Добыча хищника

Я опускаю руки, цепляясь пальцами за выступы ступеней, будто меня сейчас снесет ураганный ветер.

– Привет, Эля.

Ох, твою ж…

Я сглатываю – этот выдержанный тон лишает меня всякой опоры.

Заглядываю в его серые глаза и проваливаюсь в них, словно в болото. Он все знает!

– Доброе утро, товарищ-по…

Он коротко улыбается, и меня так сильно бьет в сердце, что я осекаюсь.

Он не винит меня… Он…

Константин шагает по ступеням, обходя меня, будто царевну. Он кладет здоровую ладонь мне на макушку и слегка ерошит волосы:

– Кажется, пора объявить всеобщий сбор, – говорит непринужденно, направляясь к двери: – Без меня все чертовски расслабились.

Я поворачиваюсь вслед за ним и долго смотрю на дверь, которая уже давно закрылась за ними.

Меня терзает такая боль, что хочется забыться.

Этот мужчина слишком стойкий и несгибаемый для обычного человека. Судьба раз за разом бьет его, а он не отступает. Я хотела бы быть такой же сильной… если бы могла…

Но трусиха-Эля желала забыться на груди Тайгета Касара, не думая ни о чем плохом. Галоян был прав, я бежала от реальности. Суров стал тем молотом реальности, который разбил стеклянный купол, возведенный вокруг меня. Мощные челюсти глубоководного удильщика уже переломили мне хребет, а я и не заметила?

Когда я вернулась в лабораторию, вся команда была уже в сборе, и я ощутила, что Суров был заводным ключиком всего этого механизма, потому что здесь вновь все пришло в движение.

Смущенно, а иной раз и укорительно приветствуя меня, все что-то бурно обсуждали, и я поняла, что Шилов добился серьезного финансирования, а еще участия в проекте именитых звезд мировой науки.

Они уже знали обо всем на свете: что Тай убил одного из своих, что были уничтожены несколько военных баз и резерваций, что человечество вымирает…

Они курили, сидя на столах в совещательной комнате, болтали ногами, спорили – был ли это свет в конце тоннеля, или появление Сурова ставило все с ног на голову?

– Пойдем? – он оказался около меня в тот самый момент, когда я попробовала незаметно улизнуть в свою комнату, чтобы в одиночестве прочувствовать себя самым последним дерьмом на планете. – Поговорим, Эля?

Нет-нет, только не это.

Не хочу!

– Ладно, – пожав плечами, согласилась я. – Это, наверно, очень больно?

– Это? – он проследил за моим взглядом, брошенным на железяки вокруг его опухшей, истерзанной руки: – Это – нет.

– Вам разве не положен больничный?

– Ага, и хренов соцпакет.

Он указал мне на дверь, и вскоре мы оказались в коридоре. Один на один. И пошли бесцельно, будто прогуливаясь.

– Что собираешься делать? – вдруг спросил он то, чего еще никто у меня не спрашивал.

– Сегодня?

– В принципе.

Он говорил со мной ласково, но так, что ясно – я теперь уже девочка взрослая.

– Ты подумай, – терпеливо: – Время есть.

Я снова сглотнула. Сердце у меня стучало так тревожно, будто мне предстояло прыгнуть с парашютом.

– Попробую спасти человечество? – сказала я пафосную чушь, пожала плечами и сконфуженно увела взгляд.

– Только не говори, что ты женщина-кошка и ночами бегаешь в латексе, – на его губах снова возникла успокаивающая мягкая усмешка: – Спасать мир не такая легкая работа.

Ему ли не знать?

Я вскинула взгляд, и мы смотрели друг на друга, словно два дурака, столкнувшиеся лбами.

– И с чего ты хочешь начать? – спросил он. – Ты всегда выдумывала что-то неординарное.

Что-то типа секса с пришельцем?

Облокотившись спиной на стену, я тихо рассмеялась и почесала затылок:

– Да уж, в этом я мастер.

– Просто следуй своему сердцу.

Улыбка тотчас сбежала с моих губ.

– Оно не может ошибаться, Эля. Просто слушай его, даже, если ты окончательно запуталась, – он коснулся пальцем моей груди, а затем щелкнул меня по носу: – Все в порядке. Не цепеней так, глядя на меня.

– Я… не…

– Между нами все, как и прежде.

Кивнула.

– Иди спать, Черникова, – он отошел на два шага, давая мне простор. – Если понадобишься, разбудим.

Я снова хотела сказать ему спасибо.

Это слово почти сорвалось с языка, когда Суров резко направился обратно в лабораторию.

Если кому-то и суждено спасти мир, то только ему.

[1] Имя офицера полиции, который стал Робокопом. К/ф Робокоп, 1987г.

Глава 26

Перед тем, как состоялась очередная моя встреча с Тайгетом Касаром, Шилов собрал членов проекта в конференц-зале. Правда, на этот раз состав был усеченным. По моей просьбе.

Прежде, чем полковник плюхнулся на стул, а Галоян принялся педантично листать ежедневник, я сказала:

– Я все еще на вашей стороне.

Шилов прочистил горло, мельком взглянул на Галояна и обратился ко мне:

– Поясни, почему именно мы двое?

– Остальные могут неверно понять и… противодействовать. Дело в том, кхм… – я подергала ворот толстовки, – они намерены искать способы уничтожения чужаков. Я… не уверена, что это можно сделать и… – глаза Галояна расширялись так стремительно, что я начала задыхаться от волнения, – я прошу вас не закрывать исследования профессора Суханова.

– Эля… – хотел было возмутиться Шилов.

– У меня есть одна идея. Очень рискованная, – и я сглотнула. – Очень.

Шилов откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.

– Но сперва, – произнесла я решительно, – вы должны пообещать, что об этом не узнает подполковник Суров.

– Эля… – теперь голос Шилова сочился таким изумлением, что мое волнение лишь усилилось.

– То, что я предложу вам, поставит под угрозу мою жизнь, – выдала я, и вот теперь Шилов не смел даже вдохнуть, – я хочу, чтобы вы отвезли меня туда, где чужаки наиболее активны, и оставили на всю ночь.

Галоян едва шелохнулся. Впервые он глядел на меня совершенно иначе, будто только сейчас увидел за дрожащей девчонкой кого-то другого.

– Я понимаю в чем смысл, – его пальцы беспрестанно гнули карандаш, – вы хотите понять свою ценность для него, – и он снова перешел на «вы», кажется, испытывая неловкость за свою выходку утром: – Но, что будет, если ради вас он не пожелает бросить вызов своим соплеменникам?

– Я умру.

Галоян вряд ли мог хоть что-то ответить на это.

Повисла пауза.