Дочь хранителя тайны

– А где, кстати, Фредерик? – спросила Бри. – Разве он не должен прийти?

– Очень хотел, но его вызвали в Орлеан на работу. У него там какой-то дальний родственник, троюродный брат, в городке под названием Шатенеф. «Новый замок» – романтично. Ты бы хотела жить в месте с таким названием?

– Держу пари, даже там случаются автомобильные пробки и паршивые дни, когда все из рук валится.

– Надеюсь, что нет. Горожане каждое утро ходят пешком на рынок, а потом несут домой свежий хлеб и горшочки с цветами. Короче говоря, я отпустила Фредерика. Они с Полом большие друзья, но все же будет лучше, если о смерти отца я сообщу Полу с глазу на глаз.

– Я тоже куда-нибудь смоюсь, когда он придет.

– Спасибо. – Нора взяла сестру за руку. – Спасибо тебе за все. Ты так помогла мне с похоронами. Если б не ты, я бы просто не выжила.

– Будешь мне обязана по гроб жизни, – улыбнулась Бри и задумалась. – По-моему, похороны были очень красивые, если это слово применимо к похоронам. Столько народу – поразительно! И в жизни каждого Дэвид сыграл какую-то роль.

Нора кивнула. Она тоже не ожидала, что маленькая церковь Бри будет забита людьми – к началу службы они уже стояли в три ряда в задней части. Предшествующие дни остались в памяти Норы размытым пятном. Бен мягко направлял ее, когда она колебалась при выборе музыки, цитат из Библии, гроба, цветов, даже помог написать некролог. Необходимость делать что-то конкретное приносила облегчение, и Нора решала стоящие перед ней задачи, словно пребывая в неком защитном коконе, пока не началась церемония. Знакомые слова священника вдруг обрели для нее новый смысл, и она отчаянно зарыдала. Возможно, всем это показалось странным, но она горевала не только о Дэвиде. Много лет назад они стояли рядом на поминальной службе по их дочери, потеря которой уже тогда вырастала в стену между ними.

– Это благодаря клинике, которую он открыл, – сказала Нора. – Большинство пришедших – его пациенты.

– Знаю. Удивительно. Похоже, его считали святым.

– Они не были за ним замужем, – горько бросила Нора.

В жарком синем небе мелко подрагивали листья деревьев. Нора снова обвела взглядом парк – Пол не появлялся.

– Господи, – тихо воскликнула она, – все равно не могу поверить, что Дэвида больше нет. – Даже сейчас, когда прошел не один день, она вздрагивала от этих слов. – Я почему-то чувствую себя такой старой.

Бри взяла ее за руку, и они притихли. Норе казалось, что этот миг растет и ширится и способен вместить весь мир. То же самое она испытывала давным-давно, когда тихими темными ночами кормила грудью маленького Пола. Теперь он взрослый, стоит где-нибудь на железнодорожной станции или на тротуаре под колышущейся кроной дерева, а может быть, переходит улицу. Останавливается у витрин, или достает из кармана билет, или просто щурится от солнца. Он – часть ее тела, и вот, смотрите-ка, вырос и живет совершенно отдельной от нее жизнью. Нора подумала о Фредерике: сидит, должно быть, на своей деловой встрече, просматривает документы, кивает и кладет ладони на стол, прежде чем начать говорить. У него темные волоски на руках и ухоженные ногти. Он бреется дважды в день, а если забывает, то ночью, когда он притягивает ее к себе и целует за ухом, пробуждая в ней страсть, щетина царапает ей шею. Он не ест хлеба и сладкого и зверски раздражается, если запаздывает утренняя газета. Все эти мелочи, милые и неприятные, – неотъемлемая часть Фредерика. Сегодня вечером они встретятся в их пансионе у реки. Выпьют вина, а ночью она проснется, прислушиваясь к его ровному дыханию, и лунный свет будет заливать комнату. Он хочет, чтобы они поженились. Что же, и это – решение.

Книга соскользнула с колен, и Нора наклонилась за ней, невольно залюбовавшись «Звездной ночью» Ван Ibra на обложке брошюры, которую Нора использовала вместо закладки. Когда Нора выпрямилась, в саду уже появился Пол.

– Ой! – Она вспыхнула от счастья, как всегда при виде этого человека, ее сына, в этом мире, и встала. – Вот он, Бри!

– Он такой красивый, – заметила Бри, тоже вставая. – Надо полагать, в меня.

– Точно, – согласилась Нора. – Но откуда он взял свой талант, остается только догадываться: нам с Дэвидом медведь на ухо наступил.

Талант Пола, о да, загадочный дар небес. Она смотрела, как сын шагает по саду.

Пол, широко улыбаясь, махнул им рукой, и Нора пошла навстречу, бросив книгу на скамье. Ее сердце часто билось от волнения, радости, горя, тревоги; она вся дрожала. Пришел сын – и как изменился мир! Нора открыла объятия. Пол был в белой рубашке с закатанными рукавами и шортах цвета хаки. От него пахло чистотой, как будто он только что принял душ. Она почувствовала сквозь ткань его мускулы, крепкие кости, тепло его тела – и внезапно поняла желание Дэвида остановить мгновение. Нельзя винить его, нет, – за то, что он хотел постичь загадку мимолетности, изучить каждую частичку времени под микроскопом, кричать, протестуя против потерь, перемен, движения.

– Привет, мам. – Пол слегка отстранился, чтобы посмотреть на нее. Сверкнули белые, идеально ровные зубы; он отрастил темную бороду. – Какая неожиданная встреча! – засмеялся он.

– Да уж, подумать только.

Подошла Бри и тоже обняла Пола.

– Мне надо идти, – объявила она. – Я ждала, только чтобы поздороваться. Отлично выглядишь, Пол. Бродячая жизнь тебе на пользу.

Он улыбнулся:

– Опять куда-то летишь? Остаться не можешь?

Бри коротко взглянула на Нору.

– Нет, – сказала она. – Но мы скоро увидимся, договорились?

– Договорились. – Пол наклонился и поцеловал ее в щеку. – Что с тобой поделать.

Бри повернулась и зашагала прочь. Нора тыльной стороной ладони отерла слезу.

– Ну, ты как? – спросил Пол и внезапно посерьезнел. – Что случилось?

– Пойдем, сядем, дорогой. – Она взяла его за руку.

– Они дошли до ее скамьи, вспугнув по дороге стайку голубей. Нора взяла свою книгу и принялась водить пальцами по закладке.

– Пол, у меня плохие новости. Отец девять дней назад умер. От сердечного приступа.

Его глаза расширились от ужаса и горя. Он отвел взгляд и молча уставился на дорожку, по которой только что шел к матери, к этому страшному известию.

– Когда были похороны? – спросил через какое-то время.

– На прошлой неделе. Мне так жаль, Пол. Я не смогла тебя разыскать. Думала обратиться в посольство за помощью, но даже не знала, откуда начать. Вот, пришла сюда – в надежде, что ты появишься.

– Я чуть не опоздал на поезд, – задумчиво произнес он. – Мог и не появиться.

– Но появился, – сказала она. – Ты здесь.

Он наклонился вперед, уперев локти в колени, сцепив между ними руки. Она вспомнила, что ребенком, скрывая горе, сын сидел точно так же. Пол сжал пальцы, разжал их. Нора взяла руку сына в свою, почувствовав застарелые мозоли на кончиках его пальцев. Они долго сидели, прислушиваясь к шелесту ветра в кронах деревьев.

Когда Пол заговорил, его голос срывался.

– Отец… умер. Я такого и представить не мог. И вообще думал, что он меня не волнует. Ведь мы почти не общались.

– Знаю. – После звонка Бри она шла по улице под аркой древесных ветвей, открыто плакала и сама злилась на Дэвида за то, что он ушел, не дав ей возможности с ним объясниться. – Но раньше у вас, по крайней мере, был шанс.

– Да. Я все ждал, что он сделает первый шаг.

– Думаю, он тоже.

– Он – мой отец, а не наоборот, – сказал Пол. – Это ему полагалось знать, как следует поступить.