Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Паулина задумалась на чуток, кидая в рот небольшие пирожные и не обращая ни малейшего внимания на список опасностей, на который ссылался ее муж. Женщина растолстела, и уже мало что осталось от хрупкости той, сбежавшей из монастыря с лысой головой, молодой девушки.

– Сколько на моем счету в Лондоне? – задала она последний вопрос.

– Пятьдесят тысяч фунтов. Ты очень богатая сеньора.

– Этого недостаточно. Ты можешь одолжить мне в два раза больше с последующей выплатой всего в рассрочку и еще плюс десять процентов в ближайшие три года?

– Что за мысли приходят тебе в голову! За каким … тебе столько нужно?

– Для того, чтобы сесть на пароход. Главное дело, Фелисиано, не в золоте, которое по сути лишь мелкие желтые штучки. Шахтеры будут куда важнее. Они нужны по всей Калифорнии и хотят трудиться за наличные. Говорят, что пароходы идут независимо, они не обязаны подчиняться капризам ветра, нынешние суда больше по размеру и быстрее в движении. Парусные суда уже прошлый век.

Фелисиано все продвигался вперед согласно своим планам, но благодаря имеющемуся опыту уже научился не пренебрегать предостережениями, касаемыми денег, что давала его жена. Несколько ночей подряд мужчина совершенно не мог спать. Бродил, страдая от бессоницы, по роскошным залам своего особняка, между мешками с провизией, ящиками с инструментами, бочками с порохом и рядами оружий, бывающих необходимыми в путешествии, все взвешивая и обдумывая слова Паулины. Чем больше о них размышлял, тем

удачнее ему казалась идея вложиться в транспортное средство, но перед принятием какого-либо решения все-таки счел нужным посоветоваться со своим братом, вместе с которым вел свои дела. Другой все выслушал с открытым ртом и когда Фелисиано закончил объяснять ситуацию, ловко хлопнул себя по лбу.

– Черт возьми, брат! Как же нам не приходило в голову что-то подобное раньше?

Меж тем Хоакин Андьета все мечтал, как и множество других чилийцев его возраста и любого положения, запастись сумками с золотым песком и разбросанными по земле золотыми частичками. Несколько его знакомых уже отправились на прииски, включая и одного из корешей по библиотеке святых братьев Торнеро, молодого либерала, который чесал языком и все против богатых мира сего и был первым, кто в открытую объявил о коррупции, но так и не смог воспротивиться справедливому зову, потому и ушел, не простившись ни с кем. Калифорния представлялась Хоакину единственным шансом покончить с нищим существованием, наконец-то вырвать мать из монастыря и вылечить свои легочные болезни; а затем и очутиться перед Джереми Соммерсом с высоко поднятой головой и карманами, полными денег, чтобы попросить руки Элизы. Золото… золото в пределах досягаемости… Мог видеть мешки с драгоценным золотым песком, лукошки с огромным количеством золотых частиц, билеты куда угодно во всех карманах, дворец, что непременно построит в будущем, гораздо прочнее и с использованием большего количества мрамора, нежели потребовалось на “Объединенный клуб”, и для того чтобы заткнуть рот своим родственникам, которые то и дело отчитывали его мать. Также мужчину увидели бы выходящим под руку с Элизой Соммерс из церкви Святых мучеников, это были самые счастливые молодожены на свете. Вся ситуация сводилась к проявлению смелости. Какое будущее могла им предложить Чили? В лучшем из случаев – это лишь возможность состариться, пересчитывая товары, проходившие через офис «Британской компании по импорту и экспорту». Ничего нельзя было потерять ввиду того, что в любом случае также ничего не удалось и нажить. Золотая лихорадка свела мужчину с ума, тот потерял аппетит и не мог засыпать, ходил вечно возбужденный и безумными глазами все всматривался в море. Его друг, продавец книг, как-то одолжил карты и справочную литературу о Калифорнии, а также брошюрку, содержащую в себе способ промывки драгоценного металла, которую прочел тогда одним махом между отчаянными попытками разобраться с финансовой стороной путешествия. Новости в газетах были крайне соблазнительными и манящими: «В части шахт, называемой «сухая выемка» не требуется никакая другая посуда, за исключением обыкновенного ножа, чтобы отделять ценный металл от горных пород. В других местах все уже разделено и там используется очень простой механизм, состоящий из обычного дощатого подноса с круглым дном десяти футов в длину и два в ширину лишь в верхней части. Не нужно никаких денежных вложений, репутация у работы хоть куда, и люди, едва когда-либо способные заработать в месяц максимально возможную сумму, теперь получают тысячи песо драгоценным металлом».

Когда Андьета упомянул о возможности сесть на судно, взявшее курс на север, его мать отреагировала далеко не радостно, так же, впрочем, как и Элиза. Никогда не видевшись друг с другом, обе женщины, тем не менее, сказали одну и ту же вещь: если ты уедешь, Хоакин, я не вынесу и умру. И как бы вместе пытались заставить молодого человека обратить внимание на многочисленные опасности подобного предприятия и поклялись ему, что со своей стороны предпочли бы тысячу раз остаться в неизбежной бедности, нежели стать когда-то обладательницами обманчивого капитала с риском навсегда потерять дорогого их сердцу человека. Мать уверила его, что будь хоть миллионершей, не покинет монастыря, потому что там уже сложились дружеские отношения и нет никакой надобности рвать их, отправляясь обратно в этот мир. А что касается легких молодого человека, то сказала – делать ничего не нужно, кроме как просто ждать, чем же закончится подобная напасть. Со своей стороны Элиза предложила сбежать, на тот случай, если им не позволят вступить в брак; но погруженный в свои бредни мужчина их уже не слушал, уверенный в том, что более другой подобной возможности в жизни не представится, и упустить ее считалось бы непростительным малодушием. Пустил в ход свою приобретенную манию с прежней силой, перед тем как распространять либеральные идеи, хотя для того, чтобы осуществить свои планы, ему не хватало средств. Поэтому и не мог выполнить свое предназначение, не имея заранее определенной суммы на билет и возможности обеспечения себя же всем необходимым. Появился тогда в банке, чтобы попросить небольшой заем, но не сумел заполнить оборотную сторону квитанции, к тому же, увидев его внешность нищего пройдохи, мужчину тут же холодно отстранили. Первый раз на тот момент пришлось подумать вот о чем: а не прибегнуть ли к помощи родителей своей матери, с которыми до сегодняшнего дня не выпадала возможность обмолвиться и словом, но этот вариант также не подходил ввиду его гордой натуры. Появлявшиеся видения ослепительного будущего не оставляли молодого человека в покое, с грехом пополам удавалось справляться со своей работой, долгие часы в конторе оборачивались сущим наказанием. Так, порой, и оставался с пером в воздухе, смотря и не видя страницу без подписи, и в то же время все мысленно повторял имена судов, что смогли бы его доставить на север страны. Ночами приходили бурные сны либо одолевала взволнованная бессонница, после которых вставал на рассвете, чувствуя истощение всего тела и бурлящую работу воображения. Совершал свойственные начинающим ошибки, в то время как восторженность вокруг его персоны достигала чуть ли не всеобщей истерики. Всем хотелось отправиться на прииски, а те, кто не мог поступить так сам, пристраивались к предприятиям, вкладывались в наспех оформленные компании либо вместо себя посылали доверенное лицо с нужным договором по распределению доходов. Не имеющие семью люди первыми выходили в открытое море; а за ними вскоре и женатые оставляли собственных детей, садились на суда, совершенно не оглядываясь назад и несмотря на жестокие истории о неизвестных дотоле заболеваниях, гибельных несчастных случаях и зверских преступлениях. Более спокойные по своему нраву мужчины были готовы столкнуться с риском попасть под пистолетные выстрелы, самые благоразумные забывали о своем прочном и благополучном положении, на достижение которого ушли годы немалых усилий, и пускались в приключение, движимые по большей части каким-то вздором. Некоторые тратили на билеты свои накопления, другие оплачивали путешествие, нанимаясь матросами либо обещая отработать в будущем. Среди всего этого народа было столько готовых вступить в религиозный орден, что Хоакин Андьета не нашел для себя место ни на одном из судов, несмотря на чуть ли не ежедневный осмотр пристани.

В декабре молодой человек оказался более не в силах терпеть подобную ситуацию. Скопировав куда нужно всю информацию о прибывшем в порт грузе, чем он и занимался ежедневно, особо не привлекая внимание остальных, исказил цифры в регистрационной книге, и в довершение уничтожил все оригиналы нужных документов. Так, прибегнув к важному искусству иллюзионизма, заставил исчезнуть

несколько ящиков с револьверами и пулями, характерными для Нью-Йорка. В течение трех последующих ночей удалось надуть бдительность охраны, испортить засовы и проникнуть в винный погреб «Британской компании по импорту и экспорту», для того чтобы украсть содержимое этих ящиков. Он должен был проделать подобное за несколько ходок, потому что груз оказался весьма тяжелым. В первую очередь вынул оружие из карманов и прочие прикрепленные к ногам и рукам принадлежности, спрятанные под одеждой; после чего наполнил пулями свои сумки. Не один раз наступала ситуация, когда бы его вот-вот увидели ночные сторожа, которые патрулировали город, но мужчине сопутствовала удача, и в каждую попытку все-таки удавалось вовремя улизнуть. Знал, что в запасе еще есть пара недель, перед тем как кому-то потребуются эти ящики, тогда грабитель и обнаружится. Предполагал также, что было бы проще простого идти по следу отсутствующих на самом деле документов и измененных цифр, пока не найдут виновного, но на ту пору уже удастся очутиться далеко в открытом море. И когда у него будет свое собственное сокровище, возвратил бы все до последнего сентаво заинтересованной стороне ввиду того, что единственной причиной совершить подобное злодеяние, - и это он повторял далеко не единожды, - являлось совершенное отчаяние. Речь шла о деле жизни и смерти: жизнь, как он то понимал, была возможна лишь в Калифорнии; остаться в Чили и оказаться пойманным было равноценно медленной смерти. Продал часть своей обуви за жалкую цену в кварталах портовой бедноты, а все остальное разделил между друзьями по библиотеке святых братьев Торнеро, после того как последние поклялись сохранить в тайне подобный случай. Те возбужденные идеалисты никогда не держали оружия в своих руках, но уже годами готовили речь для утопичного по своей сути мятежа, затеваемого против консервативного правительства. Кто не покупал револьверы на черном рынке, тот считался идущим наперекор своим собственным планам и намерениям, особенно если учитывать заодно предоставлявшуюся возможность легко нажиться на таком выгодном деле.

Хоакин Андьета сберег для себя два, решив использовать их, чтобы проложить дальнейший путь, но своим товарищам так ничего и не сказал насчет планов собственного ухода. Этой ночью в подсобном помещении библиотеки, вместе со всеми прочими мужчина приложил правую руку к сердцу, чтобы поклясться именем Родины, что отдаст жизнь за демократию и справедливость. На следующее утро человек купил билет третьего класса на первую же шхуну, что выходила в открытое море в ближайшее время. Собрал кое-какие запасы, состоящие из обжаренной муки, бобов, риса, сахара, сухого лошадиного мяса и кусков свиного сала, которые, раздаваемые с жадностью, могли бы с грехом пополам поддержать его во время морского путешествия. Скудные реалы, что на ту пору были в большом количестве, мужчина прикрепил к талии при помощи тугого пояса.

Тогда, в ночь на 22 декабря, попрощался с Элизой и со своей матерью. И уже на следующий день взял курс по направлению к Калифорнии.

Мама Фрезия буквально случайно обнаружила любовные письма, когда вырывала с корнем луковицы в своем, расположенном в патио небогатом на урожай огороде, и внезапно подкосилась подпорка, выбив из-под себя некую жестянку. Она не умела читать, однако же, хватило и беглого взгляда, чтобы понять, о чем там шла речь. Женщину терзала мысль вручить их мисс Розе, ведь чтобы почувствовать себя в опасности, было вполне достаточно взять их в руки. И заодно поклялась, что перевязанный культовой лентой пакет символизировал живое сердце. Все же питаемая к Элизе нежность была способна на большее, нежели поступки из здравого смысла. Поэтому, вместо того, чтобы слушаться свою хозяйку, прятала ответы на письма в коробку из-под галет, которую тайно носила под своей широкой черной юбкой и шла в комнату вздыхающей от любви девушки. Нашла там Элизу сидящей на стуле с прямой спиной и расположенными поверх юбки руками, словно та слушала обедню. Смотрела на море из окна, такая подавленная, что вокруг нее можно было ощутить какой-то густой, полный предчувствий, воздух. Тогда женщина положила коробку на колени молодой девушки и осталась рядом, тщетно ожидая объяснений от последней.

– Этот мужчина сущий демон. И принесет тебе сплошные несчастья, - наконец сказала ей женщина.

– Да, уже начались, эти несчастья. Шесть недель назад он уехал в Калифорнию и даже не прислал мне весточки.

Мама Фрезия еле ощущала пол под подкосившимися ногами, будто разом заболели все кости, и начала раскачиваться вперед-назад, точно ствол, продолжая тихо жаловаться.

– Помолчи, мамочка, нас же может услышать мисс Роза, - умоляла Элиза.

– Дитя канализационных труб! «Подкидыш»! Моя девочка, что же мы будем делать? – все причитала и причитала эта женщина.

– Я выйду за него замуж.

– Да как же, ведь мужчина-то уехал?

– Мне будет нужно его разыскать.

– Ах, благословенное божье дитя! Ты сошла с ума? Ничего, я дам тебе средство, после которого в считанные дни ты почувствуешь, что заново родилась.

Женщина приготовила напиток на основе «огуречной травы» и лекарственного питья из экскрементов курицы, растворенных в темном пиве, который давала Элизе трижды в день; после чего заставляла принимать сидячие ванны с серой, а также ставила ей на живот горчичные компрессы. В результате девушка вся пожелтела, и к тому же выступали липкие испарины, что пахли точно тухлые гардении, но даже при этом еще неделю не проявилось никакого симптома аборта. Мама Фрезия определила, что новорожденная была бы из мачо и, несомненно, проклятая, поэтому и за живот ее матери хваталась по-особому. Эта неудача превзошла умения женщины, и была проделкой самого дьявола, и лишь ее наставница-знахарка смогла бы справиться с таким мощным по своей силе невезением. И тем же самым вечером она отпросилась у своих хозяев отлучиться и вновь преодолела полный различных трудностей путь до ущелья, чтобы опять появиться с опущенной головой перед старой слепой колдуньей. В подарок та принесла ей две формочки сладостей из айвы и тушеную с эстрагоном утку.

Знахарка слушала о последних событиях с видом досады на лице, будто бы знала о случившемся заранее.

– Я уже говорила, что упрямство – это очень мощный недостаток: одолевает мозг и разбивает сердце. Есть много разных его видов, но самое худшее наступает тогда, когда дело касается любовных отношений.

– Вы можете что-то предпринять для моей девочки, чтобы та взяла да и бросила «подкидыша»?

– Если силой, то могу. Хотя никакое это не лечебное средство. Она больше не должна следовать за своим мужчиной.

– А он и уехал очень далеко, на поиски золота.

– После любви самый серьезный повод к упрямству – тяга к золоту, - изрекла колдунья.

Мама Фрезия поняла, что было бы невозможно вытащить Элизу и отвести ее в ущелье этой знахарки, где сделать молодой женщине аборт и затем вернуться вдвоем в дом, скрыв подобный факт от мисс Розы. Колдунье на ту пору было сто лет, а ведь уже где-то начиная с пятидесяти она перестала выходить из своего убогого жилища, поэтому также не могла захаживать в место обитания семьи Соммерс, где и обратиться непосредственно к девушке. Не оставалось другого решения, как сделать все самой. Знахарка вручила ей тонкую бамбуковую палочку и зловонную темную мазь, а затем подробно объяснила, как нужно обмазать мензурку данным лекарственным питьем и ввести его внутрь Элизы. И тут же обучила женщину сильным по своему воздействию словам, которые должны были отстранить от девушки все козни дьявола и в то же время защитить жизнь ее плода. Нужно было осуществить подобную операцию в ночь под пятницу - единственный день недели предназначенный для подобных вещей, известила ее в то посещение. Мама Фрезия с бамбуковой палочкой и мазью под накидкой вернулась очень поздно и выглядела крайне изнуренной.

Поделиться с друзьями: