Догадка Ферма

Гофреди обрел надежду.

Когда они прибыли в Юссель, пошел снег.

Ночь они провели на почтовой станции. Это был двухэтажный дом в стороне от дороги, с просторным двором, большими конюшнями и каретным сараем, куда они поставили свой экипаж.

Единственная общая зала была переполнена народом. Непогода задержала многих путешественников, и Гофреди вынужден был пригрозить хозяину станции, чтобы получить комнату для трех женщин. Все спальни оказались заняты, и тот попросту предложил дамам разделить постель с двумя торговцами, как это было в обычае! [92] В конце концов, за астрономическую сумму хозяин выделил крошечную каморку рядом с собственной спальней, куда велел принести два грязных соломенных матраса, на которых женщины разместились с большим трудом. Самому Гофреди в очередной раз предстояло спать на скамье в общей зале, подобно всем другим, для кого не нашлось кровати.

92

Только полицейский ордонанс от 6 ноября 1778 года предписал хозяевам постоялых дворов предоставлять людям разного пола разные спальни. Прежде мужчины и женщины могли разделить постель, не будучи даже знакомы друг с другом!

С таким же трудом получили они уголок за столом рядом с испольщиками и голодранцами. Многие таращились на Франсуазу де Лепинас, самую красивую из трех женщин, поэтому Гофреди решил, что проведет ночь с ними, в их клетушке. Они согласились, встревоженные излишним вниманием мужчин. При такой тесноте изнасилования случались нередко.

Хозяин постоялого двора, дородный мужчина, которому перевалило за шестой десяток, подал им превосходный обед. Гофреди спросил, как он думает: снег еще долго будет идти? А как же! — кивнул кабатчик.

Ночь прошла спокойно. Многие заметили вооружение старого рейтара, а его облик свирепого солдата охладил самые горячие и дерзкие головы.

Наутро снег лежал слоем в четверть туаза. Не удалось даже вывести карету на улицу. Все дороги занесло. Путешественникам оставалось лишь смириться со своей бедой и утешаться тем, что похитители Фронсака оказались в таком же плачевном положении.

К счастью, днем снег прекратился и сквозь облака блеснули солнечные лучи.

В дюжине лье от них, недалеко от Обюссона, Бреш также застрял в пути из-за непогоды. Желая избежать постоялых дворов, он остановился на поляне. Утром снег превратил карету в непроницаемый белоснежный куколь. Было очень холодно, и они не смогли развести огонь. Весь день они просидели в ледяной берлине, закутавшись в одеяла. Бреш не запасся пищей, и заснули они на голодный желудок.

Ночь оказалась долгой и суровой. Утром Луи начал кашлять, у него была сильная простуда.

Все утро и часть дня они освобождали карету из снежного плена и наконец, медленно потащились по Большой дороге к Монлюсону.

К вечеру, невзирая на опасность встречи с Гофреди, Бреш решил, что заночуют они на постоялом дворе. Не только Луи выглядел совсем больным, но Бандоле также беспрерывно кашлял и был не в состоянии управлять упряжкой.

Это была первая ночь в тепле, в постели, после настоящего ужина. Мать кабатчика приготовила им множество отваров против простуды.

Утром, опасаясь погони, Бреш решил направиться в Бурж. Этот путь был длиннее, но значительно уменьшал вероятность того, что преследователи сумеют их нагнать.

Снег сменился дождем, и дорога превратилась в сплошные рытвины. Этапы становились все короче.

— У вас есть агент в шифровальном бюро мсье Россиньоля, — неожиданно объявил Луи дремавшему рядом Брешу.

— Разумеется! Именно он и привлек мое внимание к вам. Я спрашивал себя, когда вы затронете эту тему.

— Как это произошло?

— Однажды вечером Шантлу — моего человека зовут Шантлу, вы это знаете? — явился ко мне в страшном волнении. За ним по пятам шел некий субъект, весьма смахивающий на разбойника, которого ему удалось сбить со следа. Я успокоил его и посоветовал вернуться домой. Когда он ушел, я стал наблюдать за площадью Мобер из окна. Именно тогда я увидел эдакого солдафона со шпагой непомерной длины, он-то и охотился на моего агента. Я вышел и в свою очередь двинулся вслед за ним. Это был ваш слуга Гофреди! Я проводил его вплоть до конторы вашего отца. Поэтому, когда вы на следующий день пришли ко мне и сказали, что вас зовут Фронсак, я уже знал — ваш визит не случаен!

Признания Бреша позволяли теперь прекрасно понять причины всех его поступков. К примеру, попытку завоевать дружбу Луи, продавая ему по низкой цене ценные книги.

— Каким образом Шантлу получил доступ к сейфу мсье де Бриена? У него был ключ?

— Он никогда не имел доступа к сейфу, — удивленно ответил Бреш. — Но он действительно сказал мне, что однажды ему удалось отвлечь внимание Россиньоля, которого он сопровождал, и украсть несколько листков из открытого сейфа.

Такое объяснение, наверное, успокоило бы Бриена, подумал Луи. Хотя министр, возможно, никогда об этом не узнает.

— Вы убили Шарля Мансье? — спросил он.

— Скажем так, это была моя идея. Но все сделал Шантлу. Он велел отнести Мансье записку, назначив встречу в «Сосновой шишке». Там он представил меня как откупщика, которому нужен партнер. Мы долго беседовали и все время подливали ему вина. Шантлу вызвался проводить своего коллегу, перед домом ударил его по голове и затем повесил на потолочном крюке.

Гофреди и женщины вновь пустились в путь. Дожди и грязь замедлили и их продвижение вперед. Подобно Брешу и его банде, они все больше укорачивали этапы.

В конце первой недели января обе группы, не подозревая об этом, оказались недалеко друг от друга, в Орлеанском лесу.

Маркиза де Кастельбажак, мадам де Лепинас, Гофреди и Бертранда завершали ужин в общей зале станции превосходным сыром, когда дверь распахнулась и с порывом ветра вошел высокий худой человек с густыми поседевшими усами.

Он сразу привлек внимание Гофреди. Опытный вояка быстро разглядел под тяжелым серым шерстяным плащом заплатанный камзол из буйволиной кожи и длинную рапиру.

Незнакомец направился на кухню, откуда вышел через пару минут с большим полотняным мешком, в котором явно лежало несколько жареных цыплят и уток. Он обшарил глазами залу, задержав взгляд на их столике, и тут же вышел. Гофреди инстинктивно почуял в этом малом разбойника с большой дороги. Быть может, это один из людей Бреша явился за провизией? Он сказал об этом мадам де Кастельбажак, однако, та сочла подобное предположение маловероятным. Они пересекли почти всю Францию и только чудом могли бы столкнуться сегодня вечером с теми, за кем гнались.

Но Гофреди не желал отказываться от своей идеи. Он встал и тоже пошел на кухню.

За большим вертелом, на котором было нанизано множество уток и кур, приглядывала солидная матрона. Удивляться не следовало: в этот вечер в зале было полно народу.

— Отсюда только что вышел человек, — сказал он. — Он купил у вас еду?

— Ну да, мсье. Четыре утки, хлеб, сыр и вино.

— Вы его знаете?

— Никогда не видела, мсье, но сюда приходит столько путешественников, желающих запастись провизией.