Дочь кузнеца, или Секреты Средневековой стоматологии

Выслушав мои откровения, молодой врач ничем не выдал своих эмоций, какие бы мысли в эти минуты ни витали в его голове.
– Признаться, дорогая Лира, меня озадачил ваш рассказ, - откликнулся он после небольшой паузы.
– Хотя, доложу вам, я ожидал нечто подобное. Не зря я в первые же дни нашего знакомства упомянул о проклятии, которое может принести дар целителя. О тайных грехах отцов святой церкви мне и прежде доводилось слышать. Образованных людей духовенство не особо жалует. Помнится, и за мной и другими студентами во время обучения врачебному искусству слуги божьи неусыпно надзирали, проверяя, не грешим ли мы трупораздираньем вопреки заветам святой церкви. В королевстве не раз проходили суды над медиками, исследовавшими трупы покойников дабы познать тайны анатомии. Да, у святых отцов люди науки не в чести. Что уж говорить о вас! Ваши знания превосходят все доступные человеческому пониманию пределы. Неудивительно, что это вызывает пристальное внимание служителей церкви.

– Что же делать, мэтр Портер? Ждать, когда меня объявят ведьмой да сожгут на костре?
– мой голос начал подрагивать, выдавая непритворное волнение.
– Либо отказаться от врачебной практики, прекратить занятия с учениками и сжечь все инструменты? Вести жизнь благочестивой девицы, выходя только на мессу да на базар? Я не перенесу этого! Миссия целителя - это главное в моей судьбе. Конечно, кроме заботы о спокойствии и здравии батюшки, единственного родного человека на свете. Всего вы не поймёте, доктор. Есть в моём прошлом тайна, которую я не могу поведать ни другу, ни даже исповеднику. Но вас прошу поверить: я не виновна пред Богом и людьми. Мне остаётся лишь уповать на милость Господню и на ваш добрый дружеский совет.

При словах о тайне молодой лекарь вздрогнул и стал ещё пристальнее вглядываться в моё лицо.
– Я догадывался о том, что вы не простая деревенская девица, за которую себя выдаёте, - покачал головой Шон.
– Возможно, вам уже говорили об этом прежде. В вас я чувствую какую-то неземную загадку, постичь которую пока не в силах. Но я не палач, не инквизитор, не духовник. Допытывать вас не стану. А в совете, о котором вы просите, конечно же, не откажу. Силе может противостоять только другая сила… Вспомните, ведь вам обещал своё покровительство наш граф. Я сегодня же отправлюсь к нему и расскажу о беде, которая вам грозит. Не опасайтесь, откровений ваших я ему не передам. Просто попрошу заступничества перед светскими и, ежели придётся, духовными властями. Графское слово многого стоит. Ведь де Богун - не только владетель земель здешних, но и рыцарь духовного ордена тамплиеров. Храмовники, как называют его членов, имеют большие церковные привилегии, не чета простым прихожанам. Не хочу показаться крамольником, но поговаривают, что власть их выше власти земных монархов. Сам Гроссмейстер ордена подчиняется только его святейшеству Папе Римскому, а рыцари имеют большие связи в кругах высшего духовенства. Думаю, милая Лира, если дело дойдёт до противостояния, слово вашего отца Стефана не станет аргументом для высших иерархов. Ежели граф обещал вам защиту, будьте уверены, слово он сдержит. Решено! Я немедля еду к нему в замок!

На этом мы распрощались с Шоном после первого столь откровенного разговора. Я поспешила успокоить тревожившегося отца вестью, что доктор обещает нам заступничество графа. Шон сдержал своё слово. Пару дней спустя он явился к нам с добрыми вестями. Выслушав суть дела, граф, как и было им обещано, пустил в ход всё своё влияние для решения нашей с отцом участи. По словам доктора, де Богун призвал в свой замок городского бургомистра и держал с ним долгую беседу. Помимо того, отправил с гонцом письмо в сам Рим, очевидно, к каким-то высшим церковным чинам. Мэтр Портер, поведав нам с отцом о таком исходе дела, посоветовал: - Я верю в человеческое благородство и силу нашего господина. Но не меньше верю в людскую злобу и месть. Посему заклинаю вас быть трижды осторожными. Как бы ни помогало вам покровительство графа, отец Стефан своих козней не оставит. Я не знаю его лично, но повадки подобных людей мне известны. Кстати, сам граф, услышав о нём, сильно разгневался и окрестил вашего священника "лисой в рясе". Он сказал, что не под стать духовному лицу заниматься доносами да интригами. Ещё раз помните об осторожности и о том, что граф тоже не вечен...

С этого дня наши отношения с Шоном вышли на новый уровень доверия и взаимопонимания. Беседы в часы досуга от медицины переходили к темам философии, искусства, тайн бытия. Кругозор молодого врача поражал меня, а его холодный, нордический разум пленял своей суровой простотой. Мне всё больше времени хотелось проводить в обществе Шона. Однажды в порыве чувств я даже воскликнула:

– Мэтр Портер! Вы стали мне так дороги! Как я жалею, что вы не мой кровный брат!

На что доктор, слегка нахмурившись, ответил:

– Простите, сударыня, но братом вашим я бы не хотел быть никогда!

Вскоре мне представилась возможность понять истинный смысл его слов. В тот день Шон впервые предложил мне загородную прогулку в его сопровождении. В сутолоке будней мне редко удавалось вырваться на лоно природы, и я с удовольствием приняла приглашение. На дворе уже стояла осень, и, хотя особых заморозков ещё не было, погода была довольно прохладной. Поэтому за город мы отправились в крытом экипаже. Местом прогулки доктор выбрал окрестности графского замка.

Всю дорогу я любовалась пейзажем за окном кареты. Середина осени в этих краях олицетворяла собой прохладную погоду, яркие цвета и особую атмосферу. Красоты местности были волшебными и неповторимыми.

Вот на пути нашем показался величественный замок, обрамлённый густым лесом. Деревья окрасились в золотисто-красные тона, создавая контраст с тёмными елями и буками. Ветер шелестел в листве, словно напоминая о быстротечности времени.

Вблизи замка протекала небольшая река, по берегам которой раскинулись поля. Рядом паслись стада овец, их шерсть блестела на осеннем солнце, словно золотые нити. Вдали на холмах раскинулись деревни и фермы, окружённые садами и огородами.

Небо над головой становилось всё более пасмурным, предвещая скорый приход зимы. Но пока осень царствовала на земле, даря последние тёплые дни перед холодами.

Такими передо мной предстали прекрасные здешние виды. Карета подъехала к просторной лужайке, где доктор предложил устроить небольшой пикник.

Мы вытащили корзину с захваченной из дома провизией и расстелили пледы на траве. Шон, казалось, был чем-то обеспокоен. В глазах его читалась лёгкая грусть, и он долго не решался прервать затянувшееся молчание. Наконец, глядя мне прямо в глаза своим небесно-голубым взором, он произнёс:

– Лира, послушай меня. Я давно хотел тебе сказать, но никак не решался…

Глава 25

– Я люблю тебя…

Не стану кривить душой: слова Шона не стали для меня откровением. Женская интуиция подсказывала, что молодой лекарь заглядывается на меня с не совсем дружескими чувствами. В моём сердце его образ тоже вызывал особую теплоту, такую, какую ранее не испытывала ни к кому другому. Тем не менее столь скорого и откровенного признания от него я не ожидала.

– Шон...- опустив глаза, еле сдержала улыбку.
– Ты и впрямь думаешь, что это любовь?

– Любовь ли это, иль наваждение, но ты, Лира, не выходишь из моих мыслей, - юноша бережно взял мою ладонь и прижал к своей груди.
– С того самого дня, как я впервые увидел тебя у ложа больного графа. И скажу прямо - ты поразила меня не только своей женской красотой. Приверженность миссии целителя, безграничные знания, ум - для меня эти дары гораздо ценнее красоты. Век девы короток - лет пять цветёт она подобно распустившемуся бутону, а после лепестки начинают увядать. Твои же таланты останутся с тобой до последних дней. И, признаюсь, мне очень повезло, ведь встретить светило медицины в юбке я даже и не чаял. Ответь же, Лира, по душе ли тебе моё откровение?

– За откровенность отплачу тем же, милый друг, - ответила я, прямо глядя в его глаза.
– Ты тоже приятен моей душе. Не стану лгать, я не умирала от безумных чувств к тебе. Возможно, не дано мне любить обычной в понимании людей любовью. Но, если бы мне было суждено выбирать человека сердца, другого я бы не просила у небес. В этом мире ещё никто не был так близок мне по духу, как ты.

И дело, наверное, не только в том, что у нас общее призвание. Меня восхищают твой разум и жажда познания. Кроме того, я поняла, что ты из тех людей, что никогда не предают. А это дорогого стоит. Не знаю, можно ли назвать мои чувства к тебе настоящей любовью, но ты дорог мне гораздо более, чем просто друг.