Догадка Ферма

— Нет. Я должен также обратиться к вам с просьбой. Мои поиски имеют строго конфиденциальный характер, речь идет о безопасности королевства. Вы понимаете, что это означает?

Помолчав, Блез решительно обещал:

— Я не скажу об этом никому, даже моему отцу. И с отцом Нисроном не буду говорить о вас, даже на исповеди. Вы, однако же, утверждали, что это чисто личное дело…

— Так и есть, но если я получу результат, оно перестанет быть только моим личным делом. Я подам рапорт в высокие инстанции.

— Быть может, какому-нибудь министру? — спросил молодой человек, преисполненный любопытства.

— Королю, мсье.

Паскаль опустил глаза, смущенный тем, что задал нескромный вопрос.

— Как только получу ответ от мсье Ферма, тут же заеду к вам и верну книгу. Вы живете здесь?

— Нет, в Мерси, это восемь лье от Парижа. Сейчас я вам объясню…

После ухода Блеза Луи не захотел вновь встречаться с сапожником Жюли. Раз уж они решили завтра вернуться в Мерси, он мог бы заглянуть к Шарлю де Брешу и купить «Галантные похождения герцога д'Оссона».

Как и накануне, Гофреди поехал вместе с ним в карете, на козлах которой сидел Никола.

И, как и в прошлый раз, они не заметили ни мальчугана, бежавшего за каретой и порой прыгающего на задок, чтобы прокатиться, ни музыканта с барабаном и флейтой, который издали следовал за ребенком. Этот музыкант вел себя довольно странно: когда экипаж останавливался из-за пробок, он начинал играть сицилийскую песенку, которую тут же прекращал, едва карета трогалась с места.

Шарль де Бреш был счастлив вновь увидеть Луи и сразу же пошел за «Галантными похождениями герцога д'Оссона», отложенными для него в задней комнате лавки.

— У вас есть труды Марена Мерсена? — спросил Луи.

— Думаю, у меня найдется его перевод «Механики» Галилея, — сказал книготорговец, указывая на одну из верхних полок. — Но должен вас предупредить, что это сочинение трудно читать. Сверх того, мое издание принадлежит к числу довольно редких.

— Я возьму его, — решил Луи. — А других трудов отца Мерсена нет?

— Сейчас посмотрю.

Бреш поднялся по лесенке, чтобы добраться до самого последнего ряда книг.

— Там я держу издания, которые меньше всего спрашивают, — сказал он извиняющимся тоном. — Или самые редкие, чтобы их не трогали попусту.

Порывшись на полке, он объявил:

— У меня и в самом деле есть «Неслыханные вопросы, или Отдохновение для ученых мужей». Хотите посмотреть?

— Да, пожалуйста, и не забудьте, что я также беру «Механику».

Шарль де Бреш спустился, держа в руках два издания ин-октаво, и протянул одно из них Луи.

Фронсак открыл его. Титульный лист выглядел следующим образом:

LES

MECHANIQVES DE GALILEE MATHEMATICIEN & Ingenieur du Due de Florence.

AVEC PLVSIEVRS ADDITIONS rares, & nouvelles, vtiles aux Architectes, Ingenieurs, Fonteniers, Philosophes, & Artisans.

Traduites de l'ltalien par L.P.M.M. A PARIS,

Chez HENRY GVENON, rue S. Iacques, pres les Iacobins, a 1'image S. Bernard.

M. DC. XXXIV. AVEC PRIVILEGE ET APPROBATION. [67]

67

Механика Галилея / Математика & Инженера герцога Флоренции / С некоторыми добавлениями редкими & новыми, полезными для Архитекторов, Инженеров, Строителей фонтанов, Философов & Ремесленников. / Перевел с итальянского L.P.M.M. В Париже, у Анри Генона, улица Сен-Жак, рядом с Якобинцами, под изображением святого Бернара. М. DC. XXXIV. С привилегией и одобрением.

Книготорговец объяснил Фронсаку:

— L.P.M.M — означает Le Pere Marin Mersenne, отец Марен Мерсен. Вы же знаете, францисканцы отличаются скромностью. Они ставят только свои инициалы.

— Я беру книгу, — сказал Луи. — Ваша цена?

— Как я уже говорил вам, это довольно редкое издание. Шесть ливров не много для вас?

— Пусть будет три экю вместе со второй книгой Мерсена.

— Договорились.

После того как Луи вернулся в контору, но уже поздним вечером, уличный оборвыш, который на протяжении двух дней следовал за каретой Фронсака, давал отчет Шарлю де Барбезьеру в таверне «Малыш-мавр».

Мальчик сообщил, что дворянин, за которым он следил, днем отправился к книготорговцу с площади Мобер, в лавку «Под эгидой Рима». Как и накануне, его сопровождал старый рубака с рукой на перевязи.

Ребенок не обратил никакого внимания на флейтиста, который проводил его до самой таверны, и уж тем более не заметил, что этот музыкант сложением очень схож с трубочистом, следившим за ним накануне!

На следующий вечер тот же мальчишка известил Барбезьера, брата Прекрасной Блудницы, что интересующий его дворянин покинул контору на улице Катр-Фис в большой карете. С ним уехали горничная и молодая женщина. Пожилой рубака сопровождал их верхом. Они свернули на улицу Тампль и, судя по всему, направились за пределы Парижа.

Барбезьер вручил оборвышу серебряный экю и добрый час просидел в таверне, опустошив несколько кувшинов с вином. Он был так поглощен своими мыслями, что не заметил перчаточника, усевшегося неподалеку от него, — того самого, что два дня ходил по пятам за мальчишкой в обличье флейтиста и трубочиста.

Значит, Фронсак убрался! — с досадой размышлял Барбезьер. Он предусмотрел все, кроме такого быстрого отъезда. И был вполне уверен, что раньше или позже представится новая возможность покончить с этим докучным человеком! Он уже сколотил крепкую банду разбойников, которым велел дожидаться в мерзком притоне, где собирались судейские клерки, висельники всех мастей и, главное, солдатские подстилки. [68] Подвальчик этот располагался на дороге, ведущей к холму Святой Женевьевы, в нескольких шагах от «Малыша-мавра». Если бы возникла подходящая ситуация, мальчуган мог сразу предупредить его, а он бы созвал своих людей меньше чем за час.

68

Шлюхи низшего разряда.

Но за два дня ничего так и не подвернулось, Фронсак был слишком осторожен. А теперь вообще уехал из Парижа!

В таверне было уже полно народу, когда туда вошел маленький человечек, жирный, скрюченный, горбатый и на редкость уродливый. Несмотря на столь отталкивающую внешность, никто из посетителей таверны не позволил себе отпустить какое-нибудь нелестное замечание. Ибо вновь пришедший изумлял не только своим увечьем, но и невероятно злобным выражением лица. Сверх того, он был, несомненно, очень богат, ибо из-под его роскошного вышитого плаща виднелось шелковое одеяние и выглядывала тяжелая шпага дуэлянта с серебряной рукоятью.

Горбун направился к столу, за которым сидел Барбезьер. Те, кто знал его, кланялись, опуская глаза со страхом и почтением. Маркиз — этот чудовищный карлик был маркизом — славился в квартале и своим богатством, и безжалостной жестокостью.

Он занял место напротив брата мадемуазель де Шемро и, заказав сомюрского вина, с чрезвычайным вниманием выслушал рассказ Барбезьера.

Помолчав какое-то время, чтобы выработать другую стратегию, он дал новые инструкции.

— Больше нет необходимости следить за конторой Фронсаков, — скрипучим голосом распорядился он. — Держитесь незаметно в течение нескольких недель, затем вы и ваша сестра сможете вернуться в свет, но только чтобы в «Азаре» вас не видели.

Барбезьер кивал, донельзя обрадованный тем, что не навлек на себя гнев хозяина. Тот встал и, ни на кого не глядя, вышел из таверны.

Перчаточник выскользнул вслед за ним.

Прихрамывая, калека направился к элегантному фасаду дворца, большие ворота которого были украшены дорическими колоннами и пилястрами.

Он поселился здесь в апартаментах, предоставленных ему другом, Франсуа де Ларошфуко, принцем де Марсийяком.

На самом деле громадный дворец [69] с внутренними двориками и садами принадлежал не герцогу, а его дяде маркизу де Лианкуру, герцогу де Ларош-Гюйон и пэру Франции, который уступил особняк племяннику.

69

Дворец Лианкур располагался почти на берегу Сены, точнее, на улице Сен, на месте нынешних улиц Висконти и Бо-Зар.