Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Ну и в-четвертых, совместный шопинг несет в себе идею некоего единства, сопричастности общему делу, шопинг объединяет и сплачивает, создает предпосылки для благоприятного исхода конфликтов.

Как только Елена вытащила ключ из замка зажигания, Данилов сказал:

– Мне, Лен, наверное, придется уйти из Склифа.

И сразу же выскочил из машины, вроде как за тележкой, но на самом деле для того, чтобы дать Елене возможность осмыслить услышанное. Тележку выбирал долго, придирчиво проверяя, не перекошены ли колеса и не заедает ли их. Одну отверг не по причине никудышных колес, а из-за обшарпанного вида. Возился до тех пор, пока не услышал за спиной:

– И почему, хотела бы я знать?

– Да так, ситуация сложилась неприятная. – Данилов откатил от стаи тележек облюбованную и двинулся ко входу в торговый центр. – Оказывается, что я там изначально пришелся не ко двору, а вдобавок случилась со мной парочка совершенно комедийных казусов...

– Выкладывай подробности! – потребовала Елена.

Данилов выложил все как было, не забыв упомянуть и о том, как нахамил «уважаемому заместителю директора». Уточняющих вопросов Елена почти не задавала – рассказ и без того был исчерпывающим. Закончился он уже в торговом зале гипермаркета возле выставленной в проход паллеты с пакетами стирального порошка.

– Возьмем порошок? Смотри какая скидка! – предложил Данилов.

– Порошок у нас есть, – ответила Елена.

– А вот посуду, кажется, мыть нечем! – Данилов положил в тележку два больших флакона с моющим средством и свернул в проход между стеллажами.

– Данилов, ты когда-нибудь всерьез задумывался о том, почему с тобой столько всего происходит? – Елена шла позади и не проявляла никакого интереса к содержимому полок, мимо которых лежал их путь. – Именно с тобой? С Вовой Даниловым?

– Потому что я конфликтный, колючий и вообще не подарок, – ответил Данилов. – Только вот какое отношение мои личные качества имеют к тому, что произошло? Как в случае с возвратом денег, так и в случае с этим Елизарычем, будь он трижды неладен!

Попутно он наполнял тележку товарами. Раз уж Елена устранилась от шопинга, то придется все делать самому.

– Пусть твои личные качества не имеют отношения к этим событиям... – согласилась Елена, но это был не белый флаг, а перестроение перед атакой. – Но к трактовке этих событий твоим руководством – имеют! Самое непосредственное!

– Все должно трактоваться объективно! – возразил Данилов, выходя в одну из главных аллей супермаркета.

– Все зависит от отношения к тому или иному человеку, – теперь Елена шла рядом с ним. – Вот возьми хотя бы меня и тебя...

– Это будет не совсем правильно...

– Давай остановимся, я не могу вести серьезные разговоры на ходу!..

– Тогда иди за мной!

Данилов завел Елену в самый конец ряда с товарами для ремонта, где две горки использованных паллет препятствовали сквозному движению покупателей.

– Вот возьми хотя бы меня и тебя. Когда я пришла заведовать подстанцией, ты, несмотря на все твои закидоны, был мне симпатичен, и на все связанное с тобой я реагировала совсем не так, как на то, что творил Бондарь, которого я сразу же невзлюбила...

– Но это не помешало тебе осыпать меня выговорами.

– Я не могла поступить иначе, и ты это прекрасно знаешь. Но третьего выговора я тебе ни за что не дала бы, потому что у меня и в мыслях не было от тебя отделаться... А вот Бондаря я сразу решила вышвырнуть вон с подстанции. Понимаешь, к чему я клоню?

– Понимаю. Ты считаешь, что если бы на моем месте был бы другой врач, то его бы просто пожурили?

– Не исключено. И уж не указали бы ему на дверь!

– Мне пока никто не указывал...

– Вова, тебя что, надо подвести к двери за ухо и ткнуть в нее носом, чтобы ты понял, что тебе на нее указывают?

– Ладно. Короче, ты теперь в курсе. Поехали за соками?

– Нет, за соками мы поедем потом. – Поджатые губы в сочетании с подрагивающим подбородком были плохим прогностическим признаком. – Сначала ответь мне на такой вопрос – ты вообще собираешься менять свое поведение? Так вот, чтобы раз и навсегда?

– Давай уточним, что именно я должен менять?

Чего-чего, а меняться Данилова совершенно не тянуло. Опасное и неблагодарное это дело. Начнешь меняться в лучшую сторону и сам не заметишь, как изменился в худшую. Лучшее, как известно, враг хорошего, и от добра добра искать не стоит.

– Свое поведение на работе – раз, свою манеру общения с руководством – два, свою реакцию на замечания – три, свое понятие о справедливости – четыре...

– Понятие о справедливости от меня не зависит, – вставил Данилов. – Тут уж ничего обещать не могу.

– Хорошо, – кивнула Елена. – А по остальным пунктам можешь измениться? Ну хотя бы попытаться, а? Всерьез?

– Если я сделаю это, то ты меня бросишь, – серьезно сказал Данилов.

– Почему? – удивилась Елена.

– Потому что не захочешь жить рядом с унылым, бесхребетным, ни на что не годным слизняком.

– А-а-а... Ну-ну! Ясно. Это ж какое мне счастье привалило – живу с веселым, сильным, уверенным в себе мужчиной! – На глазах Елены выступили слезы. – И как живу – каждый день жду сюрпризов!

– Поехали за соками! – Данилов попытался выехать с тележкой из закутка, но Елена преградила ему дорогу.

– Выслушай меня до конца и больше не передергивай! – срывающимся голосом потребовала она. – Я имела в виду, что тебе надо учиться идти на компромиссы там, где это надо, а ты вывернул мои слова наизнанку!

– Я не выворачивал, просто перевел...

– Вывернул! Да еще сделал это, упиваясь своими мнимыми достоинствами! Ну скажи, что хорошего в том, что тебя не может долго выносить ни один начальник?

– Это их проблемы.

– Это твоя проблема! – вздохнула Елена. – Им-то что? Они избавляются от тебя и вскоре забывают, что был такой еж, доктор Данилов. А ты мечешься с места на место, кидаешься из специальности в специальность, страдаешь... Я же вижу, Вова, как ты страдаешь. Даже сейчас.

– Ты ошибаешься...

– Не ошибаюсь. Тебе плохо, тебе неприятно, но ты хорохоришься. Правильно, ты же настоящий мужчина! Вожак! Альфа-самец.

– Лен, теперь ты не передергивай, – попросил Данилов. – Ты, когда злишься, часто передергиваешь. А потом я же и виноват...

– Пошли, Данилов, – вздохнула Елена. – Только сначала не к сокам, а к водке.

– Шутишь? – не поверил Данилов.

– Нет, не шучу. Тебе нельзя пить, а мне можно. А сейчас – просто необходимо. Стакан под соленый огурец и горбушку черного хлеба. А может, и два стакана... напиться, забыться и успокоиться. Может, хоть так получится!