Добрый вечер

– Так, схематично, что-то общее – есть, есть. Вам бы на живую поглядеть. Все картинки баловством покажутся. Есть в ней, знаете ли, нечто такое… – он неопределенно покрутил рукой.

– А поточнее? – забирая карточку, спросил Литвин. – Какая она?

– Какая? Хай-класс? – как сейчас говорит молодежь! Прима! Королева! И, заметьте, знает, как себя подать. Идет – вроде сдержанно, неброско, а все мужики шею сворачивают. Умеет показать все выигрышные моменты. Товар лицом…

– Как вы сказали, показывает?

– Ну да! Знаете, такая походка бывает у танцовщиц или у «вешалок», – Силаев, забывшись, перескочил на жаргон.

– Имеете в виду манекенщиц?

– Да, да, манекенщиц… Очень импозантная. Хотя, когда присмотришься… полновата она уже для идеала. Чуть-чуть, а полновата. – Силаев пошевелил пальцами и сделал волнистый жест в воздухе, очерчивая женскую фигуру, потом словно присмотрелся к ней – правильно ли нарисовал и, довольный, добавил, – но ходит легко, легко.

– Вы говорили, что она брюнетка? Может, на ней парик был?

– Нет, в этом-то я понимаю, – Вячеславу Ионовичу понравилась роль следователя, он говорил с достоинством, со знанием дела, – Волосы свои, без сомнения. Только, скорее, шатенка. Цвет естественный, вряд ли крашеная. Да… А вот тех, извините, не рассмотрел. Впрочем, постойте-ка, вроде у одного, ну, у того, который у меня деньги схватил, на руке пальца не было. Точно. Как сейчас помню: отпихиваю руку и натыкаюсь на обрубок. Противно… Не то безымянного, не то среднего – не было. Определенно сказать затрудняюсь.

– На какой руке?

– Сейчас… – Силаев начал самого себя то одной, то другой рукой брать за грудки. – Ага, вот так… Значит, на правой. Левой он меня за рукав… А правой схватил, тряхнул и потом в карман полез.

Силаев, вспомнив подробности того вечера, разволновался. На глазах еще больше постарел. Отодвигаясь от наплывшей жуткой картины, он глубоко зарылся в воротник и потянулся за новой сигаретой. Георгий дал ему прикурить.

– Спасибо, – дребезжащим голосом поблагодарил Вячеслав Ионович, – если у вас ко мне больше ничего нет. Пойду я… Не по себе как-то.

– Конечно, конечно.

Силаев тяжело поднялся а, кивнув Литвину, пошел по аллее, припадая на трость и неуклюже загребая раненой ногой.

– Спасибо вам, – сказал ему вслед Литвин.

Силаев полуобернулся, устало взглянул на него.

– Да, ладно… Когда только все это закончится? – последнюю фразу Вячеслав Ионович произнес для самого себя.

Литвин посмотрел на часы и попал, что к девушке он безнадежно опаздывает.

5

В наш дни понятие «час-пик» стало наполовину условным. Нет, «пик» остался, а вот «час» – дань стародавним временам трамваев с кондукторскими площадками и английских двухэтажных автобусов. Теперь, помимо утреннего времени, когда люди, озабоченно поглядывая на часы, торопятся на метро, из метро на троллейбус, спешат в самом метро на переходах со станции на станцию с одной мыслью – не опоздать бы, и вечерних часов, когда те же люди, озабоченные уже другими проблемами и нагруженные тяжелыми сумками, возвращаются обратно, в середине дня совершенно неожиданно возникают спонтанные «пики». Как и почему они образуются – пока никому не известно. Хотя предположений много. Впрочем, при всех минусах «пиков», есть и положительные моменты. Например, возможность получить совершенно неожиданную информацию.

Как известно, москвич способен читать в общественном транспорте в любых обстоятельствах и при любой степени освещенности. В час-пик читающий человек достоин двойного уважения. Во-первых, потому что сам читает, во-вторых, благодаря его героическим усилиям, могут читать еще человек пять, стоящих рядом.

Литвин, пока добирался до «Текстильщиков», успел узнать о тенденциях развития нефтеналивного судостроения, о чувствах де Бюсси и графини де Монсерро, о правилах эксплуатации дорожного примуса «Шмель» и, вкратце, о физико-механических свойствах деталей машин, изготовленных из поликарбоната методом литья под давлением.

Сегодня предстояла встреча с Леной Михайленок. Пока он специально не спешил поговорить о ней. После его визита в Силаеву, ребята разыскали не только водителя такси, но и нескольких человек, которые хоть что-то видели. Лена, как надеялся Литвин, – это выход на реальный след. Хотя на допросе она ничего конкретного не сказала. Игра? Это-то и надо понять. Но обстановка Главного управления внутренних дел отнюдь не всех располагает к откровению. Потому-то он я решил приехать к ней сам. Правда, толчея никак не была предусмотрена…

У стоянки маршрутного такси – огромный хвост желавших попасть в фирменный универмаг. «Минут тридцать ждать при самом благоприятном раскладе», – прикинул Литвин. Другой транспорт туда не шел. Все расчеты летели к чертям. Он не успеет сделать и половины из того, что намечал на сегодня.

Выход нашелся сам собой. Водители такси, стоявших неподалеку, подходили к хвосту очереди и вкрадчивыми голосами предлагали:

– Подбросить? По полтиннечку, четыре человека…

Иногда они оглядывались на машину с грозной надписью «Линейный контроль». Но опасения были напрасны. Пассажиры машины были заняты своими, никому не ведомыми делами. И таксисты с очередной четверкой шли к своим экипажам.

Можно постоять в очереди и, на совершенно законных основаниях сесть в маршрутку. Только микроавтобусы не слишком часто подходили к остановке. За десять минут Литвин подвинулся всего метров на пять. Сделав несложные арифметические расчеты, он понял, что с такой скоростью в магазин попадешь только к закрытию. И тогда он шагнул навстречу таксисту-искусителю…

У обоих входов в универмаг стояли очереди. Георгий представил, что нужно пробиваться сквозь них. Здесь, пожалуй, никакое удостоверение не поможет. Но выяснилось, что это в одежду и обувь. А Михайленок – в кожгалантерее.

Литвин прошел через свободные двери, за стеклянной перегородкой выяснил, где находится отдел кадров.

Заведующая, элегантная женщина лет тридцати, сдержанно спросила о цели его прихода и вызвала из секции продавщицу.

– Может, нам уже надо принять меры? – Визит Литвина очень обеспокоил заведующую.

– Что вы, что вы, – успокоил ее Литвин, – мне необходимо просто поговорить.

– Товарищ капитан, я вас очень прошу, если что – дайте мне сигнал. Мы поддерживаем у себя очень строгий порядок. Вы же понимаете, во что превращается торговля без контроля.

Это Литвин знал очень хорошо. Даже слишком.

– Где вы хотите поговорить?

– Если можно в вашем кабинете. Желательно, вдвоем…

– Конечно, конечно. Мне как раз надо пойти в торговый зал. Через несколько минут в дверях появилась девушка.

– Здравствуйте, – сказала она тихо, с настороженным любопытством взглянув на Литвина. – Можно?

Не дожидаясь ответа, она вошла и присела напротив.

– Лена Михайленок, если не ошибаюсь?

– Да.

– Елена, вы не знаете, куда здесь можно повесить плащ? Девушка удивилась такому началу разговора.