Дочь по контракту

Анастасия.

— Это что у вас за скидка в девяносто восемь процентов?! — от сомнений Зинаида Федоровна голосит на весь бутик.

— Осталась последняя модель платья, — терпеливо отвечает девушка-консультант в кипельно-белой рубашке и черной юбке.

Мы с подругой Верой как завороженные уставились на манекен.

Платье неземное. Молочного цвета. С нежным подкладом. Пошитое из тонкого кружева. Оно не пышное и не в облипку, а такое, как надо, в общем, идеальное. С длинными рукавами, да еще и фата идет комплектом.

Главным украшением блистает и переливается брошь по центру V- образного декольте. Брошь из жемчужинки в обрамлении, как заявляют продавцы, россыпи бриллиантов.

Ценников в бутике нет, но когда я указала на понравившейся подвенечный наряд и огласила сумму, мне улыбнулась удача. Именно на это платье фантастическая скидка еще и пятьсот рублей останется!

Вера от белой зависти вздыхает, а мне даже моргать не хочется, чтобы и на секундочку не упустить из вида такую красоту. И дотронуться платья страшно. Вдруг заляпаю или порву ногтем?

Зато мать не стесняется. Вся в колебаниях она кружит возле манекена, пытаясь рассмотреть хоть какой-то дефект.

Внезапно Зинаида Федоровна слишком близко подходит и, прильнув лицом к платью, хватает манекен за грудь.

— Что вы делаете?! — нервозно вскрикивает консультант. — В нашем магазине запрещено грызть товары!

— А я на зуб пробую, — без ноты стыда отвечает мать. — Не могут алмазы стоить так дешево. Стекляшек налепили и обманываете.

И тут не выдерживаю я, забываю о почете к родителям, грубовато оттаскиваю Зинаиду подальше от брошки. Слава богу, мама не накрасилась сегодня помадой.

Зинаиды Федоровна задумчиво клацает зубами, будто чувствует вкус искрящихся камней.

— Настоящие, — подводит итог.

— За эту сумму можно и с кристалликами купить.

— Ну, уж нет! Ты, Настька, должна выходить замуж в самом лучшем, — одергивается Зинаида Федоровна. — Шагай в примерочную, — командует и разворачивается к девушке-консультанту, что покраснела от выпада маменьки, — а ты неси платье!

Ох. Наверное, девочки из бутика подумают, что наша компания только вчера вылезла из пещеры и научилась держать в руках палку! Все благодаря Зинаиде Федоровне…

Но я понимаю, что нужно проявлять терпение к матери, какой бы она ни была.

Кстати, Марк Лютольф не соврал. В примерочной я становлюсь действительно похожей на счастливую женщину.

А Зинаида говорит что я, вылитая Кэтрин Миддолтон. Герцогиня Кембриджская. И мне непременно нужно включить веточки мирта в свадебный букет, чтобы стать еще благородней.

Я верчусь подле ростового зеркала и ощущаю мандраж, а еще предвкушение чего-то грандиозного.

— Верка, — обращается к подруге Зинаида, когда я заканчиваю с примеркой и облачаюсь в свое, — себе тряпки купила?

— Зачем? — хмыкает практичная Вера. — У меня остался брючный костюм с Новогоднего корпоратива. Почти новый.

— Цвет? — придирчиво выясняет мама.

— Голубой.

— Не пойдет! Свадьба дочери будет в оттеках бордо. — Кажется, я только сегодня узнаю обо всех подробностях. — Нам нужны стильные памятные фотографии.

— А ты, мамочка, — спешу защитить Веру, — купила?

— Марик уже подарил, — деловито отвечает. — Хочу быть похожей на Брижит Бардо в молодости, так что девки расплачиваемся на кассе и дружненько топаем выбирать мне златовласый парик с бабеттой!

Ох уж эта Зинаида Федоровна. Нестареющая вертихвостка.

Марк и так взял на себя все остальные расходы на торжество, а мама не упустила возможности выпросить у Лютольфа платье.

Нетрудно догадаться, что такими темпами Зинаида быстро исчерпает запас из чаши терпения Марка. Это вам не всёхавающий Олег. Лютольф, конечно, ругаться не будет, не станет портить и так на ладан дышащий мир с тещей.

Марк, с присущей ему профессиональной выдержкой, в один прекрасный день хладнокровно купит билеты для Зинаиды. Полагаю что за границу. На отдельный континент. В Австралию, чтобы наверняка.

Там у матери будет собственный домик, свиная ферма, дабы не голодать и скромное пособие по безработице. Ведь Зинаида Федоровна в гробу видела вашу работу. А значит, мои мысли очень близки к реальности. Прости господи!

И навещать ее будем мы два раза в год — на Рождество и летом, когда появилась на свет Зинаида. Вот пророчу!

Выходим из свадебного бутика в общий коридор. Торговый центр гудит от наплыва покупателей. Все снуют туда-сюда с пакетами. А мне чертовски приятен запах свежего кофе вперемешку со сладким парфюмом из косметического отдела.

Вновь распахиваю бумажную сумочку и любуюсь на тонкую фату. Надо бы прикупить диадему, однако денег у меня не хватает. Оборачиваюсь на внезапно притихшую Зинаиду и решаю намекнуть.

— Как дела в твоей мыловарне? Прибыль есть?

— Глицерин жду, — тут же отзывается, — французский. Месяц везут, поэтому все труды простаивают…

— Жалко…

Но еще жальче будет, если я позвоню Марку и как иждивенка стану канючить деньги на украшение. Как подумаю — сразу тошно. Мне, вообще, последнее время тошно. Скорее всего, я слишком волнуюсь перед свадьбой…

От досады мне ничего не остается, кроме как, глазеть на диадему с витрины.

Подруга словно считывает по моему лицу грусть и предлагает все же зайти в отдел именитой бижутерии.

— Не трави душу Вер, — пытаюсь отказаться. — Выберем что попроще.

Подруга категорически не соглашается и насильно тянет меня в отдел. Зинаиды Федоровна шаркает за нами.

Внутри магазина невольно прищуриваюсь. Здесь очень много всего, но я заочно полюбила витиеватую корону, поражающую своим изяществом.

— Если так хочешь Насть, то я добавлю, — шепчет на ухо Вера. — Потом раскидаемся.

— Почти десять тысяч стоит, — мне, как заметила подруга и хочется, и цена колется.

Пока мы пялимся на диадему, я упускаю из вида свою мать. Лишь спустя минут пять моих вздохов сквозь общий шум и музыку торгового центра раздается скрипучий голос Зинаиды Федоровны. Тут же обращаю внимание на звук и замечаю маму возле кассы магазинчика.

Зинаида морщится и открывает весящий на плече ридикюль, потом кивает в нашу сторону. Продавец улыбается в ответ на хмурую физиономию матери, тактично принимает расчет и окликает коллегу.