Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Начало этому историческому процессу было положено еще в семидесятых годах, когда впервые в качестве топлива для судов, ходивших на Каспийском море, были использованы остатки, как в России называли отходы после получения керосина в процессе перегонки, т. е. мазут. Это нововведение объяснялосьпростой необходимостью: России приходилось импортировать уголь из Англии, что было очень дорогим удовольствием, а леса в некоторых областях империи было недостаточно. Впоследствии поезда новой Транссибирской железнодорожной магистрали стали ходить не на угле или дровах, а на нефтяном топливе, которое синдикат Сэмюеля поставлял через Владивосток. Более того, в девяностых годах российское правительство поощряло использование нефти в качестве топлива для ускорения развития экономики в целом. В Британии железные дороги иногда переходили с угля на мазут, чтобы уменьшить за-дымленность в черте города, а в особых случаях и в целях безопасности, например, при перевозке членов королевского дома. Но в целом уголь продолжал занимать на рынке преобладающие позиции, он послужил основой для бурного развития тяжелой промышленности в Северной Америке и Европе. Также он был главным топливом всех торговых и военных флотов мира. И Сэмюель натолкнулся на ожесточенное сопротивление того самого рынка, который интересовал его больше всего, – речь идет о королевском военно-морском флоте. Ему предстояло биться в эту дверь более десятилетия, и почти безрезультатно.

ЗАРОЖДЕНИЕ „ШЕЛЛ“

У Маркуса Сэмюеля было, по крайней мере, одно утешение. В то время как на Борнео дела, хоть и мучительно, но продвигались, сам он довольно быстро шел вперед по пути к признанию и положению. Он стал мировым судьей в Кенте, а в Лондоне – мастером Компании устроителей зрелищ, одной из самых почтенных старинных гильдий. Он также был возведен в рыцарское достоинство после того, как один из его буксиров, считавшийся одним из наиболее мощных судов такого класса в мире, снял с мели британский военный корабль на входе в Суэцкий канал. В 1897 году Сэмюель сделал важный шаг в деле организационного оформления своего бизнеса. Это был оборонительный ход. Он хотел добиться лояльности от различных торговых домов, составлявших Синдикат нефтехранилищ в Восточной Азии. Для достижения этой цели он сделал их всех акционерами новой компании, которая включала все его нефтедобывающие предприятия и танкерный флот, а также нефтехранилища, принадлежавшие различным торговым домам. Новая компания получила название „Шелл транспорт энд трейдинг компани“.

Тем временем Сэмюель развернул вокруг нефтяной концессии на Борнео шумиху, совершенно не оправданную ни с точки зрения коммерческих перспектив, ни с точки зрения реального положения дел – работы в джунглях шли мучительно трудно и чрезвычайно медленно. Но для того, чтобы ускорить переговоры с Ротшильдами, ему было необходимо представить дело так, будто он вскоре получит новые запасы нефти со своего собственного месторождения Кутей на Борнео. Эта его уловка удалась. Ротшильдов удалось убедить, и они возобновили контракт на поставку „Шелл“ русской нефти, причем на условиях более выгодных для „Шелл“, чем ранее. Однако в тот момент, когда положение „Шелл“, казалось, упрочилось, в действительности ее судьба зависла на волоске. Бизнес Маркуса Сэмюеля поднялся на гребне волны роста рыночных цен, но она, как и всякая волна, должна был неминуемо упасть.

Конец девятнадцатого столетия был отмечен всемирным нефтяным бумом. Спрос Увеличивался быстрыми темпами, предложение за ним не поспевало, и цены росли. Англо-бурская война в Южной Африке, начавшаяся в 1899 году, еще более подтолкнула рост цен. Но осенью 1900 года цены на нефть стали падать. Ужасающе низкий урожай привел к голоду и общему экономическому кризису в Российской империи. Спрос на нефть на отечественном рынке упал и российские нефтеперерабатывающие фирмы начали экспортировать все большее количество керосина, что вызвало пресыщение мирового рынка. Произошел обвал цен. В Китае, одном из наиболее перспективных рынков для „Шелл“, вспыхнуло антиимпериалистическое Боксерское восстание, что привело к разрухе в стране и подрыву всей китайской экономики. Принадлежавшие „Шелл“ предприятия подверглись разграблению, а Китай перестал быть активным рынком сбыта.

Все эти неблагоприятные события непосредственно ударили по Сэмюелю. Когда цены упали, танкеры „Шелл“ уже были заполнены дорогостоящей нефтью. „Шелл“ продолжала расширение своего танкерного флота, а теперь поползли вниз также и тарифы на грузовые перевозки. В довершение всего на Борнео дела шли значительно хуже, чем ожидалось. Нефтедобыча увеличивалась очень медленно. Нефтеперерабатывающий завод был построен по неудачному проекту, и это усугубляло катастрофичность ситуации. Пожары, взрывы, технические неисправности и несчастные случаи постоянно прерывали его работу, были жертвы среди рабочих. Несмотря на плохие новости, Сэмюель сохранял достоинство и спокойствие, а также, – что необходимо предпринимателю в трудное время, – присутствие духа. Почти каждое утро его можно было встретить в Гайд-Парке верхом на своем любимом коне по имени Дюк. Один британский нефтяной магнат, который время от времени встречал Сэмюеля верхом, заметил не без проницательности, что Сэмюель ездил верхом так же, как он вел свои дела – всегда казалось, что он вот-вот свалится, но он никогда не падал.

„РОЙЯЛ ДАТЧ“ В БЕДЕ

Тем временем конкурирующая компания „Ройял Датч“ продолжала значительно увеличивать объемы нефтедобычи на Суматре и капиталовложения в танкеры и нефтехранилища. Новогодний праздник 31 декабря 1897 года на принадлежавшем компании нефтеперерабатывающем заводе на Суматре по замыслу его устроителей должен был превратиться в празднование грядущего благополучия. Вечер был отмечен фейерверками и торжественным приемом в честь нового танкера „Султан Лангката“ в присутствии самого султана. Но торжества были испорчены распространившимся к ночи слухом, что в баках для нефти содержалось большое количество воды. Это означало, что со скважинами что-то не в порядке.

Слухи подтвердились – из скважин „Ройял Датч“ вместо нефти пошла соленая вода. Принадлежавшее компании богатое месторождение истощилось. К июлю 1898 года информация просочилась, и паника охватила нефтяную секцию амстердамской фондовой биржи. Стоимость акций „Ройял Датч“ упала. „Стандард ойл“ упустила шанс приобрести „Ройял Датч“ по дешевке. Это сделал Маркус Сэмюель, о чем, однако, он впоследствии пожалел.

„Ройял Датч“ отчаянно старалась найти новое месторождение. Ни много, ни мало – 110 раз она производила буровые работы на Суматре, и все эти 110 раз нефть так и не удалось обнаружить. Но компания не сдавалась. Примерно в восьмидесяти милях к северу от своей концессии на Суматре компания присмотрела новую буровую площадку в месте выхода нефти на поверхность – в маленьком княжестве Перлак, на пограничной территории, где происходило восстание местных жителей. Местный властитель, живший за счет торговли перцем, очень обрадовался возможности добавить поступления от нефтедобычи к своим доходам. Экспедицию в Перлак возглавлял Хуго Лаудон, молодой инженер, который уже успел продемонстрировать свои технические и административные способности и имел большой опыт в разных областях – от мелиорации земель в Венгрии до железнодорожного строительства в Трансваале. Он был сыном бывшего генерал-губернатора Ост-Индии и к тому же обладал незаурядными дипломатическими способностями. Эти таланты особенно пригодились в Перлаке, где Лаудон успешно защищал интересы „Ройял Датч“ не только перед раджой Перлака, но также и перед руководителями местных повстанцев, объявивших радже священную войну.

Лаудон включил в состав своей группы несколько профессиональных геологов и 22 декабря 1899 года начал буровые работы. Проведение предварительной геологической экспертизы выгодно отличало его экспедицию от других подобных, и уже спустя шесть дней ей удалось найти нефть. Как раз вовремя – к самому началу нового столетия „Ройял Датч“ снова добилась большого успеха, и это позволило ей вернуться в ряды крупнейших нефтедобывающих компаний. Вскоре компания пригласила для обнаружения и разработки нефтяных месторождений в других местах Ост-Индии множество талантливых геологов. Теперь, имея большие запасы высококачественной нефти, „Ройял Датч“ была готова выйти на европейский рынок бензина, считавшийся наиболее перспективным.

„ПРОБИВНОЙ ПАРЕНЬ“

В ноябре 1900 года Жан-Батист Август Кесслер, человек, который более чем кто-либо нес ответственность за возрождение „Ройял Датч“, телеграфировал в Гаагу из Восточной Азии, что он находится „в состоянии нервного истощения“. Измученный напряженной работой, он направился домой в Нидерланды. Но добрался он лишь до Неаполя, где в декабре 1900 года и умер от сердечного приступа. На следующий день „временным управляющим“ был назначен энергичный тридцатичетырехлетний человек по имени Генри Детердинг. Понятие „временный“ оказалось очень долговечным – Детердингу было суждено царствовать в мире нефтяного бизнеса на протяжении трех с половиной десятилетий.

Генри Вильгельм Август Детердинг родился в Амстердаме в 1866 году в семье капитана дальнего плавания, который умер, когда мальчику было шесть лет. Семейные средства пошли на образование старших братьев Генри, в то время как ему самому было суждено на себе испытать всю тяжесть углублявшейся нищеты. В школе он выделялся особыми способностями – как и Рокфеллер он очень быстро в уме решал математические задачи. По окончании школы, вместо того, чтобы, как он ранее намеревался, уйти в море и стать капитаном, как и его отец, он выбрал более прозаическую карьеру банковского служащего и вскоре изучил бухгалтерию и финансовое дело. В качестве хобби он занялся анализом балансов разных компаний, стараясь определить, у какой из них дела идут хорошо, у какой нет, и почему, и какой стратегии разные компании должны придерживаться. Так у него постепенно развился, как это впоследствии называли его коллеги по бизнесу, острый глаз на балансы и цифры“. Гораздо позднее он давал следующий советначинающим молодым людям: „Вам предстоит долгий путь в бизнесе, если вы научитесь оценивать цифры почти так же быстро и проницательно, как хороший знаток характеров распознает своих собеседников“.

Когда продвижение Детердинга стало не таким быстрым, как, по его мнению, он того заслуживал, он поступил так, как поступали многие молодые голландцы в то время – отправился в Ост-Индию в поисках удачи. Он устроился на работу в „Нидерландское торговое общество“ – знаменитый старинный банковский концерн. Руководя его офисом сначала в Медане, затем в Пенанге у западного побережья Малайи, он и научился делать деньги. „Опрокидывая рюмочку везде, где может завариться какое-либо предприятие, – говорил он позднее, – а без особого нюха на то, где нужно опрокинуть рюмочку, не обойдется никто, кто хочет выбиться из низов и заработать большие деньги, – я обнаружил массу новых способов, за счет которых в кассу банка потекли дополнительные барыши“. Детердинг заработал для банка значительные суммы за счет разницы в обменных курсах и процентных ставках между различными городами Восточной Азии.