Дочь лорда
Шрифт:
Юноша с трудом поднял тело отца.
Непонятно, зачем. Потому что так велела Полина?
Какая разница: спальня, кабинет? Всё равно ведь не вынести из замка…
А может, из кабинета есть еще один потайной ход? В лес куда-нибудь? Полина ведь должна знать, что делает!
Или всё бесполезно…
Ветер… Никак не желает утихнуть! И волчий вой. Злобная стая ждет добычу! Если Леон и Полина выйдут в чащу — их разорвут волки!
Он никогда не видел, как хищники беспощадным кольцом окружают добычу. Но представлял очень явственно. Особенно —
Серые тени на белом снегу. Чистый наст вот-вот окрасится алым… И съежится — свежая кровь сожжет его.
Снег и жизнь — одинаково хрупки. И век обоих так короток…
Молодая женщина неслышно подошла — подкралась! — к стене, отодвинула гобелен. Изящная рука коснулась выдвижной панели.
Как всё просто. Как легко выйти из спальни!
Если бы Леон знал заранее…
А зачем — теперь? Всё равно всё кончится позором и плахой. Спасения нет…
2
Грешникам путь в Бездну указуют гигантские змеи Темного. А Леона ведет возлюбленная. Вместо багровых огней колеблется светлое пламя золотистой свечи.
Полина — такая легкая, почти летит. А на белый пеньюар кровь даже не капнула. Так странно…
Хотя любимая ведь не касалась тела… Как странно и страшно это звучит — тело!
Темный коридор, хрупкая фигурка в белом. Бледная свеча в тонкой руке…
Святая с иконы. Правильно, что на одеянии Полины нет крови. Нет ведь и на ней самой. Возлюбленная Леона — безгрешна.
А вот его собственные руки и одежда — уже все в крови. Как когда-то у Анри Тенмара. Только тот не убивал родных…
И волков не слышно. Они ждут впереди. Надо остановить Полину!..
Нет, стая уже выла бы! Громко, пронзительно… зловеще.
Но куда ведет коридор, если не из замка?
Пятнадцать шагов в полутьме — всего пятнадцать! Творец милосердный, сколько всего можно передумать за целых пятнадцать шагов?!
Полина сразу метнулась к двери кабинета, накинула крючок.
— Леон, соберись! — Как же твердо звучит сейчас нежный голос! — Мы должны оставить его здесь. Вот, сади его за стол. Так… Все должны подумать, что здесь его и убили.
Юноша неловко взгромоздил тело на стул. Но именно, что неловко. Едва отпустил — мертвый отец рухнул на пол. Навзничь.
Прежде в больших серых глазах было столько тепла! Когда-то… А сейчас — лишь неподвижность смерти. И немой укор…
— Папа, я не хотел… — горестно прошептал юноша. Колени подогнулись сами — рядом с навеки ушедшим родным человеком. — Папа…
— Леон, я понимаю твое горе, но мы должны уходить. Идем! Эдварда обнаружат здесь. И подумают на кого-то слуг. Все они будут отрицать — и убийцу не найдут никогда. Честь семьи будет спасена. Мы все останемся живы и свободны!
— Кровь… — прошептал Леон.
Полина поняла неправильно:
— Совсем немного. Я ее сейчас уберу, вот так.
Кружевным платочком быстро и аккуратно она стерла дорожку алых капель, отметившую путь юноши.
Как же быстро промокает тонкий шелк…
И какой невозможный
ужас отразился в глазах несчастной вдовы! Через что она проходит по вине горе-возлюбленного!Но Полина опять выдержала.
— Леон! — любимая взяла его за руку. Теперь и ее ладонь — в крови. Кровь к крови… — Леон, пора уходить! — подтолкнула она его к открытой потайной двери.
Юноша, шатаясь как лунатик, шагнул в коридор. Бездумно двинулся вперед…
И остановился.
— Я сам…
Храбрая спасительница взяла на себя самое страшное. Открыть дверь.
Потому что слуги не могли убить лорда в запертом изнутри кабинете. А потом пройти сквозь стены.
И закрыть дверь они не могли. Ключи есть лишь у лорда и леди.
Взяла ли Полина связку? А если заскрипит замок?!
Леон рванулся назад, но на пути столкнулся с возлюбленной.
— Уже всё! — прошептала она, запирая спасшую их потайную дверь.
Юноша успел сделать лишь два шага, когда в кабинете послышался шум. А затем — вскрик.
Творец милосердный, они едва успели!
Ужас приковал к месту. И внезапно нахлынула слабость. Ноги налились свинцом….
— Быстрее! — Полина почти тянет отцеубийцу на себе. — Быстрее — или всё зря! Еще чуть-чуть, Леон. Потерпи, мой хороший…
В покоях мачехи он бездумно опустился прямо на пол. Она сама вернула гобелен на место.
— Леон, помоги, — молодая женщина опустилась на колени. Как всего час назад — он сам… Быть может, на том же месте! А Полина уже скатывает ковер. — Завтра вынесем из замка — вместе с одеждой. Теперь ты должен переодеться, и я — тоже. Вдруг всё-таки попала кровь? Вот так… и сюда.
Матушка говорила, этот сундук не открывали лет сто. Даже ключ давно потерян.
Значит, не потерян…
Ковер перевалился через край с глухим стуком. Как земля — на гробовую крышку.
— У меня есть одежда Эдварда. К счастью, вы носили одни цвета.
Он тоже это говорил. Когда…
— Теперь это нас спасет. Отвернись. Я тоже отвернусь.
Так они и раздевались — спиной друг к другу. Будь это часом раньше — Леон не удержался бы оглянуться. Но весь этот ужас выжег даже желание.
Юноша вяло скинул окровавленную одежду, натянул отцовскую…
Ветер воет в ставнях. А в тон ему — волки. Их голоса уже не мерещатся.
А судя по крику — тело нашли.
Непонятно, как выбираться из покоев Полины незамеченным. Но об этом Леон думать не в состоянии. Как и о чём-то другом…
Сейчас же сюда кто-нибудь придет! Творец милосердный, спаси и помилуй!..
— Леон!
Он обернулся.
Мачеха уже полностью одета. Не в пеньюар, а в домашнее платье. Не голубое — его любимое, а тёмно-бордовое. И сверху — темная накидка. Почти траур.
— Быстрее!
Ее одежда полетела в сундук, его — следом. Полина вмиг провернула ключ и сунула глубоко за корсаж.
— Всё! — устало прошептала она, садясь на широченную (супружескую!) кровать. — Сундук — старинный, бабкина рухлядь, ключи давно потеряны… Нет, не всё.