Доказательство силы

Мы болтаем о всякой ерунде, о школе, о том, когда возобновятся занятия. Девушка не вспоминает мёртвых подруг, не плачет по погибшим — это хорошо, значит её эмоциональная сфера восстановилась.

Вздыхаю. Мне не хочется говорить с ней о грустном, но надо:

— Валя, мне надо поведать тебе кое-что очень важное. Прошу, отнесись к этому максимально серьёзно. Ок?

Она удивляется, но кивает.

— Скоро с нашим родным городом произойдёт то же самое, что и со школой, — говорю я. — Поэтому не знаю как, но уговори всех, кто тебе дорог, покинуть город.

— О чём ты говоришь? — она всполошилась. — С чего ты это взял?

— Я уже объяснял, — пожал плечами я. — Помнишь, на крыльце школы перед взрывом?

— Ты нёс какой-то бред про квест…

— Это не бред. Некоторые люди в нашем мире оказались как бы игроками в компьютерной игре. Они видят перед глазами зелёные строчки игровой информации, у них есть опыт, уровни и способности. Группа игроков планирует получить кучу опыта, совершив массовый геноцид в нашем городе. Завтра или послезавтра — я не знаю точно, когда. Но лучше убраться из города прямо сейчас. Ты поняла?

— Мэлс, не сошёл ли ты с ума…

Я оглядываюсь — вроде прохожих нет.

— Смотри сюда, видишь мою ладонь, — протягиваю ей руку.

— Да.

Делаю жест и призываю Железного Феликса.

Валя ойкает — оружие появляется в моей руке буквально из неоткуда.

— Что это?

— Это моя способность. Призыв оружия, — поясняю я. — Я тоже игрок.

— Можно потрогать? — спрашивает девушка и я утвердительно киваю.

Она неловко осматривает и ощупывает револьвер.

— Вроде не надувной… — задумчиво произносит красноволосая красотка.

— Ты веришь мне, или что-нибудь ещё показать?

— Что-нибудь ещё! — её глаза радостно сверкают в ожидании фокуса.

— А я больше ничего и не умею, — чешу в затылке, потом до меня доходит.

Беру у Вали револьвер, разряжаю патроны в карман — там уже бряцает приличная кучка. Протягиваю револьвер обратно.

— Держи, крепко держи!

Она кивает и я развоплощаю оружие.

— Ой! — вскрикивает классная оторва, оказавшись с пустыми руками.

— Ну вот и все мои нехитрые способности, — говорю ей. — Теперь ты мне веришь?

— Положим, я тебе поверила, Мэлс, — говорит Валя. — Вот только у меня отец — полицейский, а мама — врач. Ты не знал? Я не смогу убедить их покинуть город перед лицом угрозы. Попытаюсь, но не смогу. Они скажут, что нужны здесь.

Я молчу. Почему всегда так сложно?

— Тогда убирайся сама. Куда угодно, в деревню, к родственникам в соседний регион… — я останавливаюсь, потому что Валя качает головой.

— Я тоже никуда не поеду, Мэлсик, — нежно говорит она. — Я не оставлю родителей, друзей, подруг, товарищей по рукопашке. Нам, наоборот, нужно бить в набат! Нужно предупредить всех, организовать патрули, пусть на улицы выведут полицию, армию!

До меня доходит, что она права. Права, чёрт возьми!

Почему эта мысль не пришла мне в голову раньше? Я знаю почему. Потому что я думал только о себе, только о своём выживании. Происходящее вокруг просто перестало меня заботить. Умрут какие-то незнакомые мне люди? Ну и пусть, какая разница, главное, что выжил я.

О предстоящем столкновении с кланом оборотней я размышлял как об экстремальной попытке набить опыт и застолбить за собой превосходство в этой и соседней спаун-зонах. Ну и с Шейнами подружиться.

А теперь получается, что от исхода операции зависит жизнь Вали, её родственников и друзей.

Плохо, это очень плохо, вдруг понимаю я. До сих пор я выживал благодаря тому, что не обращал внимание на жизни других. Теперь же на меня есть крючок — красноволосая красотка.

Стоп! А почему эта идея не пришла в голову Шейнам? Элион? Это же они хотят всех спасти? Почему они не распространяют информацию, не трубят об этом по интернету, в каналах мессенджеров, по радио, не расклеивают листовки?

Бью себе фейспалм. Привет, двоечка интеллекта. Понятно почему! Чтобы застать оборотней врасплох! Когда они узнают, что кто-то распространяет информацию о предстоящем фарме города, то начнут вычислять виноватых и дойдут до Шейнов. А значит — завтрашняя операция будет провалена.

— Нельзя об этом говорить, — угрюмо поворачиваюсь к Вале. — Нельзя, потому что завтра мы… завтра мы попробуем им помешать.

— Мы — это кто?

— Я и мои товарищи, личности которых сейчас не нужно раскрывать.

— Вы, типа, супергерои?

Вспоминаю Элион и её «Один за всех и все за одного!».

— Скорее, мушкетёры, — ухмыляюсь, почему-то перед глазами стоит образ Боярского.

Валя некоторое время о чём-то размышляет, а потом её лицо светлеет:

— Ну и отлично! Ты и твои друзья остановят плохих парней, и ничего не произойдёт. Аргумент в пользу того, что никуда мне уезжать не надо.

— Валя, ты дура? — спрашиваю её в лоб. — А если у нас не получится? Это не сказка, не прикол, не фильм. Завтра мы пойдём мочить их, а они будут мочить нас. И непонятно, чем это закончится.

— Я в тебя верю, — просто отвечает она.

Фейспалм. Занавес.

— Ты не подумай, Мэлс, что я конченная дура, — добавляет Валя. — Я уже объяснила тебе, почему мои родители не могут уехать. А я не хочу их бросать — как я буду чувствовать себя, если потеряю и их тоже? Это очень сложно, жить и веселиться, когда другие мертвы.

Она кладёт мне голову на плечо, а я молчу, не зная, что сказать. События в школе изменили всех нас. Мёртвые тяжким грузом ложатся на душу — их надо постепенно отпускать, вспоминая и поминая. А если мёртвых слишком много, чтобы отпустить? Так и проживёшь всю жизнь с ними. Так теперь живёт Валя.

— Я верю в тебя не из-за глупой девчачьей любви, — продолжает красноволосая красотка. — А потому что ты сильный, невероятно сильный. Не телом, а… духом, что ли? Ты знаешь, что Толик восемь лет занимается рукопашкой? Что он победитель региональных турниров? А ты уделал его, разорвал, как тузик тряпку. Изукрасил ему всё лицо. Ты всегда был сильным, я помню, но в последние дни рядом с тобой стало страшно находиться. У тебя появилась аура, Мэлс, какая-то мрачная аура. Как будто ты не ручаешься за себя, как будто ты готов идти до конца. Люди чувствуют её — даже Максим Васильевич лишь для вида на тебя поворчал и отступил.