Договорились. Часть 2

Длинная рука указала на камин. Там стоял член из конструктора «Лего», который Зайкин выиграл на собственной вечеринке за танцевальность.

– С какого расстояния? – неожиданно для себя заинтересовалась девушка.

– Как далеко пробка стреляет? – Зайкин обратился к парням.

– Ну, давай, с десяти метров, – предложил Каменчук.

Хозяин уже шел к камину.

– Кариш, сколько попыток?

– Одна, разумеется. Мне мазила не нужен.

– Блин.

Пока Зайкин выбирал место для фигуры, Миша принес шампанское и вручил ему торжественно, как секундант револьвер дуэлянту.

– Спасибо.

Зайкин приставил бутылку к животу и согнулся, фокусируясь на члене из кубиков.

– А расстояние кто-нибудь измерил? – Карина перелезла через спинку дивана и оперлась на нее поясницей, не желая давать никаких поблажек.

– Кам, сгоняй за рулеткой, плиз. Где-то в кладовке, – хозяин указал на узкую дверцу рядом с туалетом.

Каменчук покряхтел недовольно, но поднялся с кресла. Искал несколько минут. Все его ждали. Зайкин разминался как олимпиец.

– Давай, Зай, мы за тебя болеем, – просвистела Игнатьева с танцпола.

– Зай-ка по-па-ди! – проскандировала Сиран и попрыгала как чирлидерша.

– Верю в тебя, Зай, – Варданян поднял руку и прижал девушку к себе, обняв сзади, чтобы успокоить.

Наконец, Каменчук принес рулетку и отсчитал от «легохера» ровно десять метров, размотав язычок полностью. Конструктор они специально поставили ближе к выходу, чтобы минимизировать риски. Все затаили дыхание.

Зайкин принял устойчивую позу и еще минуту фокусировал прицел. Зачем-то вилял попой, проверял бутылку, даже нюхал саму пробку, а потом резко сорвал мюзле и выстрелил. Хлопок оглушил на мгновение. Пена полилась по его рукам и на торс. Карина засмотрелась и не сразу увидела, что фигурка разлетелась на кирпичики.

– Попал! Ха-ха! Попал! – Зайкин запрыгал, разбрызгивая шампанское на себя и в стороны, чуть не уронил полотенце, но вовремя схватился.

Девчонки завизжали. Даже Настена закричала: «Браво!».

– Крас-сава! – поздравил первым Каменчук и с почтением пожал Зайкину руку.

– Ахаха! Прикиньте, попал! Яхуу!

Парень радовался самому попаданию больше, чем награде. Карина смеялась. Все смеялись. Он умел заряжать весельем. Потом каждый его поздравил. Все так гордились им, будто высшего достижения в жизни быть не могло. Только спустя несколько минут Зайкин подскочил за наградой к девушке и протянул липкую ладонь. Шампанским от него разило за километр.

– Парни, по-братски, врубите медляк.

Откликнулась Игнатьева, потому что играла ее музыка. На поиски нужного трека ушла еще минута. Каменчук с Мишей успели запастись бутылками игристого, пытались повторить успех Зайкина. Варданян к ним присоединился. Сиран кружилась в одиночестве. А Самвел с Настеной тихо беседовали, отойдя к окну.

Игнатьева включила знаменитый саундтрек из «Титаника» – «My heart will go on». Карина посмотрела во влюбленные синие глаза и не смогла сдержать улыбку. Робость невидимой сеткой легла на кожу. Движения перестали быть смелыми и стали плавными. Парень аккуратно обхватил ее за талию и приблизил к себе не вплотную, оставив место для маневров, а затем закружил по залу.

Запах шампанского был так резок, что опьянял сильнее. Или так действовал его взгляд, магический, завлекающий. Синий как будто расцветал на глазах, становился насыщеннее и глубже, а узоры – стройнее и запутаннее. Ей нравилось идти за ним, не отрываться, следовать слепо и без оглядки на все остальное. Такие мгновения никогда не удавались в обыденной жизни, потому теперь хотелось ими насладиться всласть. Насладиться его близостью и всем его вниманием, стать его единственной мыслью и ощущением, каким стал для нее он.

Карина поняла, что окончательно в нем потерялась, когда положила голову на мокрую грудь и закрыла глаза, все осознавала, а оторваться не смогла. Мелодия закончилась слишком внезапно.

– Спасибо за танец, – шепнул Зайкин и покрутил ее на месте, а потом поклонился, как после вальса.

Друзья захлопали и завизжали. Карина глубоко вдохнула, чтобы вернуться в себя и снова стать высокомерной сучкой.

Парни уже третью бутылку извели на отчаянные попытки попасть по конструктору, но ни у кого больше не получилось. Четвертое шампанское стало последним. Только тогда успокоились. Игнатьева и Сиран стали танцевать вместе. Парни, наконец, решили одеться и спустились на первый этаж, где все побросали. Зайкину пришлось идти в душ. А Настена с Самвелом на отшибе у окна мило болтали, смеясь и чокаясь.

Карина села в кресло. Херес уже не лез в глотку, но она все равно пила. Душу штормило после такого танца. Требовалось успокоительное. Миша подошел к столику за закуской. Сырные шарики все съели еще в первый час. А картофеля фри осталось много. Он вынимал по дольке из тазика и казался увлеченным этим процессом, пока резко не повернулся к девушке и не заметил:

– Хм, ты ниче такая, оказывается.

Сегодня был день неожиданных комплиментов. Карина высоко подняла брови. Миша сел на пол лицом к тазику, боком к ней и, не переставая жевать, пояснил:

– Просто о тебе столько слухов всяких ходит. Так много, что я даже верил.

Девушка прочистила горло и опустила голову.

– Я думал, Зайка реально двинулся, а ты вроде норм баба.

Он пожал плечами и улыбнулся по-доброму. Из уголка рта торчал картофель.

– Смотри, не влюбись, – сарказм к ней вернулся.

Парень посмеялся искренне и мотнул головой.

– Все знают, что ты Зайкин краш.

Тот как раз вернулся из комнаты чистым и одетым, даже в футболке, и запустил робота-пылесоса, чтобы убрать шампанское.

– Ты его сейчас набухаешь, – смеялся Миша. – Неделю отходить будет.

– Пусть продезинфицируется.

Зайкин сел на диван рядом с Гогой, у которого слипались глаза, и крикнул Игнатьевой:

– Рит, Гога в отключке уже.

Та не слышала. Им с Сиран было весело. Девушки хохотали, скрючившись. Зайкин только помотал головой и прикрыл Гоге рот. Друг дернулся, но не проснулся.

Карина огляделась вокруг, будто только что очнулась. Стало казаться, что она очень давно не смотрела на часы. И телефон не нашла по карманам. Сумка до сих пор валялась у входа.

– Ты с ночевкой? – спросил у нее Зайкин.

– Наверное.

Алкоголь лишил девушку воли и желания думать. Усталость навалила такая, как после суточного стрима на максималках. Биттер и херес, смешавшись, отравляли кровь, а токсины выедали мозг, зато на душе полегчало. Карина все равно продолжала сидеть и слушать бредовые ночные разговоры пьяных людей. Игнатьева с Сиран хохотали на весь поселок, кружились, падали, поднимались и подпевали словами не из той песни, которая играла. Парни тоже много смеялись, особенно когда подтянулись Варданян с Каменчуком. Гога дрых. Настена и Самвел ютились в уголке у окна за тюлем, никем не замечаемые и ничего не замечающие.