Докричаться до мира

Пристрелялись.

Старший отрешенно подумал, что от Гнезда в центре купола уже больше двух часов хода. Легкие горят. Они все мертвы, даже те, кто еще дышит и бежит: назад не добраться. Собственно, счет пошел на минуты, слабые скоро начнут задыхаться и падать.

Пятый резко метнулся к повозке слева, прыгнул и умер еще в полете. Нет, хозяев им не достать. Беда с этими Пятыми. Вечно лезут вперед. Хотя – уже не важно. Это последний этап опыта, бег на выносливость. Справа предназначенную вожаку стрелу принял Седьмой. Старший тоскливо повел мордой, осматривая стаю: четверти братьев нет.

Может, именно благодаря повороту головы он и приметил то ли краем глаза, то ли кромкой чутья невнятное движение близ левой повозки.

Блик? Силуэт? Тень? Вожак рыкнул недовольно: прежде в этом облике он на зрение не жаловался. А на чутье не жаловался и вовсе никогда! Но что-то там было. Хоть и не ощущается более никак…

Еще мгновение – и оно проявилось. Криком охотников, острой волной их страха, на долю мгновения опережающего незримую смерть. Волки удивленно встали. Отличные неподвижные мишени, нимало не интересные для правой повозки, разом сбросившей ход, свернувшей и тупо ползущей к своему двойнику, замершему слева.

В ухо охнул Четвертый. Он тоже насчитал восьмик смертей и еще две, чуть позже. Вечных убили? Разве такое бывает? Первый оборвал гвалт стаи и потребовал забрать отставших и убитых. Молодец Четвертый, все делает правильно, вызвал самых крепких и еще не задохнувшихся. Быстро он их увел, вот уж кто умеет работать без задержки. Мог бы стать Старшим, если Третий утрачен, – но не хочет. Уже все с ним говорили, твердит свое: буду беречь Первого – это мое место. Упрямый. Знал, что Первому вернее оставят самку – и переживал за Йялла. Он не желал менять своего отношения к человечке. Друг, брат – но не более. Если Сидда и ценила особенно кого-то в стае, то его, веселого, вечно пихающегося с мужем и «заигрывающего» с ней. Умная девочка, она их всех понимала. Даже научилась чуять и говорить без слов, хотя прежде Первый считал, что это умение – врожденное.

Поредевшая стая смотрела на мертвую повозку, а Первый упорно выискивал блик-силуэт не там, а возле еще живой. Вот он! Даже два блика. Один по-прежнему невнятный, а второй вроде более ощутимый, и в нем есть нечто неуловимо знакомое… Кажется, вглядись попристальнее – и станет все ясно… Но странное сознание ускользает от чутья вновь и вновь. Ловко, мягко, уверенно. Будто играет!

Нет, не понять. Еще несколько мгновений, ставших последними для еще живых хозяев – и кроме волков и странных существ в зеленоватой пустыне под ползущей вверх второй луной, способных дышать, похоже, не осталось.

С повозки вниз метнулась-упала тень, становясь, наконец, нормально, полноценно видимой и осознаваемой. Будь луна ниже и шум в голове потише, приметил бы раньше. А так – снова он лишь следует чужому плану. Непонятному: эти существа почти неощутимы и совсем незнакомы.

Первый неспешно, мягким скользящим шагом, пошел навстречу неведомому. Может, он в стае и старший, но пока не утратил ни силы, ни выносливости, ни рассудительности. Враги наших врагов – они кто? Может, друзья. А вдруг просто местные хищники, из-за которых Вечные столь ревностно хранили целостность купола?

Не хищники.

В пыли сидела и сквозь зубы всхлипывала самка… то есть, конечно, женщина. В шкуре и маске, обычных для Вечных. Как и Сидда, тоже человек без второго облика. Только эта, пожалуй, не дала бы самому Йяллу легкой победы. Теперь Первый воспринимал ее сознание отчетливо, как и неожиданно мощный отклик на свое прикосновение к мыслям. Девочка раньше никогда так страшно не убивала, и теперь с трудом держит себя в руках, – понял вожак. Справится, она сильная.

Главное – она не враг. Она пришла помочь. Она и ее самец…

Нет, так невозможно! Надо срочно сменить облик, пока его не приняли за окончательно дикого! Волчьи мысли короче и наивнее человечьих, особенно в обмене с незнакомым, не из стаи. Братьев он изучил слишком хорошо, чтобы понимать безошибочно и трактовать их намерения и действия в любом облике. А новые читаются очень примитивно. Первый от раздражения рыкнул негромко, тотчас пригнулся, припал на передние лапы, опасаясь волны испуга, рождающей опасное непонимание. Но незнакомка ободряюще кивнула, крикнула что-то, явно адресуясь наверх, на повозку. Второй чужак там, и есть в нем что-то, от чего щетинится загривок. Нет, надо быть спокойнее и не спешить с выводами.

Не глядя поймала запрошенное. Ловка!

Такие маски носили на поверхности все хозяева. Первый понял, что ему советуют менять облик и сразу надевать маску, не вдыхая опасный воздух. Рыкнул, усмехаясь. Хозяева их поили волчьим соком, «облегчая» трансформацию. Точнее, растягивая ее, наполняя болью и делая невыносимыми еще несколько дней, пока странное напряжение и беспричинная злость не улягутся. Без сока ему достаточно пары минут. Знали бы они! А девочка, похоже, как раз знает…

Третий всегда ходил вниз волком. Чутье богаче, зрение лучше, слух и нюх тоже, само собой. Да и когти неплохи: от обнаружения Йялл много раз прятался, впившись в стену или потолок.

Гнусно пахнущий хозяевами намордник ему надела незнакомая человечка, бдительно уловив первое подходящее мгновение. Теперь можно сесть и попробовать договориться. Ох и холодно в пустыне этому телу! Ничего. Терпения волвекам не занимать.

– Я Ника. Ты из вожаков? – отчетливо выговаривая слова, спросила она на языке хозяев.

– Я Первый, – удивленно кивнул волвек, снова ежась от холода. Что еще эта странная человечка знает и может? – Откуда знаешь о нас так много?

– Потом, времени мало. Нас двое, и второй – не человек и не волк. Он айри.

– Вечный? – сознание наконец согласилось принять очевидное и страшное. Второй из группы, тот, что еще на повозке, – из породы хозяев. Если и это очередной опыт…

– Нет, мы не из купола, – резко вскинула она руку, обрывая бурю мыслей и догадок. – Я прошу верить нам, и мне, и ему. Ты можешь обеспечить нормальное поведение своих… да как же сказать-то…

– Братьев, – подсказал вожак, не в силах рискнуть всем и поверить. Хотя, если принять во внимание обстоятельства: они решением хозяев уже наверняка мертвы. И дышат лишь благодаря вмешательству странной пары. А сами Вечные не дышат. Первый кивнул, повторяя движение незнакомой человечки: – Да, верю. Но я жду пояснений.

– Там, где есть воздух, поговорим. Эл, ты как, не ранен? Его зовут Эллар, кстати.

– Запоздалая забота, но приятная, – вроде чуть лениво усмехнулись сверху. – Нет. Я прыгаю.

И уже стоит рядом, невысокий, по меркам волвеков, на удивление спокойный. Совсем не Вечный, у них подобных глаз не бывает – внимательных, глубоких и ясных. Хозяин не стал бы переживать за девочку, ему своя шкура дорога. А этот бережет человечку. Смотрит так настороженно, двигается замечательно мягко. Хорош, всех держит в поле зрения. Боец. Первый одобрительно заворчал. Названный Элларом коротко кивнул, убедившись в безопасности Ники, бросил в руки одёжку одного из убитых Вечных. Первый снова заворчал, уже недовольно.