Дочь Империи

– Довольно!

Мара оттолкнула от себя старуху и сама подивилась тому, как твердо прозвучал ее голос. Но этот короткий возглас отрезал конец обличительной тирады Накопи, как острая коса срезает траву на лугу. Старая женщина воздержалась от дальнейших протестов. Когда же она собралась снова заговорить, Мара остановила ее:

– Довольно, Накойя.
– Сказав это тихим, опасно спокойным тоном, Мара подошла к няне вплотную и отчеканила: - Я - властительница Акомы.

В этих словах уже не слышалось той сдержанной ярости, которая взметнулась в ней двумя секундами раньше. Слегка смягчившись, Мара вгляделась в лицо женщины, которая растила ее с первых дней жизни. Очень серьезно властительница произнесла:

– Мать моего сердца, из всех, кто служит мне, - ты самая любимая.
– Потом глаза у нее сузились, и в них снова сверкнул гнев.
– Но никогда, ни на мгновение не забывай, что ты у меня на службе. Только посмей еще раз тронуть меня так, как ты это сейчас сделала, только посмей снова обратиться ко мне с подобными словами - и я прикажу избить тебя, как раба из кухни. Ты поняла?

После секундного колебания Накойя медленно склонила голову и, с трудом сгибая натруженные ноги, опустилась на колени:

– Я умоляю госпожу простить меня.

Прошло еще мгновение, и Мара, наклонившись к няне, обняла ее за плечи:

– Самая старая, самая дорогая моему сердцу... наша судьба переменилась. Каких-нибудь несколько дней тому назад я была послушницей храма, ожидающей посвящения. Теперь я управляю здесь всем, и тобой тоже - как раньше управлял мой отец. Самая важная услуга, которую ты можешь мне оказать, - это поделиться со мной своей великой мудростью. Но в конце концов только я одна должна выбрать путь, по которому буду следовать.
– Крепче обняв Накойю, Мара продолжила: - А если ты еще сомневаешься, так вспомни: бандиты меня не захватили. Вайо и Кейок не погибли. Я все рассчитала правильно. Мои планы принесли успех, и теперь мы отыграли кое-что из потерянного раньше.

Накойя помолчала, а потом шепнула:

– Ты была права.

Мара разомкнула объятия и дважды хлопнула в ладоши. Немедленно явились две девушки, готовые позаботиться о госпоже, вернувшейся после утомительного дня. Тем временем старая няня поднялась на ноги. Все еще вздрагивая от полученной отповеди, она спросила:

– Госпожа, ты позволяешь мне удалиться?

Подняв голову, чтобы служанка могла расстегнуть ворот ее платья, Мара ответила:

– Да, почтенная, но зайди ко мне после того, как я приму ванну. Нам нужно многое обсудить. Я добросовестно обдумала твой совет. Пришло время заняться устройством моего брака.

Накойя ошарашенно взглянула на нее. После всего, что сегодня случилось, такая уступка наводила на подозрения.

– Как пожелаешь, госпожа, - сказала она и с поклоном удалилась.

Уже оказавшись в коридоре, старая женщина, кряхтя, распрямила спину.

Сейчас она испытывала огромное облегчение. Наконец-то Мара вошла в роль властвующей госпожи. И хотя бурная вспышка гнева больно обожгла душу Накойи, главным было другое: дитя, которому впредь придется хранить честь своих предков, повзрослело и уже не нуждается в опеке.

Старая нянька усмехнулась. Если кротость и не принадлежала к числу достоинств Мары, то, во всяком случае, девушка унаследовала от отца поразительную отвагу и доблесть.

Часом позже властительница Акомы вышла из ванны. Две служанки обернули ее блестящее тело полотенцами; две другие сдвинули на прежние места перегородки, отделяющие деревянную ванну от спальни. Как и во всех знатных цуранских домах, размеры и количество помещений определялись только расположением подвижных перегородок, которые могли служить и створками дверей, и окнами, и ширмами. Сдвинув одну из них, можно было пройти из кабинета прямо в спальню Мары, минуя центральные апартаменты.

Накойя появилась, как только Мара присела у открывшегося проема. Она жестом указала старой женщине на место рядом с собой.

– Госпожа, я принесла перечень подходящих союзников, - приступила Накойя к делу.

Мара все так же глядела вдаль. Она почти не двигалась, если не считать легких поворотов головы, которые от нее требовались, чтобы служанки могли расчесать ее длинные влажные волосы. Усмотрев в молчании хозяйки разрешение продолжать, Накойя развернула пергамент.

– Госпожа, если мы собираемся устоять против покушений Минванаби и Анасати, потребуется выбирать союзников с величайшей осторожностью. По-моему, у нас есть три возможности. Во-первых, это союз со старым уважаемым семейством, у которого хозяйство пришло в упадок. Другая возможность - выбрать для тебя супруга из семьи, недавно сумевшей добиться влияния и богатства, но желающей посредством брака приобщиться к традициям древнего рода, а заодно снискать себе почет и политических союзников. Ну а третья возможность - поискать семью, которая согласится на союз ради того, чтобы потешить собственное честолюбие и с помощью славного имени Акомы добиться большего перевеса в Игре Совета.

Накойя помолчала, ожидая ответа. Но девушка сидела все так же безмолвно, устремив взгляд в сад; чуть заметная морщинка пролегла у нее на лбу. Тем временем служанка закончила расчесывать волосы Мары, уложила их в аккуратный узел, поклонилась и исчезла.

Накойя поняла, что ответа не дождется. Снова развернув свиток, она откашлялась и приступила к объяснению:

– Я исключила из списка те семьи, у которых власти хватает, а вот с традициями плоховато. Для твоих целей больше подойдет брак с юношей из дома, который уже имеет могущественных союзников. Тут, конечно, возможны различные осложнения с союзниками Минванаби и особенно - с Анасати. Поэтому по-настоящему приемлемых для нас домов в списке совсем мало.

Взглянув на властительницу, Накойя обнаружила, что та, по-видимому, прислушивается только к вечернему хору насекомых.

Когда вошедшие слуги подрезали обгоревшие фитили ламп, Накойя увидела, что Мара хмурится, как будто решая трудную головоломку. Пытаясь привлечь внимание госпожи к результатам своих изысканий, Накойя с подчеркнуто деловым видом разгладила пергамент:

– Из всех, кого может интересовать союз с Акомой, самый многообещающий...

Мара внезапно перебила ее:

– Накойя, если я правильно поняла, Минванаби - единственная семья в Империи, располагающая столь большими собственными силами. А у какого дома самые мощные политические связи?

Накойя уронила перечень на колени:

– Анасати, конечно, тут и вопросов нет. Если бы не властитель Анасати, этот перечень был бы в пять раз длиннее.

Кивнув, Мара снова уставилась в одну точку, как будто ее взгляд был прикован к чему-то такому, что могла видеть только она:

– Я приняла решение.

Накойя подалась вперед, внезапно насторожившись: Мара даже не прикоснулась к перечню, не говоря уже о том, чтобы взглянуть на имена, которые писец нанес на пергамент под диктовку старой няни. Мара повернулась и взглянула ей в глаза:

– Я выйду замуж за сына властителя Анасати.

Глава 4 ГАМБИТЫ

Прозвенел гонг.

Отголоски этого звука донеслись до самых дальних уголков парадного зала во дворце властителя Анасати. В просторном помещении, увешанном старинными боевыми знаменами, царил смешанный аромат мебельного воска и непрекращающейся интриги. Под куполом, крытым черепицей, лежала столь густая тень, что даже при зажженных свечах это место казалось мрачным. Зал сам по себе гасил эхо. Многочисленные придворные и вассалы, собравшиеся здесь в ожидании событий, выглядели, как скопище почти неподвижных кукол.