Дочь моего врага 2

— Наша дочь жива, и ты не сможешь этого скрыть, — покачала головой Лидия. — Это страшный грех — выдавать своего живого ребенка за мертвого. Бог не простит тебе этого…

— С каких пор ты стала такой набожной? — криво усмехнулся альфа. — Мы спасаем жизнь нашей дочери и нашего внука. Ты же видела, ей осточертела эта вражда. Она только страдала от нее, причем сильнее всех остальных наших детей. Пусть живет теперь свободно. Моих денег ей хватит, если мозги в голове есть. Объявим о том, что она умерла сегодня вечером, — решил он.

— Как ты собираешься обмануть собственных сыновей? Наши мальчики не поверят в это. Они не видели тело сестры… Как ты вообще собираешься все это провернуть?! — не могла понять женщина. — Тебе никто не поверит, ты опозоришься еще сильнее!

— Мои сыновья не посмеют ослушаться альфу, — вздохнул Михаил. — Для Юли больше нет места в моем доме. Так будет лучше для всех, Лида, — вздохнул он. — Так будет лучше… Для самой Юли в первую очередь. Ты же не хочешь, чтобы на нашу дочь косились, а над внуком издевались?

— Но они — волки, — шептала Лидия, но Михаил уже понял, что она смирилась с его решением. — Им нужна стая…

— Иногда лучше без стаи, — хмыкнул он. — Если бы Манкулов был жив, он бы забрал нашу дочь к себе, и там над ней и нашим внуком измывались бы все, кому не лень…

— Ты думаешь, Роман позволил бы это? — грустно усмехнулась волчица. — Раз он решил жениться на нашей дочери, то для этого были свои причины. Роман Манкулов никогда не позволил бы обижать свою жену и смеяться над ней. Не тот у него характер. Хотел бы унизить — взял бы в любовницы.

— Ты защищаешь этого подлеца? — прищурился альфа.

— Подлеца ли? Он богат, благороден, красив, образован и честен. Знаешь, Миша, когда я выходила за тебя замуж, то даже не думала, что моя жизнь пройдет в вечной войне, — впервые за тридцать лет брака она говорила мужу такие вещи. — Мне говорили, что Манкуловы и Капуловы просто соперники, ничего страшного ожидать не стоит. Я и подумать не могла, что здесь ведется настоящая война. Мои дети росли в обстановке постоянной ненависти. Знал бы ты, как всем это надоело. Наши сыновья хотят жить обычной жизнью волков, растить своих детей. Просто жить в мире. Этот брак мог бы стать мостиком между кланами, — со вздохом сожаления прошептала она.

— Ты соображаешь, что ты говоришь? — со злостью зашипел Капулов.

— Ты так упиваешься этой враждой, что уже перестал замечать жизнь вокруг, — не останавливалась Лидия. — Наша дочь — вдова, а ты, вместо того, чтобы поддержать ее, творишь какое-то безумие. Объявить ее мертвой?! Да делай ты, что хочешь, я не собираюсь в этом участвовать! — развернувшись, Лидия вышла из кабинета и хлопнула дверью.

Её единственная дочь сбежала из дома, будучи беременной от врага своей семьи! Как она могла ничего не замечать? Об увлечении Юли Романом шептались многие, но даже сама волчица не могла подумать, что эти детские чувства могут быть взаимными! Тем более, и представить себе нельзя было брак между ними. Все это казалось сном, чьей-то глупой шуткой. Её послушная, тихая, кроткая девочка разве смогла бы провернуть такое? В какой момент Лида упустила свою дочь? Наверное, в тот самый день, когда она пропала в лесу, а в стаю ее привез Манкулов. Тогда все изменилось. Теперь у Лиды не было дочери. Юля не пришла к ней, не поделилась своим девичьим, не впустила мать в свою новую жизнь. Обида отравила душу. Но кому теперь предъявлять эти чувства? Дочь сбежала, муж решил отречься от нее, подруг у Лиды отродясь не было, а все сыновья живут своей жизнью, мать им больше нужна. Впервые она ощутила себя такой одинокой. Неужели Лидия никому не нужна? Она всегда думала, что, когда дочь выйдет замуж, она разделит с ней этот брак. Внуки, дочь, посиделки до утра как тогда, когда ей было двенадцать. Ничего этого теперь не будет…

Глава 30

— Вы слышали?! — Серж вбежал в дом покойного брата с круглыми, как два блюдца, глазами. Бен устало вздохнул. Смерть брата стала для него фатальным ударом. Он даже внешне постарел лет на пять. Тот, кто всегда был для него примером, вторым отцом, погиб на другом континенте. Даже тела нет, чтобы похоронить и попрощаться. Не покидало ощущение того, что брат просто уехал, и скоро должен вернуться. — Бен, ты слышал?! — Серж нарисовался в поле его зрения. Что нужно мелкому? Неужели не видно, что Бен хочет лишь одного — чтобы его оставили в покое.

— Что? — тяжело вздохнул новый альфа.

— Юля Капулова умерла!

Бен остолбенел. Сердце пропустило еще один удар. Нет, этого просто не может быть!

— Как? — прохрипел он и сам не заметил, как поднялся из кресла. Юля, эта наивная светлая девочка, за которую они с Романом боролись…мертва?

— Говорят, во сне, — прошептал Серж, растерянно хлопая глазами. — Тромб оторвался, говорят. Я не знаю, что это значит. Похороны завтра.

Несколько секунд Бен пребывал в странном состоянии. Он выпал из реальности, отключился, но сильный организм выполнял свою работу. Новый альфа Манкуловых перекинулся прямо в доме и бросился бежать. Ему нужно побыть одному. Это слишком тяжелое испытание даже для него.

* * *

Постепенно моя жизнь наладилась и обрела свой ритм. Я взяла академический отпуск в университете, обжилась в новой квартире вместе с Марком и постепенно начала приходить в себя. Первые месяцы после смерти Романа я не жила вовсе, а просто существовала. Эмоции проявлялись только от мыслей о нашем ребенке, поэтому я старалась как можно больше думать о малыше.

Марк оказался весьма неприхотливым соседом. Он поселился в дальней комнате, выполнял всю работу по дому, стараясь всячески меня развеселить. Мы оба выбросили свои телефоны, удалили все профили в соцсетях и вообще решили исчезнуть со всех радаров. Марк как будто был рад вырваться из стаи, зажить своей жизнью. Он очень быстро нашел работу, пропадая на ней до самого вечера. Я почти не тратила свое приданное, беря оттуда купюры только на серьезные траты вроде покупки коляски и кроватки.

На четвертом месяце беременности я впервые засмеялась. Помню, как распахнулись глаза Марка, словно он увидел что-то сверхъестественное. Мы с другом очень сблизились. Каждый вечер общались, обсуждая события прошедшего дня, смеялись, по вечерам смотрели фильмы. Начала странная, размеренная, очень спокойная жизнь. Друг очень интересовался моей беременностью, следил за результатами всех анализов и узи, которые я сдавала в женской консультации. Да, я встала на учет и обследовалась. У оборотней это не принято, даже роды по нашим традициям должны проходить на территории стаи. Но у нас с Марком теперь нет стаи. Ни Манкуловы, ни Капуловы нас не примут. Рожать придется в обычном роддоме, и я этому несказанно рада. Уже сейчас малыш был крупнее, чем положено на его сроке, а я девушка маленькая, хрупкая. Если что-то пойдет не так, врачи помогут мне и точно спасут ребенка.

— Ты купил мяса? — невзначай спросила я, когда Марк вернулся с работы. Я звонила ему, просила купить на ужин свинину. Во время беременности я воспылала страстью к отбивным, готовила их практически каждый день.

— Свинины не было, я взял курицу, — отозвался Марк из коридора.

Сама не знаю, что на меня нашло. Из живота поднялась волна обжигающего гнева. Голова закружилась, я пошатнулась. Сознание заволокла алая пелена. Я не могла справиться с этой злобой, словно кто-то другой завладел моим разумом.

— Я же просила свинину! — я не узнала собственный голос. Вышла в коридор с острым желанием придушить друга. Увидев меня, он растерялся. Пакет с курицей в его руке раскачивался, и мне захотелось надеть эту тушу ему на голову. — Неужели так сложно просто принести свинину?! — мой крик отразился от стен. Марк вжался в стену, испуганно распахнув на меня глаза так, словно увидел перед собой монстра.

— Юля, твои глаза… — пролепетал друг, смотря на меня со смесью изумления и ужаса.

— Я не хочу есть курицу! — вскричала я. — Неужели так сложно просто принести женщине кусок свинины, чертов ты сукин сын?! — из горла вырвался судорожный выдох, словно мне резко перекрыли кислород. Гнев схлынул в одну секунду, и я бессильно повалилась на колени. Боже… Что это сейчас было? — Марк… — растерянно прошептала я, не веря, что нагрубила другу. — Прости… — пробормотала, поднимаясь с пола.