Договор с дьяволом

– Мы понимаем друг друга. А теперь расскажи подробно о наших друзьях в Москве…

Утром следующего дня, во время завтрака, Реддвей был спокоен и даже благодушен внешне. Ел с обычным жадным аппетитом. Разговор касался мелочей, главным образом общих знакомых в России и Соединенных Штатах. Турецкий ждал, зная, что Реддвей во время еды не терпит никаких служебных дел. А когда закончили и перешли из кафетерия – через мост – в корпус, где находился кабинет Пита, чтобы спокойно покурить после завтрака – Пит свою неизменную сигару, а Турецкий традиционный «Честерфилд», непочатую пачку которого Реддвей подвинул к Александру – тоже помнил его вкус! – наконец состоялся деловой разговор.

– Я постарался, Алекс. Беседа была не очень легкой, но ты же знаешь своего друга, старину Пита! Нет такой щели, Алекс, куда бы он не смог протиснуть свое большое и жирное тело! – Реддвей довольно рассмеялся. – Они долго упрямились, ничего не скажешь. А было вот что. Помимо разведчика там, на Баренцевом море, находились еще две наших субмарины типа «Лос-Анджелес». Они гораздо меньшего водоизмещения, чем ваш «Сокол». Газетчики кое в чем правы: мы наблюдали. Но одна из субмарин слишком близко влезла в район, где проводилось бомбометание. Понимаешь? Сунула нос, и ей довольно крепко досталось за это любопытство. Это та самая, которую потом ремонтировали под Бергеном. Но, Алекс, ни одна, ни другая не таранили вашу субмарину. Не было этого, Алекс, хотя многие факты пытаются говорить об обратном.

– Значит, могла быть третья лодка, Пит?

– Это уже вопрос не ко мне, Алекс, – вздохнул Реддвей. – Честно говоря, мне очень жаль, что твой вопрос разрешился так скоро. Теперь ты улетишь в Москву, и никто не скажет с уверенностью, когда мы сможем встретиться… Если была третья лодка, Алекс, то она не имела никакого отношения к нашим военно-морским силам. Впрочем, Британия полностью исключает свое присутствие во время ваших учений.

– Ну хоть это… И на том спасибо, Пит. Я тебе верю.

– Я заявляю это, Алекс. А ты меня достаточно знаешь… Но если ты не против, то я, пользуясь твоим присутствием здесь, тоже хотел бы сказать два слова по поводу одной проблемы.

– Слушаю тебя.

– В Москве, как меня проинформировали, задержан один наш коммерсант, которого подозревают в шпионской деятельности. Мне сказали, что в прошлом он служил в военно-морской разведке Соединенных Штатов, но давно отошел в сторону. А сейчас его фирма сотрудничает с Пенсильванским университетом в области некоторых прикладных исследований. Достаточно мирная профессия, Алекс. Но вот он задержан в то время, когда покупал у российской фирмы чертежи изделия, которое уже было достаточно широко обнародовано и в прессе, и в тематических изданиях, которые можно без труда приобрести в книжных магазинах. Я не знаю всех тонкостей, Алекс, но мои бывшие коллеги очень озабочены. Они не хотели бы, чтобы какая-то нелепая случайность могла скомпрометировать наши заметно улучшающиеся отношения. К тому же, Алекс, вам известно, что в нашей стране грядут новые президентские выборы. И конфликты такого рода не будут способствовать стабилизации отношений вашего государственного руководства с новой американской администрацией. Я просто обращаю внимание, Алекс, на некоторые трудности, которые мы сами себе создаем. Да?

– Я немного в курсе, Пит. Но этим делом, насколько я слышал, занимается Федеральная служба безопасности. Это, как говорится, немного другая епархия. Ну, другой монастырь. Со своими условиями работы, понимаешь? К примеру, как если бы ты в своем недавнем прошлом попробовал бы что-то советовать тому же ФБР. Кажется, все делают одно дело, защищают безопасность, но ведомства разные.

– Да, я понял. Но ты все-таки постарайся передать мои слова нашему другу Косте. В конце концов, последнее решение остается за Генеральной прокуратурой. Или – президентом?

– Я думаю – последнее.

– Тогда я могу только повторить: мне жаль, что ты так быстро покидаешь меня.

– Во всяком случае, поужинать вдвоем мы еще успеем, – улыбнулся Турецкий…

Казалось бы, эта тема закрылась, но вечером – а у Турецкого был билет на первый утренний рейс в Москву, – за ужином, Пит снова, как бы невзначай, вернулся к ней.

Заговорил о том, что в нелегкой сегодняшней ситуации самое важное – это полное доверие между людьми и государствами, особенно такими могучими, как Штаты и Россия. И это все пустые разговоры, что русские ослабели, потеряли престиж в мире, нет, у великих держав так не бывает. И конечно же не может какой-то там коммерсант внести раздоры между странами, но тем не менее общая атмосфера, конечно, – хочешь не хочешь – изменяется не в лучшую сторону.

Крепко, видать, насели бывшие коллеги на старину Пита. Ни для кого не тайна, кем является гость Реддвея. А теперь они знают и зачем он, собственно, прилетал. И каким делом занимается, тоже знают. Да и Влад ляпнул не по уму – насчет того, кто вычислил Дроуди. И Питу это наверняка доложили. Вот он и проверяет своего гостя на «вшивость» – друг или не друг? Скажет правду или нет?

– Я догадывался, что мы вернемся к этой теме, Пит, – сказал Турецкий. – Но поначалу просто не готов был раскрыть тебе всю подноготную. Ты знаешь смысл этого слова.

Пит важно кивнул.

– И еще я тебе благодарен, как другу, что ты не стал утром настаивать и тянуть из меня жилы. А теперь послушай, в чем дело. У вашего Дроуди был далеко не мирный бизнес, это уже установлено. Но… как мы говорим, не пойман – не вор. И все, вероятно, обошлось бы для него, если бы он только этим и ограничился: ну купил чертежи секретной торпеды, смылся и – гуляй! Однако между покупателем и продавцом возник конфликт – кто кого обманул, мы сейчас разбираемся. Но в результате продавец оказался убитым. Хотя было достаточно ловко сымитировано самоубийство. Не касаемся сейчас и этого вопроса. Получив наконец требуемое, Дроуди решил попутно избавиться и от последнего свидетеля сделки. И хотел отравить женщину, которая передала ему недостающие материалы. Но был арестован.

– Однако, Алекс, насколько мне стало известно, этот акт был как бы… инспирирован, да?

– Извини, я забыл сказать тебе, что Федеральная служба безопасности задолго до этого наблюдала за Дроуди. Причина? Его навязчивый, пристальный интерес к нашим секретным разработкам оборонного значения. А взяли его, что называется, «на горячем». Женщина сама созналась, раскаялась, дала признательные показания. А все дальнейшее будет, я думаю, зависеть от поведения самого Дроуди. И в конечном счете, как ты верно заметил утром, от наших президентов.

– Спасибо, Алекс, – удовлетворенно кивнул Реддвей. – Нет, я просто уверен, что мы не зря вместе работали. И будем, Алекс, у меня нет никакого сомнения. Наверное, я сам отвезу тебя утром в аэропорт.

– Пит, я же абонировал машину!

– Ее доставят туда, куда ты скажешь, это не твоя забота, Алекс…

…Обратная дорога показалась легкой и скорой.

Турецкий поглядывал в иллюминатор на разорванные кучевые облака под собой, видел в промоинах далекую однотонную землю, а из головы никак не выходили слова Пита, процитированные им на прощание из Библии:

– Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию; вы же плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь на земле, и умножайтесь на ней…

У Пита была зверская память на подобные вещи.

И теперь, отхлебывая виски, которое сунул ему на дорожку старина Пит, Александр размышлял о том, что Господь Бог, находясь, вероятно, на такой же высоте, напутствовал Ноя в его нелегкую дорогу в будущее, в мировую память, в историю.

Интересно другое: как же Он мог разглядеть с такой высоты и старика Ноя, и его сыновей, положивших начало новой цивилизации? Впрочем, сама постановка вопроса была в корне неверной и даже вредной. Ибо Богу изначально все ведомо и все видно. Раздвинет Он облака и скажет непонятливому дураку: ну не нравишься ты Мне, понял?… А ты, дурак, не рыпайся и не строй дома, если про тебя все заранее известно… и ни один твой дом и часа не простоит на земле.