Добрый дедушка Сталин. Правдивые рассказы из жизни вождя
Шрифт:
Домашняя ее жизнь была трудная. Дома Сталин был тиран. Постоянно сдерживая себя в деловых отношениях с людьми, он не церемонился с домашними. Не раз Надя говорила мне, вздыхая: «Третий день молчит, ни с кем не разговаривает и не отвечает, когда к нему обращаются; необычайно тяжелый человек». Но разговоров о Сталине я старался избегать — я уже представлял себе, что такое Сталин, бедная Надя только начинала, видимо, открывать его аморальность и бесчеловечность и не хотела сама верить в эти открытия.
Через некоторое время Надя исчезла, как потом оказалось, отправилась проводить последние месяцы своей новой беременности к родителям в Ленинград. Когда она вернулась и я ее увидел, она мне сказала: «Вот, полюбуйтесь моим шедевром». Шедевру было месяца три, он был сморщенным
После того как я ушел из секретариата Сталина, я Надю встречал редко и случайно. Когда Орджоникидзе стал председателем ЦКК, он взял к себе Надю третьим секретарем; первым был добродушный гигант Трайнин. Зайдя как-то к Орджоникидзе, я в последний раз встретился с Надей. Мы с ней долго и по-дружески поговорили. Работая у Орджоникидзе, она ожила — здесь атмосфера была приятная, Серго был хороший человек. Он тоже принял участие в разговоре; он был со мной на ты, что меня немного стесняло — он был на двадцать лет старше меня (впрочем, он был на ты со всеми, к кому питал мало-мальскую симпатию). Больше я Надю не видел.
Люди, имевшие непосредственное отношение к генеральному секретарю, по-разному оценивают самоубийство его второй супруги. Дочь Светлана, например, пишет о том, что поступок матери был во многом следствием эмоционального напряжения:
Ее называли «строгой», «серьезной» не по годам, — она выглядела старше своих лет только потому, что была необычайно сдержанна, деловита и не любила позволять себе «распускаться»…Это сдерживание себя, эта страшная внутренняя самодисциплина и напряжение, это недовольство и раздражение, загоняемое внутрь, сжимавшееся внутри все сильнее и сильнее, как пружина, должны были в конце концов неминуемо кончиться взрывом, пружина должна была распрямиться со страшной силой…
Так и произошло. А повод был не так уж и значителен сам по себе и ни на кого не произвел особого впечатления, вроде «и повода-то не было». Всего-навсего небольшая ссора на праздничном банкете в честь XV годовщины Октября. «Всего-навсего» отец сказал ей: «Эй, ты, пей!» А она «всего-навсего» вскрикнула вдруг: «Я тебе не — Эй!» — и встала и при всех ушла вон из-за стола.
Вячеслав Молотов, присутствовавший на роковой вечеринке в квартире Ворошилова, с которой Надежда Аллилуева ушла в сопровождении его жены, винил во всем ее болезненную ревность к некой «парикмахерше», которая обслуживала Сталина в Кремле, и горячую цыганскую кровь, которая, по его мнению, в ней присутствовала. Некоторые считали, что поводом было заигрывание Сталина с женой будущего маршала Егорова, в которую он во время застолья кидал шариками из хлебного мякиша. Были и другие версии, вплоть до политических. Но факт остается фактом: Сталин остался вдовцом.
В первые годы после этого события родственников жены Сталина никто не трогал. Они даже, как и родные первой супруги, приглашались на обеды и праздники к вождю, пользовались определенными привилегиями. Мария Сванидзе, расстрелянная в 1942 году, оставила воспоминания, точнее дневник, который был опубликован через полвека после ее смерти. В нем есть два любопытных сюжета, которые, по мнению ряда исследователей, наводят на мысль о существовании романтических отношений между Сталиным и супругой брата покойной жены Сталина Павла, Евгенией Александровной. Первая запись была сделана 1 августа 1934 года:
В 7 ч. позвонила мне Катя, она приезжала встретить Женю. Она, как я и предсказывала, не приехала. Раз И. поехал туда, ясно, что она захотела с ним повидаться. Когда приедет, неизвестно.
Исследователи не без оснований считают, что «И.» — это обозначение Иосифа Сталина. А вот и следующая запись от 4 ноября того же года:
Вчера после 3 мес. перерыва вновь увидела И. Он 29-го вернулся из Сочи. Выглядит хорошо, загорел, но сильно похудел. Он хворал там гриппом. Часов в 7 мы (я, Нюра и Женя) пошли к нему. Его не было дома и неизвестно было (как всегда), зайдет ли он обедать домой или поедет прямо на дачу. Мы были с детьми. Сидели в Васиной комнате, и вдруг по коридору прошел он, в летнем пальто, несмотря на холодную сырую погоду…
И пригласил нас к столу. Встретил он меня ласково, пожал руку, спросил про Алешу…
И. шутил с Женей, что она опять пополнела, и был очень с нею нежен. Теперь, когда я все знаю, я их наблюдала… (выделено автором).
Больше всего историков смущает последняя фраза. Что знала Мария Сванидзе? Этого не узнать доподлинно никому…
А судьба семейства Аллилуевых во многом повторила судьбу родственников первой жены «вождя народов». В 1938 году начались массовые аресты в Броневом управлении РККА, одним из создателей которого был старший брат жены Сталина Павел Сергеевич. Вернувшись из отпуска, он обнаружил, что большинство его сотрудников уже арестовано. И умер от сердечного приступа прямо у себя в кабинете. Его вдову Евгению Александровну (вспомним записки Марии Сванидзе. —Авт.) через 10 лет обвинили в отравлении мужа и приговорили к десяти годам лагерей. Освободили ее в 1954 году. После этого она прожила еще 20 лет. В 1954 году была освобождена и ее дочь Кира, равно как и сын Марии Сванидзе Джонрид (Иван). Они оба были арестованы в том же роковом для родственников сталинских жен 1948 году.
Семья старшей сестры жены Сталина Анны Сергеевны Аллилуевой (Реденс) тоже была трагична. Ее супруга, старого большевика Станислава Реденса, арестовали в 1938 году и расстреляли. Ее арестовали в 1948 году и выпустили в 1954 году после смерти Сталина, причем с явными признаками психического заболевания. Многие историки считают, что поводом к ее аресту был выпуск книги воспоминаний о событиях времен Октябрьской революции. Вышедшая в 1947 году, она очень не понравилась Сталину.
За двадцать с лишним лет, которые Сталин жил вдовцом, появлялось много слухов о его «сожительницах». Ставлю этот термин из сферы юриспруденции в кавычки, поскольку никаких документальных подтверждений связи «вождя народов» с балериной Ольгой Лепешинской, певицами Верой Давыдовой и Натальей Шпиллер и другими дамами «света и полусвета» нет.
Лучше всего общие мысли соратников о личной жизни Сталина выразил Вячеслав Молотов, который говорил писателю Феликсу Чуеву:
В разные периоды разные люди были. Грузинка одна старая была. Потом Валентина Истомина… Это уже на даче. Приносила посуду. А если была женой, кому какое дело?
Я вот читаю, как Энгельс к этому просто относился. У него не было формально жены. Он жил со своей хозяйкой, ирландкой. А жениться ему было некогда. Когда эта ирландка померла, Маркс не придал этому значения и очень обидел Энгельса. Энгельс завел вторую хозяйку, сестру своей бывшей жены…
У Ленина была история с Арманд — тоже не до этого ему было. У Сталина неудачно сложилось. И дети… Не до детей ему было. Его не хватало и на то, что делалось, — очень трудные условия.
О Валентине Истоминой вспоминала и Светлана Аллилуева:
Круглолицая, курносая и всегда веселая, Валечка вполне соответствовала его идеалам женщины в доме: она была дородна, опрятна, ловко прислуживала за столом и не пускалась в разговоры.
А впрочем, как говорил старик Молотов, «кому какое дело…».
Сталин о необходимости девушкам одеваться прилично
Иосиф Виссарионович Сталин был человеком неоднозначным. И несмотря на то, что его характер и восприятие внешнего мира неоднократно описывались современниками, родственниками, соратниками, охранниками, а еще больше — публицистами, многое еще осталось, как говорят, «за кадром». Довольно много написано об отношении «вождя народов» к женщинам, родным и близким, а также женщинам вообще. Но его рассуждения о том, что прилично носить юным девушкам и другим дамам, практически не анализировались. А он, хоть и был генеральным секретарем, но оставался живым человеком, мужчиной со своими собственными вкусами, взглядами и оценками.