Добыча ярла Бьорка

Умеющим писать (а меня Вейла научила) Ири выдала миски с красной краской, судя по запаху, замешанной на хне, и велела расписывать рунами готовый уже жертвенный постамент. Остальные принялись украшать его еловыми ветками и белыми лентами.

Выходило удивительно красиво. Всё плато было украшено нами ещё вчера. Резной столб Ордина и расставленные по периметру столбы других богов, поменьше, были полностью оплетены венками. Около каждого маленького столба был сложен высокий треугольный костер, обложенный еловыми лапами. Края плато неразрывным кругом были покрыты бордовыми крупными листьями какого-то местного дерева, создавая замкнутое видимое пространство для готовящегося ритуала. Белые ленты, развешанные на постаменте, лирично колыхались на ветру, контрастируя с красными кровавыми рунами, которыми мы расписали каждый свободный сантиметр дерева. Бессмертная зелень еловых лап завершала картину, напоминая о вечности.

Я окинула медленным взглядом всё плато, когда мы закончили.

Было что-то пронзительное в этом. Невероятный вид с высоты обрыва на извилистый, но широкий фьорд и поселение в долине, зажатой между черно-зелеными скалами, украшенный пятачок между небом и землей. Остроконечная белая вершина над головой, вставшее тусклое солнце, солоноватый ветер, треплющий волосы. Сердце замирало от болезненного восторга, несмотря ни на что. И на несколько секунд я позволила себе закрыть глаза и ощутить истинную силу этого места, пропитаться ей насквозь. Очнулась я совсем другой, спокойной и отрешенной, готовой к уже начинающейся церемонии.

Ещё до того, как на плато появились люди, раздалось громкое монотонное пение сотен голосов и нестройный, с каждым мгновением более отчетливый топот ног. Ири вся подобралась моментально, неуловимо изменившись. Её красивое лицо будто вмиг окаменело, глаза потускнели, словно обращая взор внутрь себя, движения замедлились будто в трансе. Она медленно подняла с травы украшенный перьями и бусинами бубен и стала отбивать в такт доносящейся до нас песне, ударяя в него тонкой изящной ладонью.

Девушки как по команде выстроились по периметру плато, сразу за очерченным кругом из красных листьев. И меня потянули за собой. Мы дружно взялись за руки, образовав кольцо. Девчонки запели, начав раскачиваться, и мне пришлось тоже открывать рот и пытаться попасть в незнакомый мотив. Благо, что слов не было. Лишь протяжная мелодия, невероятно красивая и органичная в своей простоте.

Шаги были всё ближе, пение громче. Теперь доносилось до нас и утробное мычание ведомого на заклание быка. По коже моей поползли мурашки, волоски встали дыбом от этих звуков, лиц, обстановки. Всё действовало так, что мир казался вокруг искаженным, пугающим, волшебным. Будто и правда ведьма ворота в иное измерение открывает своими мерными ударами в ритуальный бубен. Но магии я пока всё же не чувствовала, лишь ощущала натягивающуюся во мне тревожную тетиву. Сейчас и Бьорк сюда придет. С Кирой...Сейчас...

Сейчас...

Толпа высыпала на плато внезапно. Захлестнула нас пенистой волной. Растеклась мгновенно по всему украшенному плоскому выступу. Расступилась в середине, пропуская вперёд мужчин, тянущих за собой огромного белого быка с рыжими пятнами на вздымающихся крутых боках и внушительными рогами серпом на широком лбу. Животное упиралось, утробно мыча, бороздило мощными копытами землю, но вбитый кол прямо между рогов не давал ему возможности вырваться, и бык всё-таки медленно брел вперёд, с каждым шагом приближаясь к своей ужасной смерти.

За быком первым шел конунг, потом его самые близкие воины и родственники - мужчины, после ярлы остальных шести островов, а потом уже воины рангом поменьше, жены, дети и просто горожане.

Взгляд мой выхватил Бьорка тут же. Пришпиленной булавкой бабочкой прилип к нему, не в силах оторваться. Высокий, единственный черноволосый среди своих светлых собратьев, почти безбородый, узкокостный по сравнению с остальными воинами, он выделялся из общей толпы словно пантера среди обычных леопардов. Вроде и одной породы, но масть выдавала его с головой. Пульс участился и потяжелел в горячей, вязкой крови. В ушах зашумело. Бум-бум. Бум-бум. Бум-бум...Я смогу-у-у...

Невероятное усилие над собой, и я отвела взгляд, а уже через мгновение ощутила, что он смотрит на меня, проходя мимо...И как успела только, господи...

Закусила губу, ничего не видя перед собой. Картинка от нахлынувшего волнения поплыла.

И, наверно, то было к лучшему, потому как бедное животное уже затянули на жертвенный постамент и стали опутывать веревками так, что и дернуться лишний раз стало быку невозможно. Монотонная общая песня поменяла свой ритм, стремительно ускоряясь. Девчонки стали активней раскачиваться, вовлекая в движения и меня. Вейла Ири запела громче, сильным грудным голосом перепевая всю собравшуюся толпу. Воины кругом обступили постамент, падая на колени и склоняя головы. Остальные же люди стали раскачиваться в такт с нами, воздевая руки к небу и прикрывая глаза. Воздух словно завибрировал в такт чистому голосу поднимающейся на постамент ведьме. Засочился напряжением.

Ири встала перед быком, закрыла глаза, запрокидывая назад гибкую шею, и резко подняла руки к небу, в одной из которых сверкнул жертвенный нож. И вдруг вся её фигура вспыхнула колдовским белым, и словно легкая ударная волна разошлась по всему плато от неё. Я широко распахнула глаза, немея от изумления. Остальные же ничему не удивились - дальше пели. Волшебство было миг и угасло. А Вейла счастливо засмеялась и громко произнесла своё пророчество.

– Ордин благоволит вам, сыны семи островов! Славные будут битвы скоро, много! И многим из вас предстоит отправиться пировать с ним, но то будет радость! Много новых героев познает наш мир скоро! Много новых побед!

И, стоило ей смолкнуть, как мужчины взревели, ликуя, довольные такими словами и глухо застучали рукоятями своего орудия о землю. А Ири шагнула к быку, округлившему от ужаса свои и без того выпученые глаза, и отточенным движением вонзила ему нож прямо в горло. Кровь хлынула бордовой рекой по белоснежной шее взревевшего животного. Мне стало дурно, и я быстро опустила глаза.

Из- под дрожащих ресниц смотрела, как воины по очереди поднимаются на постамент и послушно преклоняют колено перед Вейлой. А она рисует им руны кровью на лицах, а потом даёт отпить из чаши, куда накапала кровь. Меня замутило. Вкус железа разлился на языке, забился в ноздри, казалось, въелся намертво под кожу. Особенно, когда на постамент поднялся Бьорк и тоже отпил. Вдоль моего позвоночника выступила липкая испарина в этот момент. Я часто неглубоко задышала, прогоняя противную слабость, сильнее сжала руки девушек в своих похолодевших ладонях. С трудом устояла на ногах.

А воины всё шли и шли...Бесконечно...

И вот уже все они с окровавленными лицами, грозные, страшные, словно только что со смертельной битвы. И бык на постаменте захрипел в последний раз и тяжело осел на ослабевших ногах. А затем дернулся в длинной конвульсии и издох.

И вновь рев толпы. Победный, оглушительный. Такой, что уши заложило. И я невольно облегченно выдохнула, радуясь, что всё это кончилось.

Жуткие обычаи, варварские...

И вместе с тем я не могла не ощущать этот общий транс, разлившийся по плато, меняющий сознание, дающий животную силу. Возможно, я просто пока слишком отличалась от остальных, и мне сложно было проникнуться этой жестокой силой до конца...Принять её в себе.

Вейла бросила на заляпанные кровью доски постамента ритуальный нож, вскинула руки к небу, и все люди мгновенно стихли, обращая на неё горящие возбуждением взоры.

– Смерть есть жизнь, и жизнь есть смерть, - начала Ири гулким, поставленным голосом, обводя внимательным взглядом замолкшую толпу вокруг, - Ордин благосклонно принял наш дар смерти и теперь мы торжеством жизни возблагодарим его. И два сердца заключат союз пред богами, чтобы подарить этому миру новых сыновей и дочерей варравов, которые и дальше будут славить наших богов и наших вождей. Дева Хольмов, выйди ко мне.