Договорное право. Книга первая. Общие положения

Значит, решение может быть вынесено в пользу стороны, сформулировавшей условие, лишь в одном случае: если будет доказано, что условие в действительности являлось ясным и однозначно понимаемым. Эту последнюю ситуацию характеризует то, что лицо, требующее учитывать его собственную волю, не может считаться заслуживающим особой правовой защиты, поскольку оно заключило договор, не убедившись в однозначности использования содержащихся в нем слов и выражений.

Для установления цели договора, как предусмотрено ст. 431 ГК, необходимо принимать во внимание все «соответствующие обстоятельства». Их круг законодатель не ограничивает. Имеется в виду, что указанные в этой статье обстоятельства – предшествующие заключению договора переговоры и переписка, практика, установившаяся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон – все это составляет только примерный перечень.

При применении перечня, о котором идет речь, надлежит учитывать, что «переговоры» означают устное выражение воли, а потому, очевидно, могут использоваться лишь в случае, когда не требуется обязательной письменной формы договора под страхом недействительности. Такое условие, как «переписка», предполагает зафиксированные в любом виде на бумаге позиции сторон, из которых можно судить об их воле. Под «практикой, установившейся во взаимных отношениях сторон», подразумевается оценка обстоятельств, которая позволяет сделать вывод о том, как понимали то или иное условие стороны в других, ранее связывающих их договорах. Понятие «обычаи делового оборота» употреблено в том смысле, какой ему придает ст. 5 ГК. Наконец, «последующее поведение» сторон означает различного рода действия (воздержание от действий), из которых можно сделать определенные выводы. Например, отгрузка товаров после истечения указанного в договоре срока и их оплата второй стороной дают основание сделать вывод, что контрагенты, очевидно, сочли договор продленным на неопределенный срок.

Примером не охваченных перечнем обстоятельств, которые могут быть использованы при толковании договоров, служат условия, содержащиеся, в частности, в соглашении о намерениях. Совершенно очевидно, что и они подпадают под признаки «соответствующих обстоятельств», о которых идет речь в ст. 431 ГК.

Для толкования договора ключевое значение имеет установление его правовой природы, от которой зависит в конечном счете весь комплекс вопросов, связанных с взаимоотношением сторон. Для установления природы договоров, а также более частных, связанных с этим вопросов суду приходится уяснить смысл осуществленного стороной волеизъявления и его соотношение с волей [400] .

400

См., в частности: Сейнароев Б.М. Некоторые вопросы толкования договоров арбитражными судами // Комментарий арбитражной практики. Вып. 3. М.: Юрид. лит., 1996. С. 92–95.

В подтверждение может быть приведен ряд рассмотренных Высшим Арбитражным Судом РФ в порядке надзора дел. Так, был предъявлен иск о признании недействительными заключенных музыкальным обществом и малым коммерческим предприятием договора аренды и дополнительного соглашения, а также о возврате сторон в первоначальное положение. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил ранее вынесенные судебные решения. При этом интерес представляют мотивы его постановления: «Не определена судом правовая природа договора и действительная воля сторон, т. е. не установлено, на достижение какого результата направлена сделка, без чего невозможно решить, в чем заключается возврат сторон в прежнее состояние» [401] .

401

Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. №1. С. 34–35.

А вот другое дело. Многопрофильное предприятие предъявило акционерному обществу иск о передаче горюче – смазочных материалов в натуре или взыскании их стоимости. В ходе рассмотрения дела возник вопрос: является этот договор поставкой или займом? Постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ было отмечено: принимая во внимание обстоятельства дела и учитывая волю сторон, следует признать, что между ними возникли отношения по договору займа [402] .

В обоснование значимости природы договора может быть приведен еще ряд дел. Акционерное общество закрытого типа предъявило иск к другому акционерному обществу о взыскании стоимости предоставленных услуг и штрафа за нарушение договорных обязательств. В своем Постановлении Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал: «Анализ текста договора показывает, что он является договором комиссии. В данном случае завод, выступая в качестве комитента, несет перед комиссионером обязательство по выплате ему комиссионного вознаграждения и возмещению понесенных расходов. Поэтому предусмотренная соответствующими пунктами договора сторон неустойка за недопоставку продукции третьему лицу не может служить способом обеспечения обязательств комитента перед комиссионером и взысканию не подлежит» [403] .

402

Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. №1. С. 48.

403

Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. №6. С. 48–49. Можно указать и на другие дела, рассмотренные тем же Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации. В одном из них шла речь о выборе между договорами комиссии и поручения, а в другом – между банковской гарантией и поручительством (см.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. №6. С. 49 и 94).

Во всех приведенных делах при выделении определенных вопросов суд в первую очередь придавал значение буквальному смыслу договора.

Притом в ряде случае этого было достаточно. Так, химический комбинат заключил с акционерным обществом открытого типа договор на отпуск и потребление электрической энергии. Однако стороны по-разному определили его правовую природу. Одна из них считала договор поставкой, а другая – договором на отпуск электрической энергии. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обратил внимание на необходимость «принять во внимание буквальное значение содержащихся в договоре выражений». Стороны предусмотрели в нем, что обязуются в своих взаимоотношениях руководствоваться нормами о пользовании электрической энергией, а не о поставке. По этой причине была признана невозможность применять акты, относящиеся к поставке [404] .

404

См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. №7. С. 33.

А вот другой пример. В договоре было указано, что увеличение арендной платы будет зависеть от повышения тарифов на энергоносители. В результате возник вопрос: связан ли с повышением тарифов на электроэнергию размер оплаты только за электричество или арендной платы в целом? Сославшись на ст. 431 ГК, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обратил внимание на необходимость придерживаться буквально редакции приведенного пункта договора. Соответственно было признано, что, поскольку соответствующее условие помещено в раздел договора «Размер арендной платы и порядок взаиморасчетов», значение содержащихся в этом разделе слов и выражений «дает основание сделать вывод, что в соответствующем пункте предусмотрен механизм увеличения арендной платы, а не только платы за энергоносители» [405] .

405

См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. №6. С. 45.

Вместе с тем, руководствуясь ст. 421 ГК, суд в конечном счете иногда приходит к необходимости оценить особо волю сторон. Так, малое предприятие обратилось к ТОО с требованием о поставке предусмотренного договором количества масла и взыскании определенной суммы в виде штрафа за недопоставку. В Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ содержится указание на то, что в договоре мены, заключенном между сторонами, истец не указал отгрузочных реквизитов грузополучателя. Одновременно с договором между сторонами был заключен и договор хранения той же партии масла. С учетом приведенных обстоятельств, а также факта заключения истцом договора с третьей организацией Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ признал, что у истца в действительности не было намерения получить товар [406] .

406

См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1996. №6. С. 75.

В другом деле шла речь о понуждении комитета по управлению городским имуществом заключить договор купли-продажи здания АОЗТ. Истец заключил договор купли-продажи предприятия – кафе и аренды помещения. В указанном деле он требовал заключения с ним теперь и договора купли-продажи здания, ссылаясь на то, что договор аренды предполагал возможность последующей покупки здания арендатором. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ не согласился с истцом, указав, что «в намерение ответчика входило лишь заключение договора аренды здания, но не его продажи» [407] .

407

См.: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. №5. С. 71.

Редакция ст. 431 ГК отличается от той, которая включена в ст. 8 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров. Прежде всего обращает на себя внимание, что норма, которая непосредственно посвящена толкованию договоров, в Конвенции отсутствует. Вместо этого в ней помещено общее положение, посвященное «толкованию заявления и иного поведения стороны». При оценке указанных обстоятельств следует иметь в виду, что по крайней мере практика Международного коммерческого Арбитражного Суда при Торгово – промышленной палате РФ применяет Конвенцию не только к односторонним действиям, но и к договорам в целом [408] .

408

См.: Розенберг М.Г. Контракт международной купли-продажи. С. 55–57. Заслуживает внимания сделанное там же автором замечание относительно того, что аналогичным образом в случаях, когда применяется ГК, в котором в отличие от Венской конвенции есть норма о толковании договоров, но нет такой же нормы о толковании односторонних сделок, при толковании последних есть полная возможность руководствоваться нормами ст. 431 ГК «Толкование договора».

Так, в ст. 8 Конвенции предусмотрено, что заявления и иное поведение стороны должны толковаться в соответствии с ее намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение. Однако при неприменимости приведенной нормы поведение сторон должно быть истолковано в соответствии с пониманием, которое «имело разумное лицо», при этом «действующее в том же качестве, что и другая сторона при аналогичных обстоятельствах».

Комментируя смысл указанной статьи, М.Г. Розенберг выделил то обстоятельство, что под «разумным» подразумевается лицо, «подход которого соответствует общепринятым критериям разумности его поведения», а потому «должны учитываться, например, технические и коммерческие знания и опыт соответствующего лица» [409] .

409

Сходную позицию – ту, которая выражена во Французском гражданском кодексе (имеется в виду ст. 1156: «При рассмотрении соглашений нужно исследовать в первую очередь, каково было обоюдное намерение договаривающихся сторон, а не останавливаться на буквальном смысле выражений»), отстаивал Г.Ф. Шершеневич. В этой связи он расходился с позицией составителей проекта Гражданского уложения. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 522. В ст. 72 Проекта было предусмотрено: «Договоры должны быть изъясняемы по точному их смыслу, по доброй совести и намерению лиц, их заключающих».