Договор с ведьмой 1

За глаза мы звали главу Баба-Ягой или ласково — Бабайкой.

В этот раз Бабайка явно была не в духе, об этом свидетельствовали: плотно сжатые губы, презрительно-надменный взгляд и напряжённая поза с идеально ровной спиной в кресле.

— Эльвира Степановна, вызывали? — несмело спросила я, как только вошла.

Глава взглядом указала мне на стул. Пока шла в нужном направлении, ощущала на себе её оценивающий и ненавидящий взгляд.

Даже когда я села на указанное место, она до сих пор продолжала так смотреть. Ну вот, чувствую, сейчас начнёт упрекать, что я такая сякая, приворожила сыночка и прикажет немедленно отворожить…

— Не люблю ходить вокруг да около, — наконец начала она, — поэтому спрошу прямо — сколько?

Я опешила от такого вопроса, немного подумав, ответила:

— Простите, не совсем понимаю вас.

— Всё ты понимаешь! — резко ответила Эльвира Степановна, встав из-за стола. Потом прошла немного вперёд и начала прохаживаться по кабинету, цокая каблуками туда-сюда и как строгий учитель, читала нотации. — Таких акул, как ты, я за версту вижу. Надеешься, что своими отказами, привяжешь моего сына, а затем, схватишь намертво и не отпустишь. Так вот, знай! Я этого не позволю! Таким, как ты, нужно только одно — деньги! Поэтому, спрашиваю ещё раз — сколько?

— То есть вы, хотите дать деньги, чтобы я оставила вашего сына в покое. Так?

— Нет, не так! — начальница остановилась возле меня и глядя сверху вниз, пояснила: — Хочу, чтобы он забыл тебя, и я, знаю способ — ты переспишь с ним. Поэтому и предлагаю деньги. Сколько? — видя моё удивление, издевательски продолжила: — Только не надо делать оскорблённое лицо, как будто впервые подобную просьбу слышишь. Строишь из себя, королеву, а на самой пробы негде ставить!

Ну это уже слишком! Я захотела подняться, с намерением уйти, но она не позволила: вернула на место, надавив рукой на плечо и наклонившись, тихо проговорила:

— Мой сын — завоеватель. Благодаря отличным данным, — произнесла это с особым восхищением, — ему всегда легко давались победы, во всём: в учёбе, в спорте, в любви… Но, к сожалению или к счастью, после достижения цели — быстро теряет к этому интерес и находит новую.

Женщина выпрямилась и вернулась за стол, снова усевшись в кресло.

— Ты — недостигнутая цель, и сегодня, он её достигнет, — продолжила глава победным тоном, как будто уверена, что не дам отрицательный ответ. — Спрашиваю в последний раз — Сколько? Обещаю, что не поскуплюсь. Можешь назвать любую сумму, в пределах разумного конечно, и это, естественно, останется между нами.

Что она себе позволяет? За кого меня принимает? Вместо ответа, я молча поднялась и пошла прочь из кабинета.

— Я тебя не отпускала! — крикнула вслед начальница.

Обернувшись, я спокойно ответила:

— Скоро вернусь.

Зашла в офис, девчонки продолжали сидеть тихо, как мышки. Я дошла до своего компьютера, нашла бланк заявления, распечатала, добавила от руки нужные реквизиты, подписала и взяв этот документ, отправилась обратно к начальнице.

Демонстративно положила Эльвире Степановне бумагу на стол.

— Что это? — брезгливо спросила она, не веря в то, что видит перед собой.

— Заявление, по собственному желанию, — хотелось добавить:”Засуньте свои деньги себе…” — но я же воспитанная девочка, пошлю её деликатно: — Очень ошибаетесь на мой счёт. Не все такие, как ВЫ.

С гордо поднятой головой, вышла из кабинета. Дверью хлопать не стала, посчитав, что это перебор, хватит с неё того, что я сказала. Пусть подумает, где просчиталась.

Усевшись на своё место, я принялась за работу. Ушла бы прямо сейчас, но по закону — должна отработать две недели, а пока, буду искать свободные вакансии на трудовом рынке. Уходить конечно же не хотелось: работа нравится, зарплата устраивает, коллектив… в принципе, тоже. Но терпеть такое отношение начальства! Баба-Яга, она и есть Баба-Яга — злая, беспринципная, никого не видит и не уважает кроме себя и своего сыночка. Решила, что за деньги может купить кого угодно! Пусть выкусит! Хм, интересно, что она дальше предпримет? Ни за что не поверю, что так просто спустит оскорбление. Но мне уже всё равно.

В подтверждение моих мыслей, появилась Бабайка собственной персоной. Девчонки застыли как ледяные статуи, только глаза ходили туда-сюда. Их удивление и страх понятны: обычно, глава никогда не заходит к нам лично, всегда вызывает к себе, а тут, должна быть очень веская причина присутствия Её Величества здесь — в офисе черни. Я эту причину понимала, а девчонки…

— Ты ещё здесь? — надменно спросила Эльвира Степановна, глядя на меня.

— По условиям трудового договора, я должна отработать две недели, поэтому — да, ещё здесь. Но, если вам неприятно меня видеть — могу удалиться.

Глава быстрым взглядом прошлась по девчонкам и громко приказала:

— Выйдите!

Девочкам понадобилось всего десять секунд, чтобы убежать, даже телефоны на столах позабывали. Теперь, в офисе остались только я и она. Снова цокая каблуками, женщина подошла ко мне и подвинув соседний стул, уселась, как подобает королеве: прямая осанка, гордо поднятая голова… не хватает только скипетра и жезла, да, и ещё короны.

— Перегнула палку, признаю, — начала она. — Пойми меня правильно, тяжело видеть, как единственный сын, в будущем надежда и опора — катится в бездну.

— Поместите его в клинику, — ответила я и осеклась: “Зачем это сказала? Сейчас опять рассвирепеет!”

— Да пыталась уже, — махнула она рукой и расслабившись, откинулась на спинку стула. — Всё время убегает, — оперевшись локтем о подлокотник, устало прикоснувшись к своему лбу, продолжила: — Он очень чувствительный мальчик, всегда тяжело переживает поражения. К счастью, они случаются очень редко, но зато, с каким размахом он пытается об этом забыть! Что касается тебя — с ним это впервые. Ни одна женщина ему не отказывала, наоборот, ещё и приходилось избегать их. Неудивительно, что теперь он в такой депрессии.

Эльвира Степановна оторвавшись от спинки, наклонилась ко мне, взяла за руку и молящим голосом проговорила, заглядывая при этом в глаза:

— Помоги, как мать прошу! Ну чего тебе стоит? Всего разок, от тебя ведь не убудет. Ты же свободна, я знаю, наводила справки, так чего кочевряжишься? Ни за что не поверю, что Виталий тебе не нравится. Он не может не нравиться, это я не только как мать, но и как женщина говорю. А уж я-то, знаю толк в мужчинах, поверь мне.

Так-так, значит Бабайка, решила сменить тактику — надавить на жалость. Это интересно! Что будет, если и сейчас не соглашусь? Пригрозит убить? Она это может. В мыслях я представила, как нанятый ею киллер охотится за мной, наблюдая с крыши в оптический прицел снайперской винтовки. Остальные ведьмы обязательно почувствуют грозящую мне опасность. Может, я тоже почувствую. Но, что смогу сделать, чтобы уберечь киллера от их гнева? Они же его не пощадят! Вот и получится, что по моей вине погибнет человек…

Я осторожно высвободила руку, при этом наблюдая, как молящий взгляд женщины превращается в злобный, мстительный.

— Где он сейчас?

Лицо Эльвиры Степановны вытянулось от удивления. Затем, поднявшись, быстро направилась к дверям, обратившись ко мне, не оборачиваясь:

— Сейчас, подожди…

Как только она вышла, приоткрыв дверь, заглянула Галина.

— Ну что? Можно заходить?

Я отрицательно мотнула. Галя вздохнув, убралась обратно. Вновь послышалось быстрое, знакомое цоканье каблуков. Глава вошла с телефоном в руках.