Дочь капитана Блада

 Примечания к главе 7.

инструкции Руперта, Нарборо, Рассела - инструкции по мореплаванию в составе эскадр

инструкции герцога Йоркского - имеется в виду Джеймс Стюарт. Автор одного из вариантов инструкций, известный "генерал морей" (т.е. адмирал). Исповедовал католицизм, что привело к его эмиграции из страны.

Глава 7. Право выбора

Натаниэл Хэндс, бывший шкипер двадцатипушечного фрегата «Пеликан», сидел на старом бревне перед раскрытой шахматной доской, на которой были расставлены чёрные и белые фигуры. Партия не удалась. Хэндс слишком хорошо знал собственную тактику, чтобы успешно сражаться с самим собой. В течение целого года он не выходил в море, коротая время за составлением хитроумных диспозиций. Да и шум вокруг мешал сосредоточиться. Как всегда по воскресеньям, на рыночной площади рядом с пристанью было весело и многолюдно. Беспрестанные крики торговцев раздражали его, отвлекая от игры. А может быть, игра не удалась лишь потому, что с самого утра Натаниэл был не в духе? После последней стычки с Дэвисом, капитаном «Удачи», Хэндс ни разу не выходил в море. Все капитаны имели своих шкиперов, а брать на борт известного скандалиста, которому уже за пятьдесят, не желал ни один из них.

Натаниэл ясно помнил свою последнюю ссору с Дэвисом. Увидев, что тот пытается спрятать в каюте сундук с жемчугом, он открыто призвал команду к мятежу, потребовав от капитана честного дележа добычи. В тот день ему удалось сорвать неплохой куш, но деньги подошли к концу, и старый Хэндс уже с трудом сводил концы с концами. Оторвав взгляд от застывшего на чёрном поле ферзя, шкипер устремил его на площадь.

«Скоро придётся просить милостыню вроде одноногого старика Джейкоба», - мрачно нахмурившись, подумал он, - «годы летят быстро, и через год-другой я уже не смогу выходить в море».

Неожиданно взор его упал на невысокого юношу лет семнадцати в чёрном камзоле и с белоснежным плюмажем на шляпе.

«Вот это франт!», - подумал Хэндс, - «наверное, к девчонке спешит или с поручением от капитана»,

 Не сводя глаз с незнакомца, Хэндс передвинул вперёд одну из центральных белых пешек. Юноша шёл, погрузившись в свои мысли и не замечая ничего вокруг.

«Странный тип», - продолжил рассуждения бывший шкипер, - «помнится мне, в его годах был, меня капитан Надсон за покупками посылал. Не такой был совсем - будто на волю из-под замка вырывался. Засматривался на девиц, приценивался к любой мало-мальски стоящей вещи на базаре... А у самого в кармане лишь пара медных грошей была»

За годы, проведённые на Тортуге, Хэндс видел много таких же молодых повес, и каждый, обретая свободу на берегу, спешил насладиться жизнью, кипевшей и бурлившей вокруг него, подобно океану. «Интересно, с какого корабля этот франт?» - подумал Хэндс.

Незнакомец вдруг остановился, будто ища кого-то.

– Эй, юноша! Ты кого-то ищешь? Кто твой капитан?
– обратился к нему Хэндс, надеясь, наконец-то, обрести собеседника.

– В каком смысле?

– Ты, наверное, юнга?

– Да, в общем, что-то вроде того, - улыбнулся юноша. Внимательно оглядев бывшего шкипера с головы до ног, он уставился на шахматную доску, будто пытаясь найти решение давно мучавшей Хэндса проблемы.

– Ты с какого корабля?
– спросил его старик

– Я с галеона, что на пристани, - кивнул он в сторону гавани, где среди шлюпов и барок высился огромный красный красавец с белоснежными парусами.

– Мой капитан - Питер Сильвер. А Вы кто?

– Сейчас никто, пожалуй, - с горечью усмехнулся старый пират.
– Но когда- то я был шкипером на «Удаче». Меня зовут Натаниэл Хэндс,

Старик кивком указал незнакомцу на лежащий рядом обрубок красного мангра

– Присаживайся ко мне, поговорим. О чём ты задумался?

– Да так, о жизни, да и о своей судьбе тоже. Мне надо принять одно важное решение, но никак не придумаю, каким оно должно быть.

– Хочешь, сыграем в шахматы, поговорим.

Морщинистое лицо Хэндса озарила улыбка, а в умных карих глазах мелькнули задорные искорки. Незнакомец явно начинал ему нравиться.

– Надеюсь, ты не спешишь с поручением от своего капитана?

– Нет. Я свободен и могу задержаться настолько, насколько захочу.

– Умеешь играть в шахматы?
– спросил шкипер, желая поддержать разговор. Его заинтриговали необычные манеры собеседника, который вёл себя спокойно и с достоинством, что никак не напоминало поведение мальчика на побегушках.

– Это хорошая игра. Она мне нравится, - бесстрастно заметил юноша, вновь устремляя взгляд на доску с фигурами. Чёрный ферзь занимал удобную позицию, угрожая белому королю. Но и сам он находился под угрозой обстрела. Прямо напротив него, на противоположной стороне доски, пристроилась похожая на шлюп белая ладья.

– Это игра мудрецов. Знаешь, почему?
– Хэндс пристально взглянул на собеседника. Тот молчал, сосредоточившись на чёрной точёной фигуре ферзя.

– Шахматы - отражение нашей жизни, - не дожидаясь ответа, добавил старик, - мы все - как пешки на чёрно-белой доске.

– Почему?
– незнакомец наконец-то оторвал взгляд от ферзя и взял его за талию своими тонкими пальцами. Ферзь на мгновение повис в воздухе, затем уверенно переместился на белое поле, прямо напротив короля. Белая ладья не могла причинить ему вреда - она служила единственной защитой несчастному владыке с большой чёрной диагонали, откуда вёл обстрел слон-канонир.

– Взгляни сюда, - старик, забыв об угрожающей его монарху опасности, указал рукой на расставленные на доске фигуры.
– Видишь короля? Он может сдвинуться всего на один шаг. Король бессилен - им правит его окружение - министры, фавориты или фаворитки. Но если ему поставлен мат - партия проиграна. Поэтому мы всегда защищаем короля как символ, независимо от того, любим его или ненавидим. В жизни всё точно так же - вспомни несчастного Карлоса или нашу добрую старушку Анну. Теперь взгляни на ферзя...

Хэндс кивком указал на угрожающую его королю чёрную фигуру, которая по мановению руки юноши в считанные секунды переместилась с одного конца доски на другой,

– Ферзь свободен в своём выборе. Именно он делает политику при королевском дворе - и в шахматах, и в жизни. На Востоке его называют визирь, а в Европе - ферзь или королева. Мужчина или женщина, это тот, кто более других приближён к королю и правит от его имени. Но и он не всевластен. Им управляет тот, кто двигает фигуры. Ферзь может быть убит или подвергнут опале, и тогда его могуществу приходит конец. Ещё есть конь - придворный интриган...

Старик ласково потрепал своим потрескавшимся пальцем деревянную облупившуюся холку белого коня, расположившегося недалеко от своего повелителя:

– Конь выдумывает всякие комбинации, и не знает, что и они часть большой партии. Итог её, в конце концов, зависит не столько от интриг коня, сколько от воли того, в чьих руках фигуры.

Юноша молча слушал, подперев голову рукой, будто слова шкипера затронули тайные струны его души.

– Большинство из нас - пешки, - старик бросил задумчивый взгляд на пристань.
– Пешки идут лишь туда, куда ведёт их судьба. Они могут сделать лишь один шаг - вперёд. Многие гибнут, но, если выдержат испытания, то могут стать самой сильной фигурой - ферзём. В жизни точно так же. Провидение ведёт нас по заранее определённому пути, но сами мы не лишены права выбора. Делая очередной шаг, мы решаем, остаться ли человеком или превратиться в человекоподобных зверей, не знающих чести и совести. Как и в шахматах, большего в жизни добивается тот, кто выдержит все искушения - а этого не смог даже сам Морган.