Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия

Мы уже приготовились уснуть, но тут выяснилось, что наступило утро, и жена хозяина предложила нам кофе с только что испечёнными булочками. Едва я почувствовала их запах, как сразу поняла, что совсем не хочу спать. На самом деле спать я, конечно, хотела, но не смогла бы заснуть, зная про сваренный кофе и эти булки, только-только вынутые из печи.

Оказалось, Сэнди думает точно так же. Мы выпили целый кофейник не очень крепкого, но горячего и сладкого кофе. Стыдно сказать, но в какую-то минуту я была уверена: если сейчас на пороге зала таверны появится даже дядя Генри, в сопровождении русских полицейских, я выскочу в окно, но сначала доем булочку. Или заберу её с собой.

Потом я опять поняла, что белая простыня ценнее только что испечённой булки, и медленно потянулась наверх. К счастью, в гостинице было только два этажа, не уверена, поднялась бы я на третий. У Сэнди хватило сил меня обогнать и галантно распахнуть дверь. Не помню, поблагодарила я его или нет…

Сейчас опять темно, зато можно уверенно сказать: я выспалась.

Разбудил меня Сэнди. Он встал раньше, успел прогуляться по городу и принёс одежду для меня. Я согласилась с ним, что во время войны его страны с Британией по России нежелательно путешествовать в форме британского мичмана, да и в одежде юнги с британского корабля тоже нежелательно.

Конечно, последовал трудный разговор: я пыталась понять, сколько стоили шинель и фуражка на меху, но мне не удалось ни выяснить это, ни, тем более, отдать деньги.

Потом мы стали обсуждать дальнейшее путешествие. По словам Саши, оно будет не быстрым. Как я поняла, чтобы передвигаться по России со сколько-нибудь приемлемой скоростью, нужно или воспользоваться императорской почтовой службой, путешествуя на казённых тройках, или иметь собственный хороший экипаж. К сожалению, такого экипажа у нас нет, а ближайшая почтовая станция находится в Або. Впрочем, будь она даже в Бьернеборге, воспользоваться ею было бы непредусмотрительно. Нам ничего не остаётся, кроме поездки на попутных повозках, да, если это удастся, нанимать повозки у местных жителей. Только так, по его словам, можно добраться до Санкт-Петербурга, существенно уменьшив шансы на неприятные встречи.

Сэнди сказал, что уже договорился с экипажем, который довезёт нас до небольшого городка, с красивым, но не запомнившимся названием. Там владелец повозки повернёт домой, а мы или найдём экипаж, который повезёт нас ночью, или заночуем в гостинице.

Конечно, мне-то хотелось бы ехать быстрее, но я не знала, что предложить, поэтому согласилась. Только заметила:

– Я давным-давно хотела побывать на континенте. Вот моя мечта сбылась, и я оказалась на самом-самом севере.

– Ничего, – улыбнулся Сэнди, – мы высадились на севере, но поедем на юг. Ведь мы направляемся в Крым, а он южнее, чем даже Южная Англия».

Из дневника Джейн

«Сентябрь 1854 года, Бьернеборг

Сегодня наше путешествие так и не началось.

Я проснулась от солнечного луча, подкравшегося к моей кровати. Секундная радость (кто из англичан не радуется, увидев солнце?) сменилась недоумением и обидой. Как я поняла, мы должны были выехать ещё затемно, но Сэнди меня так и не разбудил.

Быстро одевшись, я вышла в коридор и постучалась в его комнату. Не хочу скрывать, за минуты ожидания я несколько раз успела мысленно перепугаться: вдруг он решил избавиться от обузы, то есть от меня, и путешествовать в одиночку.

Услышав наконец-то шаги в комнате, я почувствовала стыд (из-за этой мысли), возмущение (надо же было так проспать!) и радость (Сэнди мой единственный друг в России, от Финляндии до Якутии). Но, когда дверь открылась, все три чувства сменились страхом.

Сэнди стоял на пороге и слегка пошатывался, как иногда бывает с жителями наших городов по вечерам. Его вещи были собраны, на плечах висела распахнутая шинель.

– Доброе утро, леди Джейн, – тихо, запинаясь, но отчётливо произнёс он. – Мне надо полежать ещё десять минут, и мы поедем.

Я уже не раз объясняла ему, что стану леди Джейн, только если выйду замуж за человека с титулом, а пока что я только мисс Джейн. Обычно Сэнди не повторяет ошибок, на которые ему указали, но тут он вообще вёл себя странно. А именно, слегка пошатываясь, направился к своей кровати, с которой, как я поняла, только что встал. Последние два шага он сделал особенно быстро и не лёг, а просто рухнул. Как ни страшно мне было, я все же отметила, что, наверное, в меблированных комнатах при портовых тавернах кровати нарочно делают особо крепкими, с расчётом на падение на них моряков, получивших заработок после плавания.

Причина падения Сэнди оказалась совсем другой: выяснилось, что его сбила с ног тяжелейшая лихорадка.

Это происшествие помогло мне сделать важное открытие: оказывается, когда человеку нужно объясниться, он делает это, даже не зная языка. Я смогла сообщить хозяину таверны, что случилось с постояльцем. Он поднялся, удостоверился и через некоторое время привёл доктора. Врач говорил по-французски ещё хуже, чем я, но все же мы понимали друг друга.

Язык оказался не самой главной трудностью. Врач попросил меня помочь, как он выразился, «снять пальто и рубашку с вашего друга». Я не ожидала такой просьбы, но решила не рисковать своей тайной и выполнила её. Все же мне было неловко, и я нарочно потратила несколько секунд, чтобы положить на стул его пальто, пока доктор снимал рубашку. Особенно заглядываться на Сэнди я не собиралась, но все же заметила, насколько он худой.

По словам доктора, ничего опасного с Сэнди не произошло, он просто очень утомился и несколько дней в постели должны поставить его на ноги. Немедленную поездку доктор назвал нежелательной.

Итак, нам суждено задержаться в Бьенерборге».

Из дневника Джейн

«Сентябрь 1854 года, Бьернеборг

Дорогой дневник, делать ежедневные записи у меня не получается. Объяснение простое: я завела дневник, чтобы записывать происшествия, а так как происшествий и приключений нет, то и записывать нечего.

Сэнди почти поправился (кстати, у него также зажили руки). Доктор рекомендует ему полежать ещё пару дней, Сэнди согласен лишь на один. Он уже прогулялся со мной по городу и опять договорился с экипажем.

Пока Сэнди болел, я гуляла по континенту, представленному городом Бьернеборг. Сначала я побаивалась разоблачения, пока не поняла, что разоблачать меня здесь некому. Бьернеборг населяют в основном шведы. Есть и финны, я даже научилась различать на слух два языка. К счастью, они на редкость нелюбопытны, а может быть, пришли к такому же выводу, что и рыбаки со шхуны «Сампо» (здорово, я запомнила это слово!), и поэтому не торопятся делиться новостями с полицией. Вчера я даже осмелела и поменяла в лавке, хозяин которой чуть-чуть понимал по-французски, половину своих фунтов на русские рубли.