Дочь банкира

— Как это что? — удивился Николай. — Конечно, уедем. В таежную глубинку, на край света — куда пожелаешь!

— И на какие шиши ты собираешься кормить семью? При наших с тобой сексуальных способностях детишки посыпятся один за другим. К тому же, я люблю комфорт, не могу обойтись без французской косметики, дорогих нарядов, драгоценностей.

Родимцев навис над девушкой, несмотря на её сопротивление, обнажил бугорки грудей, ласково обцеловал. Поочередно: правую, левую, снова правую. Будто приносил клятву.

— Все уже продумано…

Повествование скопировано с недавнего признания Рексу. С некоторыми деталями. Ни слова о заказчике фотографирования секретного документа банкира, зато рассказ щедро украшен признаниями в любви и надеждами на безоблачную жизнь в безопасной глубинке. Причем Родимцев свято верил в эти признания и надежды. Ибо ни разу в короткой своей жизни он не испытывал подобной нежности.

Вавочка слушала, затаив дыхание. По складу характера — явная авантюристка, возможно работают гены каких-нибудь соловьев-разбойников или пиратов южных морей.

— Для кого — фото? Для сыскарей? Или — в зарубежный разведцентр? Предательство Родины, шпионаж!

— Ни то, ни другое. Будет лучше, если ты ничего не узнаешь. Просто появилась возможность подзаработать…

Вавочка, покусывая уголок простыни, долго о чем-то думала.

— Ладно, будь по твоему. Ты — главарь, я — бесправная шестерка. Как делаем?

«Пиратша» настолько увлеклась детективным сюжетом, что совсем забыла о своей обнаженной груди, которую ласково оглаживает жесткая мужская ладонь. Даже прикосновения пальцев к соскам не вызывали желания. Все эти эмоции заглушались предстоящим вскрытием сейфа, бешенной гонкой на легковушке, которую преследуют милицейские «мерсы».

— Но имеются серьезные препятствия, — честно предупредил будущий «медвежатник».

— Препятствия? — презрительно фыркнула авантюристка, перевернулась на грудь, положив упругие холмики на рассказчика и подперев подбородок кулачком. — Какие препятствия?

— Прежде всего, охранник. Ты сама должна понимать, что он не позволит войти в кабинет хозяина.

— Значит, замочить? — округлив глазки, прошептала Вавочка. — Ножик — под ребро, либо петельку на шею?

— Ни того, ни другого. Жаль, завтра не будет дежурить Васька-Кот, с ним контакт уже налажен.

— Погоди, погоди, младенчик… Сегодня — Васька-Кот… Утром его сменит Тимка-Фокстерьер… Вечером — Генусек-Дворняга… Все, король в законе, считай первое препятствие устранено. Генусек глядит на мои ножки и облизывается — так ему хочется проверить, что между ними прячется. Для меня он сделает все. И даже больше, чем все…

— Надеюсь, ты не собираешься отдаваться ему?

Николай грубо перевернул девушку на спину, навис над ней. Лицо перекошено гневной гримасой, кажется, сейчас, если и не убьет, то пустит в ход кулаки.

— Ревнуешь, младенчик? — нисколько не испугавшись грозного любовника, воркужще рассмеялась Вавочка. — Хорошо-то как! Я — несчастная Дездемона, ты — безжалостный мавр. Сценка из трагедии… Зря ты так обижаешь меня, милый, — жалобно проговорила она, натягивая на обнаженную грудь спасительную простынь. На подобии бронежилета. — Неужели думаешь — потаскуха, лярва?

Жалобный вид всегда решительной, уверенной в своих силах девушки отрезвил Родимцева. Он откинулся на подушки и тоже засмеялся. Случайно подслушанный памятный разговор в ночном коридоре поблек, потерял свою остроту. Называя подневольную любовницу проституткой, Ольхов блефовал, старался оскорбить её. Таких нежных и ласковых проституток не бывает, все они грубые, матерщинные.

— И как же ты собираешься улестить охранника?

— Поднесу парню рюмку бренди, в которой растворю два шарика снотворного. Выспится Генусек на славу… С этим препятствием, считай, покончили. Выдавай следующее.

— Сигнализация. Стану ковыряться в сейфовом замке — весь особняк на уши поставит…

— Мелочевка, — все так же презрительно отмахнулась Вавочка. От этого жеста простынка сползла и девушка, покраснев, поспешно восстановила прежнее её положение. — Я знаю, где находится щит — отключим.

— Шифр замка…

— Еще проще. Ольхов не раз при мне открывал сейф. Заучила наизусть.

— Твой водитель, приставленный заботливым «папашей»? Мой сменщик.

— Вот это, пожалуй, самое серьезное. Болонка запрограммирован на постояную слежку — глаз с меня не спускает, ни на шаг не отстает. Только высунешь нос в коридор — вонючий козел тут как тут. Чего изволите, Вера Борисовна? Прогуляться задумали? К вашим услугам.

Вавочка так умело изобразила сверхзаботливого стукача, что Родимцев снова рассмеялся.

— И что же ты предлагаешь? Тоже — снотворное в коньяке либо в кофе?… Знаешь что, попрошу Рекса заняться твоим Димкой. Сначала думал — друг-десантник поможет мне проникнуть в банкирский кабинет, но с твоим участием — отпадает. — Конечно, отпадает!… Кажется, все порещили? Здорово получится! Сделаю все сама, без твоего участия — пасите Болонку. Давай твой аппаратик.

С любопытством ощупала коробочку, выслушала, как пользоваться, какие кнопки нажимать. Положила в карман халатика.

Похоже, излишне длительная деловая беседа ей изрядно надоела. По твердому мнению девушки, постель для этого не приспособлена — размягчает, не способствуют сосредоточению. На простынях нужно либо спать, либо заниматься любовью.

Поэтому она повернулась на бок, горячим, дрожащим телом прижалась к задумавшемуся парню. Нога призывно заброшена на мужской живот, рука призывно щекочет грудь, губы прижались к могучей шее. Поцелуи-укусы — один за другим. Выше, выше и вот достигли цели — мужских губ.

Голова у Николая закружилась, из неё будто выдуло сквозняком все мысли о банкирском сейфе и вавочкином охраннике. Он резко перевернул Вавочку на спину, навалился на нее. Она ответила первым сладким стоном…

Когда, наконец, любовники возвратились с небес на зеилю, Вавочка совершенно трезвым голосом выдала подвела итог беседы. Таким решительным тоном, что Родимцев не стал возражать.

— Сейф беру на себя. Дерьмовый Димка — на вашей с Рексом совести. Поите его, мочите, вяжите — мне безразлично… Встречаемся завтра в семь вечера возле метро «Беляево»…

Глава 15

— Кажись, я продешевил, — с обидой на свою «промашку» выдал Васька-Кот, когда рано утром Родимцев вышел в коридор. — Сговаривались с Рексом на час-другой, а ты цельную смену отработал. И всего-то мне перепало триста баксов.

Возмущаться, оправдываться — не было сил. Охранник по своему прав — Николай пробыл у Вавочки целых пять часов и пролетели они незаметно. Адресовав охраннику вымученную извинительную улыбку, он поплелся в другое крыло особняка. Туда, где его с нетерпением ожидает Пашка.