на то, что ясной осенней погоды больше не будет. На рассвете шел дождь, потом немного прояснилось, но все равно было пасмурно и намного холодней, чем вчера. Не лучший день для одиноких странствий; дорога выглядела унылой и безрадостной, будущее не сулило ничего хорошего. «Ну дела», — подумал мистер Окройд.

Наконец Джоби вышел прощаться, неся в руках небольшой сверток.

— Они тебе пригодятся, Джордж, а то до Роусли с голоду помрешь. Это сандвичи — сам приготовил, черт их дери. — Он передал ему сверток. — Если не хочешь, отдай бедным, Джордж, отдай бедным, только, ради Бога, не спорь и не упирайся.

— Ладно, Джоби, не буду, — сказал мистер Окройд, надевая свой старенький плащ и засовывая сандвичи в карман. — Бог даст, свидимся. — После столь проникновенной речи мистеру Окройду все стало нипочем: он так расчувствовался, что даже протянул Джоби руку.

Тот хорошенько ее потряс.

— Ну, Джордж, вот что я тебе скажу. Сто лет не встречал таких славных йоркширцев, как ты. Вообще-то я их недолюбливаю, не ладится у меня с вашим братом.

— Ага, — мрачно проговорил мистер Окройд, — я заметил.

— Но ты молодцом, Джордж, молодцом! — продолжал Джоби, до последнего отказываясь называть мистера Окройда настоящим именем. — Если захочешь меня найти, черкни пару строк в газету «Уорлдс фейр» [23] . Запомни: «Уорлдс фер», для передачи Джоби Джексону. Они мигом меня разыщут. Ну, бывай, Джордж, всего хорошего!

23

«Уорлдс фейр» — «Всемирная ярмарка» (англ.),издаваемая по сей день еженедельная газета для ярмарочных торговцев, артистов и комедиантов.

Не успел мистер Окройд пройти и полмили, как начался дождь — сперва он едва моросил, но потом зарядил всерьез, так что пришлось укрыться под деревьями. Мистер Окройд бросил сумки на землю, сел на них, достал трубку и обнаружил, что «Старого моряцкого» осталось всего ничего. «Приберегу на потом, — справедливо рассудил он, — сперва надо закусить». Мистер Окройд сидел под деревом в холодном мокром макинтоше и уныло наблюдал за танцем капель по дороге и выцветшими листьями, которые изредка слетали к его ногам. Мимо проехал почтальон на велосипеде, потом большой закрытый автомобиль. Мистер Окройд тщетно пытался заглушить тоненький голосок, который все спрашивал и спрашивал, какой дурак мог уйти из родного дома ради бессмысленных скитаний по свету. Да, сейчас его положение было не так безнадежно, как два дня назад: тогда он остался без гроша в кармане, а теперь у него есть фунт. Но что такое фунт? И как быть дальше? Доброхоты вроде Джоби на дороге не валяются. Эта мысль привела его к другой, сокрытой в самом сердце его печали. Истинной причиной его невеселых дум было счастливое воссоединение Томми и Джоби. Джоби — славный малый, но теперь к нему вернулся друг, и он, Джесс Окройд, больше ему не нужен. Он вообще никому не нужен, кроме Лили, а та в Канаде и не шибко горюет из-за разлуки с отцом. Ни одному жителю Браддерсфорда нет дела до того, куда подевался Джесс Окройд и что с ним происходит. Даже Сэму Оглторпу, и тому нет дела. Родная жена и сын только рады от него избавиться. А ведь малый он добрый, веселый, любой работе рад, если потом можно покурить да пропустить пинту с приятелями. По крайней мере так ему всегда казалось, но пока мистер Окройд прокручивал в голове эти безрадостные мысли, разум его затуманился сомнениями. А вдруг с ним что-то неладно? В следующий миг мистер Окройд вскочил на ноги и расправил плечи. «Да все со мной ладно! — уверенно заявил он. — Надо закусить».

Он вытащил из кармана сандвичи, вспомнил, как Джоби их ему давал, и на душе сразу стало веселей. Пока он жевал, солнце вновь пробилось сквозь тучи, а дождь превратился в легкую сверкающую морось. Дорога теперь выглядела куда привлекательней, чем прохладная и влажная сень деревьев, и мистер Окройд в спешке доел, выкурил последние крохи «Старого моряцкого» и вышел на солнце. Он вновь отправлялся в путь, и мысль эта опять доставила ему легкое будоражащее удовольствие. Шагая вперед, он размышлял о своем первом лихом спуске по Великой северной дороге, о «Кирвортской таверне», о мистере Попплеби, Джоби, профессоре и резиновых куклах. Все эти образы еще крутились, вспыхивая и угасая, у него в голове, когда впереди показался перекресток и указатель на Роусли. Мистер Окройд свернул на эту новую дорогу, и его внезапно охватило приятное волнение: он даже бросил на землю поклажу, вытащил изо рта трубку и прокричал:

— Эх, сколько ж я всего повидал-то за одну неделю! Будет что вспомнить, даже если сегодня мои странствия и закончатся.

Возможно, тогда-то все и началось. То были храбрые слова, сказанные от всего сердца, и откуда нам знать, куда могут попасть такие слова и каким событиям дать ход. Спустя минуту или две мистер Окройд свернул за угол и увидел перед собой длинную пустую дорогу: лишь вдали виднелся крошечный неподвижный объект — судя по всему, машина. Он равнодушно, без спешки зашагал в ее сторону, еще не догадываясь, что для него это не простой автомобиль и что в тот миг он ненароком переступает порог нового мира.

Глава 5 Мисс Трант — почти второй Колумб

I

Машина была той самой двухместной «мерсией», на которой четыре дня назад мисс Трант столь отважно покинула Хизертон. Впрочем, теперь в ней ехала совсем другая Элизабет Трант, какой Хизертон никогда не знал. Она в одиночку колесила по стране и открывала для себя новые города; врывалась в гостиницы, требуя ночлег и завтрак, обед и ужин; разговаривала о дорогах, машинах и соборах с незнакомыми людьми, по большей части с мужчинами. Ничего подобного с ней еще не случалось. В самом деле, если двадцать лет просидеть в Хизертоне под одной крышей с полковником, даже такая невинная поездка покажется великим делом, безрассудным бегством на волю. Однако эти разъезды ничего не стоили в сравнении с последними приключениями мисс Трант. Крошечный автомобильчик увез ее в такие дали, что самая одинокая и заброшенная гостиница, самый далекий отель в подметки им не годились: мисс Трант ненароком попала в круговорот чужих жизней, а это самое сказочное место на свете. Она не отреклась от своей любви к историческим романам (и уже прочла два из четырех захваченных с собой), но теперь смотрела на персонажей другим взглядом, относилась к заговорщикам и драгунам почти как к равным. На самом деле ей стало даже жалко любимых героев: пусть жизнь одарила их бесчисленными невзгодами и неотложными поводами для борьбы, им не перепало ни крошки от ее богатейших юмористических щедрот. Мисс Трант же казалось, что она познала и то и другое.

В понедельник ничего примечательного не произошло, если не считать первых часов упоительного бегства. Город Или, как выяснилось, находился всего в пятнадцати милях от Хизертона, и мисс Трант заночевала в кембриджской гостинице «Лев» на Пэтти-Кюри. Учебный год еще не начался, и маленький серый городок, запомнившийся ей развеселыми студенческими пирушками, лососевым майонезом и лужайками, освещенными китайскими фонариками, теперь был приятно безлюден, а в окнах красовались только свежие партии шапочек, мантий, галстуков и банок с табаком. Мисс Трант немного погуляла, с аппетитом поужинала и выпила кофе в застекленном вестибюле, который напомнил ей комнату отдыха на корабле. К тому времени ей уже захотелось с кем-нибудь побеседовать, и она попробовала разговорить свою соседку, крупную мясистую даму с неподвижными глазами над величественным римским носом.