Добрый ангел

— Прежде чем выкупаться, вам следовало бы снять платье, — сказал он мрачно.

Она засмеялась:

— Я потеряла равновесие. Я пыталась достать камень, который заметила там, на дне. Не вытащите ли вы его для меня?

Он наклонился вперед, высматривая камень:

— Да там по крайней мере сотня камней, жена. Какой вы имеете в виду?

— Тот, который совсем круглый.

Габриэль наклонился, поднял камень и вручил его ей. Она благодарно улыбнулась:

— Он понравится Огги.

Джоанна отошла подальше на поросший травой косогор, села, подоткнула под ноги свой плед и уронила камешек на колени. Легкий ветерок шумел в кронах деревьев; запах сосен и расцветающего вереска наполнял воздух. Это место показалось ей очень уединенным и мирным.

— Шотландия очень красивая страна, — сказала она.

— Не Шотландия, — поправил он. — Прекрасно Нагорье.

Габриэль, похоже, не спешил вернуться обратно к своим обязанностям. Он прислонился спиной к стволу большой сосны, скрестил ноги и поправил висевший на поясе меч. Пес растянулся рядом на траве.

Джоанна наблюдала за мужем. Вид этого мужчины притягивал ее. Она подумала, что причина этому — его высокий рост. Николас наверняка был не ниже него, но Габриэль гораздо мускулистее. По крайней мере, так казалось ей.

— Скажите, о чем вы думаете? Голос мужа прервал ее размышления.

— Я никогда не видела Николаса без верхней одежды — вот о чем я думала. Наверное, вы мускулистее брата, но поскольку я не видела его… Это глупые мысли, супруг мой.

— Да, это глупые мысли.

Она не стала возражать. Он усмехнулся, и она поняла, что муж поддразнивает ее. Габриэль выглядел очень довольным: его глаза были прикрыты, а на лице блуждала мягкая улыбка. Он и впрямь был видный мужчина.

Пес ткнулся носом в руку Габриэля и тут же был награжден дружеским хлопком.

Теперь муж не внушал ей такой тревоги, как поначалу. И поведение собаки тоже помогло ей понять характер мужа. Он был добрым человеком.

Габриэль перехватил ее взгляд, она вспыхнула от смущения, отвернулась и стала разглядывать свои колени. Ей так не хотелось отсюда уходить. Она наслаждалась этим мирным мгновением рядом с мужем. Надо было вовлечь его в разговор, чтобы оттянуть возвращение домой.

— А разве Шотландия и Нагорье не одно и то же, милорд?

— И да, и нет, — ответил он. — Сами мы не считаем себя шотландцами, как обычно называете нас вы, англичане. Мы либо нагорцы, либо южане.

— Вы так произнесли слово «южане», что можно предположить, вы не особенно любите этот народ.

— Я не люблю их, это правда.

— Почему?

— Они забыли, кто они такие, — объяснил он. — Они заделались англичанами.

— Я тоже англичанка, — вырвалось у нее, и в ее голосе прозвучало беспокойство.

Он улыбнулся:

— Мне это известно.

— Конечно, известно, — согласилась она. — Возможно, в свое время вы забудете об этом.

— Весьма сомнительно.

Она не поняла, шутит он или говорит серьезно, и на всякий случай решила переменить тему разговора.

— Огги совсем не сумасшедший.

— Разумеется, нет. Маклоринцы верят в этот вздор про него, но не макбейнцы.

— На самом деле он чрезвычайно умен, супруг мой. Игра, которую он выдумал, очень забавна. Вы должны как-нибудь попробовать сами. Она требует мастерства.

Он восхитился тем, как она вступилась за старика, но требовалось внести ясность.

— Эту игру изобрел не Огги. Она известна с давних пор. Помимо камней пользовались еще деревянными шарами. А бывало, что шили шары из кожи и потом набивали их мокрыми перьями.

Джоанна учла эти сведения, Возможно, она сошьет несколько кожаных шаров для Огги.

— Он сказал, что я подцепила его лихорадку.

— О Господи, — протянул Габриэль. — Огги забавляется этой игрой целыми днями, в любую погоду.

— А почему вы так рассердились из-за того, что мое лидо было в грязи?

— Я уже разъяснял вам: вы — моя жена и должны вести себя соответственно этому. Маклоринцы и макбейнцы соперничают; и, покуда кланы не привыкли мирно сосуществовать, я должен выглядеть сильным во всем, а никак не уязвимым.

— Разве я делаю вас уязвимым?

— Да.

— Почему? Я хочу понять. Это из-за того, что я испачкалась, или из-за того, что провела весь день с Огги?

— Я не хочу, чтобы вы опускались на колени, Джоанна. Вы ни на минуту не должны забывать о приличии. Моя жена не должна заниматься повседневными делами.

— Вы уже высказывали это соображение.

— Это не соображение, — возразил он. — Это приказ. Она постаралась не подать виду, что эти слова испортили ей настроение.

— Правду сказать, я удивлена, что вас заботят внешние приличия. Вы не кажетесь таким человеком, который думает о том, что скажут окружающие.

— На мнения других людей мне чихать, — возразил он, задетый ее словами. — Я забочусь о вашей безопасности.

— Каким же образом моя безопасность зависит от моего поведения?

Габриэль не ответил ей.

— Вы должны были жениться на маклоринке. Тогда бы кланы воссоединились, не так ли?

— Возможно, — согласился он. — Но я женился на вас. И мы оба должны вести себя соответственно нашему положению, Джоанна.

В его голосе звучала покорность. Он все еще пребывал в размягченном состоянии, и она решилась задать ему волнующий ее вопрос, не опасаясь вызвать его гнев.

— Почему ваш волкодав так невзлюбил меня?

— Он чувствует, что вы его боитесь. Она не стала оспаривать это.

— Как его зовут?

— Дамфрис.

Собачьи уши поднялись, когда хозяин назвал его имя. Джоанна улыбнулась, увидев это.

— Редкое имя, — удивилась она. — Откуда оно взялось?

— Я нашел эту собаку возле дамфрисских владений. Она увязла в болоте. Я вытащил ее. И с тех пор она всегда со мной.

Джоанна подвинулась поближе к Габриэлю и осторожно протянула руку, чтобы погладить пса по спине. Тот наблюдал за нею уголком глаза и, когда она почти коснулась его, издал угрожающий звук. Она в тот же миг одернула руку. Тогда Габриэль взял ее ладонь и коснулся ею волкодава. Собака ужасно заворчала, но и только.