Доказательство от противного

Он никому не говорил, но сегодня ему в какой-то момент показалось, будто повторяются события недавнего прошлого.

Опять опасность, от которой сначала внутри скручивается холодный узелок, а затем словно вырастают крылья.

Гарри никому не признался бы, но иногда ему становилось жаль, что война закончилась.

Больше не будет страха.

Но не будет и момента, когда ты себя перебарываешь и становишься выше любого ужаса.

Больше не будет боли.

Но никогда не испытать невыразимое словами ощущение, когда она отступает, как океанская волна, и покой охватывает истерзанное тело.

Больше не будет опасности. Но никогда не замрет сердце в ожидании чего-то неощутимого, заставляющего сконцентрироваться и добиться своего.

Это была его тайна.

Постыдная, как он сам считал.

Как всегда в такие минуты, ему очень захотелось взглянуть на Картину. Закрыв глаза, он мысленно постарался представить ее перед собой. До последних, самых мельчайших деталей.

– Что это?
– удивленный возглас вернул его к реальности.

Гарри нехотя повернул голову.

В дверях стояла Николь, вытаращив глаза от с удивления.

Переведя взгляд на стену, Гарри увидел свою Картину, четко отпечатавшуюся на светлой штукатурке.

– Как ты это сделал?
– ошеломленно выдохнула девушка.

– Не знаю, само получилось, - пожав плечами, Гарри встал, подошел к стене и потрогал ее пальцем.

– Не стирается.

– И не надо стирать, так красиво, - попросила Николь, заходя в библиотеку и закрывая за собой двери.
– Что ты тут делаешь?

– Сижу, - Гарри опустился обратно на ковер и обнял колени руками.

– Сидишь и все?

– Мне что-то не спится.

– Мне тоже. Немного страшно.

– Анри может тебя утром очень быстро перенести в безопасное место, только скажи.

– Мне не за себя страшно, а за вас. Если я буду сидеть в безопасном месте и думать, не случилось ли с вами чего-нибудь, то с ума сойду от ужаса.

– От этого с ума не сходят, - улыбнулся Гарри.
– Наоборот, страх подстегивает, заставляет сконцентрироваться. Почувствовать себя более живым, что ли.

– Тебе так не хватает острых ощущений?
– внимательно глядя ему в лицо, спросила Николь.

– Не хватает, - немного помедлив, признался Гарри.
– Я не чувствую себя живым. Гермиона говорит, что у меня адреналиновая зависимость. Наверняка в неизлечимой форме.

– Для того, чтобы испытывать острые ощущения, не обязательно нужна война, - Николь присела на ковер рядом с Гарри.
– Ты когда-нибудь прыгал с парашютом?

– Нет, а что?

– Поверь, в жизни и без военных действий есть достаточное количество способов испытать чувство опасности и пережить приключения. Серфинг, дайвинг, джампинг, тот же парашютный спорт, - загибала пальцы Николь.
– Если тебе так нравится риск, попробуй и выбери себе парочку подходящих занятий.

– Это ненормально.

– Кто тебе сказал такую глупость?

– Многие говорили, уже не помню кто именно.

– Если не помнишь, кто именно, значит, эти люди для тебя не слишком важны. Тогда почему тебя волнует их мнение? Попробуй поговорить об этом с тем, кто тебе близок.

– Они решат, что я сошел с ума.

– Ты настолько неуверен в своих друзьях?

– Ты что, я им верю, как себе самому!

– Именно поэтому ты сейчас сидишь в темной комнате в одиночестве и по полной программе жалеешь себя, бедного?

– Я не жалею, - возразил Гарри.

– А если не жалеешь, тогда ложись спать. Завтра утром, на свежую голову, все обдумаешь.

– Как все у тебя просто, - покачал головой Гарри, но все таки встал и направился в спальню.

Глава 38.

На следующее утро Николь, решив взять пример с Гермионы, встала раньше всех и соорудила из имевшихся в наличии полуфабрикатов сытный завтрак.

– Перед битвой лучше как следует подкрепиться, - почти вылизывая тарелку, сообщила остальным Лив.
– Мало ли, вдруг война затянется, и обед придется пропустить.

На шутку никто не ответил. Все молча ожидали, что скажет Гарри.

Гарри, не торопясь, сварил себе кофе, медленно, смакуя каждый глоточек, выпил, немного подумал и сварил еще.

Первой не выдержала Лив:

– Мы собираемся сегодня веселиться или нет?

При слове веселиться Гарри удивленно поднял брови.

– В смысле, воевать?
– поправилась Лив, чуть ли не подпрыгивая на стуле от предвкушения.

– Ты сперва определись: повеселиться или повоевать, - посоветовал ей Гарри, приступая ко второй чашке кофе.

– А разве нельзя это совместить?

– Ну, - Гарри сделал вид, что всерьез задумался над такой возможностью, - раньше не получалось.

– Это потому, что меня с вами не было, - доверительно сообщила Лив, - или еще кого-нибудь вроде меня. Знаете, что я вспоминала, слушая про ваши приключения?

– Приключения?
– переспросила Гермиона.

– Ну да, про то, как этот ваш Темный Лорд бегал за Гарри Поттером, - уточнила Лив.

– Что?
– заинтересовался Гарри.

– Мультик про Тома и Джерри. Злобное Нечто гоняется за маааленьким безобидным малышом.

– Боюсь, название «Злобное Нечто» Волдеморт бы не одобрил, - отозвалась Гермиона, предварительно посмотрев, настроены ли ее друзья немного посмеяться над прошлыми событиями.

Друзья оказались очень даже настроены.

– А я боюсь, что слова «маааленький» и «несчастный» не те эпитеты, которые больше всего подходят для Поттера, - высказался Драко.

– Не смей…- начал Гарри.

– Называть его Поттер!
– хором закончили Гермиона, Рон и Ливия.

– Надо же, сколько у тебя защитников развелось, - скривился Драко.

– Придется тебе считаться с народными чувствами, - засмеялся Гарри.
– Моя фамилия слишком известна, чтобы называть ее вслух.

– Да, - с удовольствием подхватила Николь.
– Не стоит поминать имя Героя всуе.

– Не знал, что гриффиндорская дурь столь заразительна для окружающих, - картинно развел руками Драко.

– Дурь - это просто одна из форм материи, - вклинился Алекс.
– Она не появляется ниоткуда и никуда не исчезает.

– Она спонтанно переходит из одной головы в другую, - продолжила его мысль Лив.