Добрый ангел смерти

Я обнял Гулю, прижал ее к себе. Попытался заставить себя ни о чем не думать, а только смотреть на снег. Безостановочно и не моргая, как хамелеон.

Получилось.

Эпилог

Несколько дней спустя я листал рукопись Гершовича. За окном продолжал падать снег.

Гуля была на кухне – варила казахский суп.

Хамелеончик, облюбовавший подоконник, неподвижно лежал на маленькой подушке, сшитой Гулей специально для него из моей старой фланелевой рубашки.

Мой взгляд задержался на странице с дневниковой записью. Сверху стояла дата: «21 июня 1969 года».

«Ищешь духовное – находишь материальное, – читал я. – Ищешь материальное – находишь или смерть, или ничего. Говорил об этом сегодня с Наумом. Пили кофе в „аквариуме“. Он только посмеивался. У него хорошее настроение – присвоили капитана ГБ. Как-то он теперь будет разрываться между своим старым увлечением философией и новой оперативной реальностью?»

"Круг замкнулся, – подумал я, стянувшись на неподвижно лежащего хамелеона.

– Гершович дружил с капитаном Науменко, я познакомился с покойным майором Науменко… Тоже с подачи покойного Гершо-вича. Один мертвец познакомил меня с другим…"

За окном падал снег. Настроение мое было уже глубоко зимним. Я вспомнил о той части тела майора, которую забрал с собой полковник Тараненко. Забрал, чтобы отвезти на родину. Интересно: уже похоронили эту часть тела? Кремировали?

Был ли почетный караул и положенные при офицерских похоронах выстрелы в небо?

Присутствовал ли при этом брат покойного, Олег Борисович? Пахло ли на похоронах корицей?

Я вдруг понял, что обязан Гершовичу не только знакомством с другими покойниками. Обязан и встречей с Гулей, с Петром и его родителями, с Галей и многими другими. Покойный Гершович умудрился познакомить меня с массой людей.

При этом сам он был, кажется, человеком весьма одиноким. Ржавый крест на его могиле, потревоженной мною, выдавал отсутствие близких и родственников.

Моя мысленная благодарность Гершовичу постепенно превратилась в жалость к нему, к его смерти.

Вспомнилась могила дервиша на Мангышлаке, белый каменный столбик с повязанной сверху полоской зеленой ткани. Вспомнилась и вторая зеленая полоска, повязанная там же Аманом в память о похороненном рядом майоре.

Теперь мне думалось, что и майор был в чем-то дервишем. И Слава Гершович тоже. Оба они что-то искали и оба, казалось, не нашли. Нашел ли я то, что искал? Нет, я нашел совсем другое. Я нашел Гулю и был этому рад. Был счастлив.

Через пару дней мы с Гулей съездили на Пущанское кладбище. Положили на покрытую снегом могилу Гершовича букет гвоздик. Я повязал на верхушку ржавого покосившегося креста полоску темно-зеленого бархата.

Мы молча постояли у могилы несколько минут и пошли по безлюдному кладбищу к выходу. К трамвайной остановке.

1996– 1997гг.