Доказательства вины

— И что дальше? — спросил я его.

— Наблюдать за ними, — ответил он. — Выжидать. Не давать им понять, что мы что-то знаем. Навряд ли нам представится больше одного случая застать их врасплох. Когда мы нанесем удар, нам надо сделать это наверняка.

Я хмуро уставился на свою пустую бутылку и кивнул.

— Выжидать. Полежать в кустах. Не высовываться. Усек.

— Хосс, — тихо произнес мой старый учитель. — То, что ты сделал для этой девочки…

— Угу, — отмахнулся я. — Глупо, да. Мерлин писает кипятком, это точно. Возможно, он начнет сейчас настаивать, чтобы я ходил в разведку боем — в надежде на то, что кто-нибудь уберет меня, а значит, и занозу у него в заднице.

— Верно, — кивнул Эбинизер. — Но я хотел сказать, ты поступил чертовски смело. Из того, что я слышал, получается, ты готов был биться против всех, если пришлось бы.

— Думаю, долго бы я не протянул.

— Нет. Но впрочем, речь не о том. — Он встал, крякнув, и посмотрел на меня. — Я тобой горжусь, парень.

Что-то внутри меня оттаяло.

— Знаете, — сказал я, — вы всегда говорили мне, что не присутствовали на моем суде. Что Совет посадил меня к вам на шею, потому что вас не было, чтобы отбрехаться. Я думаю, это не так.

Он хмыкнул.

— Там все говорили на латыни, которой я тогда не понимал. И на голове у меня был этот дурацкий капюшон, так что я никого не видел. Но кто-то все-таки защитил меня — так, как я Молли.

— Возможно, возможно. — Он дернул плечом. — Старею я, Хосс. Многое забываю.

— А-а, — кивнул я. — А знаете, я день или три уже как не обедал по-человечески. И я знаю одно местечко, где дают лучшие в городе спагетти.

Эбинизер застыл на месте, как человек, шагавший по льду и вдруг услышавший треск под ногами.

— Правда? — осторожно спросил он.

— И хлеб у них там классный. И это в двух шагах от университетского городка, поэтому официантки просто супер.

— Звучит многообещающе, — заметил Эбинизер. — Даже слышать — слюнки текут.

— Именно так, — подтвердил я. — Дайте мне переобуться. Если поспешить, успеем туда до вечерней толкотни.

Долгую секунду мы смотрели друг на друга, а потом мой старый наставник склонил передо мной голову. Это означало много всего. Извинения. Благодарность. Радость. Прощение. Признание. Гордость.

— Хочешь, я отвезу? — предложил он.

Я кивнул в ответ.

— С удовольствием, сэр.