Дочь доктора Фу Манчи

Я подумал, что об этом-то как раз мы уже давно в общих чертах догадались. Но в тот момент выражения «более старая организация» и «выдающийся представитель нашего древнего общества» озарили мой мозг невероятной догадкой и, встретив взгляд непроницаемых глаз, напряженно наблюдавших за мной, я как можно непринужденнее осведомился:

— Вы говорите о докторе Фу Манчи?

— Желательно, — возразил Ли Кинг Су, сделав легкий протестующий жест рукой, — чтобы те, о ком я говорю, оставались безымянными. Итак, устроив судьбу этого известного египтолога…

— Боже мой! Что вы имеете в виду? — снова прервал я его.

— Должен признать, что тут мы столкнулись с некоторыми трудностями, — невозмутимо продолжал он. — Но, видите ли, такие важные секреты приходится охранять. Тем более что вскоре непредвиденную ситуацию создала деятельность профессора Зейтланда и сэра Лайонела Бартона. Затем ее еще больше усугубила леди Фа Ло Ше. Она каким-то образом проведала о том, что хранится в гробнице, но не знала, как вернуть это обратно. Профессор Зейтланд поделился с ней своими знаниями. Потом пришла очередь сэра Лайонела Бартона… — Он снова многозначительно помолчал. — Увы, мистер Гревилль, мы вмешались слишком поздно. Старинный раскол в наших рядах сделал нашим врагом самого выдающегося и опасного человека в Китае — возвышенного и благородного мандарина Ки Минга. Он помог леди Фа Ло Ше. Но и мы больше не теряли времени. Мне удалось получить доступ на их собрания. Кстати, благодаря этому я сумел помешать доктору Петри послать телеграмму сэру Брайану Хоукинсу. Вы знаете, каким образом это тоже принесло свою пользу… Нынешнее английское правительство слепо. Вы потеряете Египет точно так же, как потеряли Индию. Большая федерация восточных государств объединится с Россией — с новой Россией — и займет место Британской империи. У вас есть лишь один шанс избежать этого…

Меня все более захватывало обаяние личности собеседника, я забыл, что слушаю исповедь слуги доктора Фу Манчи; теперь это был для меня человек, обращавший взоры в такую даль, куда и мне страстно хотелось бы заглянуть.

— Какой? — поинтересовался я.

И тут же почувствовал, как меня охватил озноб — не в переносном, а в самом буквальном смысле. Я заметил, как Ли Кинг Су бросил взгляд в сторону полуоткрытой двери, ведущей в спальню.

Без сомнения, нас подслушивали!

Видимо, осознав, что он себя выдал, «доктор Амбер» немедленно продолжил:

— Нейтрализующий союз! Однако мы слишком углубились в дебри высокой политики, мистер Гревилль. Вернемся к более близким материям. Действия леди Фа Ло Ше мы не одобряем. Украденное ею следует вернуть тому, кто знает, как этим пользоваться. Иными словами, цели мистера Найланда Смита в данный момент совпадают с нашими. Но он «под колпаком»!

— Он об этом знает?

— Вполне вероятно. Однако, даже если так, сегодня вечером он неизбежно попадет в ловушку. С тех пор, как он покинул Норфолк, где ему, к сожалению, не удалось арестовать нашего общего противника, вы потеряли с ним связь. Он следует по пути, намеченном инспектором Уэйлом. Это ложный путь, ведущий прямиком в западню. Он обречен, ибо она боится шагу ступить, пока не уберет его со своей дороги. Вот здесь, — он протянул мне листок, — адрес того места, куда он собирается сегодня явиться и где его неизбежно ожидает смерть.

Я бросил взгляд на записку.

— Сад этого дома примыкает к Риджент-каналу, — пояснил Ли Кинг Су. — В канале и найдут утром тело мистера Смита. А вот здесь, — и он протянул мне второй листок, — адрес, где он находится сейчас.

На листочке значился адрес дома на юго-западе Лондона, принадлежащего некоему доктору Мюррею.

— Доктор Мюррей купил практику доктора Петри, — продолжал ровный голос, — когда тот уехал в Египет. Должен вас предупредить: даже не пытайтесь связаться с ним по телефону! В доме находится шпион леди Фа Ло Ше. Я прошу вас принять меры, мистер Гревилль, и как можно быстрее! Что касается меня, то через час я покину Лондон и ничем не смогу вам помочь. Полагаю, вы не забудете о нашей договоренности.

Войдя в лифт, я обнаружил, что больше не чувствую за собой слежки. В квартире «доктора Амбера» меня не покидало это ощущение, памятное по Каиру и позднее посетившее меня по дороге в Эль-Kxapry. При ближайшем знакомстве Ли Кинг Су оказался замечательным человеком, но кто скрывался у него в спальне? Я не мог забыть, что доктора Фу Манчи видели в этом районе!

Можно ли доверять Ли Кинг Су?

Впрочем, проверить его сведения было просто: стоило лишь остановить такси и назвать адрес доктора Мюррея.

Однако, пока я шел по Пикадилли, до меня дошло, что любая ошибка может иметь самые непредвиденные последствия. Лучше посоветоваться с Веймаутом или Уэйлом, чтобы не промахнуться.

Спускались сумерки. На Пикадилли зажглись фонари; засветились окна в «Барлингтонских Аркадах». Задумавшись, я миновал арку — единственное, что осталось от старого базара, — и оказался на начинающейся за ней Джермин-стрит.

Проходя мимо стоящего у тротуара французского седана, я остановился, услышав чей-то взволнованный голос, и едва не столкнулся с женщиной, пробежавшей передо мной, очевидно, к машине. Одета она была в модное, отделанное мехом пальто; лицо скрывала прикрепленная к шляпке вуаль. В руках у нее было несколько свертков, и она второпях выронила один из них буквально мне под ноги.

Наклонившись, я поднял его. Он был обвязан широкой зеленой лентой и очень легок.

Шофер вышел и распахнул перед ней дверцу автомобиля.

— Большое спасибо, — поблагодарила меня леди, — будьте так добры, передайте его мне.

Она впорхнула в машину. Я последовал за ней и, наклонившись, просунул голову в темный салон. Через окно напротив мне была видна вывеска модного ресторана, внезапно загоревшаяся яркими электрическими огнями. И тут в нос мне ударил проклятый знакомый запах…

Мышцы сделались ватными. Будто спеленатый, я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Мускулистая длань втащила меня в машину, и я понял, что меня везут по Пикадилли мимо моей же гостиницы!

Мне казалось, что я погружен в зеленые затхлые глубины какого-то гнилого озера. Решив, что меня утопили, я попытался освободиться от цепких трав, растущих со дна и оплетающих мои ноги, но обнаружил, что не могу пошевелить и пальцем. Меня охватил страх; показалось, что никогда больше не увижу я солнца и голубого неба…

Потом тиски, сжимающие меня, вдруг ослабли, и я, как пробка, вылетел на поверхность.

Зеленое!.. Все вокруг меня было зеленым!

Что случилось? Где я?

Боже мой! Неужели опять в Лаймхаузе? Но нет, эта комната тоже была зелено-золотой, но гораздо меньше моей предыдущей тюрьмы.

Комната в самом деле показалась мне совершенно миниатюрной. И еще: я чувствовал, что что-то в ней не так, но никак не мог понять, что именно. Я видел два окна, задрапированных памятными мне шторами с зелеными фигурками, разбросанными по золотому фону. Высокий лакированный шкаф с фигуркой Кали, украшавшей его дверцы. Однотонные зеленые двери и зеленые с золотым узором ковры. Комнату освещала янтарная лампа. На черном диване лежала еще одна фигурка Кали, более крупная, размерами с карнавальную куклу.

Ах, вот оно что! Эта фигура напоминала Кали лишь чертами лица. Она была одета в зеленое платье и черные туфли на высоких каблуках. Пальцы изящной, изнеженной руки, привыкшей к роскоши, сжимали длинный мундштук с дымящейся сигаретой… Кукла! Но кукла живая!

Внезапно изображение стремительно уменьшилось. Кукла стала такой крошечной, что я не мог разобрать черты ее лица. Я чувствовал себя великаном в домике лилипутов!

Затем цвета начали звучать.

— Я — зеленый, — сказал ковер.