Доктор Ф. и другие

Тем не менее, проступок мастера-сапожника Брюса считаю поводом для чрезвычайного рассмотрения и примерного наказания в целях общего укрепления дисциплины среди сотрудников Центра. Настоящий проступок усугублен тем, что рапорт Брюса на Ваше имя (если эту его писанину позволительно назвать рапортом) так и не был пока представлен, несмотря на то, что с момента их разговора на чердаке минуло уже более суток. Зная натуру Брюса, неустойчивую, лишенную твердых нравственных принципов, подверженную интеллигентским сомнениям и комплексам...

(«А ничего сказанул! Не зря ж пятнадцатый годок на этой работенке!.. Только вот звание почему-то все придерживают. Должность минимум майорская, а уже восемь лет в капитанах мурыжат. Перед людьми совестно, не говоря уж о супруге».)

...вполне допускаю, что данный рапорт мог бы и не быть им представлен вовсе.

(«Тут, по всем правилам, и чуток самокритики следует подпустить. А то как же!»)

...Осознавая отчасти и собственную вину, обещаю со своей стороны принять все меры... (И т.д.)

(«О главном-то не забыть!»)

...Помимо наказания для мастера-сапожника Брюса (по Вашему усмотрению), предлагаю также представить за проведенную работу к поощрениям:

1) уборщицу 3-го этажа, старшего прапорщика Любовь Кумову (в размере половины месячного оклада);

(«Не многовато ли будет Любане?.. Ну ладно, свое еще отработает — бабенка, в общем-то, ничего. Да и все равно не дадут, знаем их!»)

2) офицерский состав подразделения в размере... («Тут бы и не переборщить, не приумалить... Эх, где наша не пропадала!..»)...месячного оклада.

(«А насчет производства в чины покуда не стоит — только разозлишь, тогда назло ни в жизть не дадут».)

Жду по поводу вышеизложенного Ваших распоряжений.

Копия наст. документа приготовлена для канцелярии ген.-полковника Погремухина О.С.

Нач. подотдела

воспитательной работы Центра

капитан Леденцов А.Э.

* * *

(По телефону)

— (Грозно.)Леденцов?

— Так точно, товарищ полковник!

— Знаешь, кто ты такой, Леденцов? ... ты моржовый, вот кто ты такой есть! Нет, скажи, Леденцов, ты вправду такой недоделанный или прикидываешься?

— Не понял, товарищ...

— И товарищ тебе — такой же ... тюлений!

— Дык...

— Ты мне, ... моржовый, не «дыкай»! «Дыкать» он мне тут еще будет! Ты лучше скажи, Леденцов-недососанный, ты копию Погремухину отправить успел?

— Уже в экспедиции!

— Перехватить!

— Есть!

— (Более снисходительно.)Ты хоть понял, леденец хренов, почему — перехватить?

— Никак нет!

— Потому ты, капитан, и майором не будешь, что мозгой не умеешь шевелить! Брюсу-то за это дело — что? Не «вышку» же ему за его хреномудрию давать, а попробуй низведи ниже сапожника. И кому, спрашиваю тебя, кому, в таком случае, в первую голову — по мозгам?..

— Виноват!

— Вот именно. Потому что перво-наперво — по твоей как раз ...ной башке! По всему твоему подотделу! И по мне заодно — чтоб не держал таких ......, как ты!.. О премии он, к ..... таким, размечтался, рот раззявил! Не премию вам, а сто ....... в одно место!

— Дык ведь...

— Снова он мне «дыкает»! Еще раз «дыкнешь» — я тебя ........! Понял, ......ный карась?

— Так точно!

— У него там, понимаешь, почти два часа «гундосят» на чердаке, а он, вместо чтобы сразу пресечь, бумагами своими мозги мне компостирует! У этого Брюса, кстати, брательник троюродный — знаешь кто?

— Ы-ы-х-х!.. Тот самый, в пожарной части?..

— Уразумел наконец!.. На генеральской, между прочим должности. Он с тобой, при его связях, знаешь что может сделать?.. Во-во, то самое! Не говоря уж о Погремухине. Да он тебя за то, что ты операцию «Рефаим» — под угрозу срыва... он тебя собственной рукою — в расход!

— Дык... Виноват!..

— (Миролюбиво.)Ладно, ладно. Вижу, сам понял все. И бумагу свою из экспедиции забери. Забери — и можешь ею, как и Брюсовой мазней, ...... себе одно место. Вопросы есть?

— Так точно! По отношению к Брюсу — какие воспитательные меры?

(«Вот же, ей-Богу, дятел! Сам — ну ничегошеньки! Подобрались работнички, ети их! Макаренко: меры ему воспитательные! Еще в майоры метит, дубодол!»)

— Посадить на губу — и дело с концом.

— Никак невозможно на гауптвахту, товарищ полковник!

— Это еще почему?

— Он не военнообязанный.

— Ну так присвой ефрейтора — и посади. Денька на три, с него довольно... И до конца месяца — с дежурствами по уборке Центра... И — кто он там у тебя, говоришь по первой специальности?

— Философ, товарищ полковник!

— Тогда пускай еще и в похоронной команде послужит. Как раз ему будет по профессии... Все за вас решать... Еще вопросы?

— В отношении расходов по культурно-воспитательной. Зачитать смету?

— Ну...

— Игрушки елочные — сорок шесть рублей; наряд Снегурочки (взамен испорченного прошлым годом) для прапорщика Любови Кумовой — двести десять рублей; починка оконной рамы в актовом зале...

(«Давай, долби, дятел! Слушаю тебя, как же! Делов других нет!.. А бумаженцию свою из экспедиции заберешь, никуда ты у меня не денешься!.. А мы твоими ручонками торопливыми Брюса-то и выручим, хорошего мужика и сапожника милостью Божьей!.. В личное время башмаки людям шьет, без всякой оплаты, без квитанций, без всей этой хухры-мухры! Модельные, с острым носом! Сам выучился, талант! Не хуже импортных!.. Обещал вот к Новому году. Посидит чуток на губе — как раз и поспеет сделать... И брательник его, пожарный полковник, глядишь, с давешним долгом в две сотенки торопить не будет...

...О чем он бишь там, этот дубодол?..»)

— ...ватманскую бумагу для новогодних стенгазет — шестьдесят шесть рублей; для праздничного стола офицерскому составу («Все равно, конечно, не дашь, козел старый!.. Эх!..»)— восемьсот рублей... Итого: одна тысяча триста двадцать рублей пятьдесят копеек...

— Ладно, присылай... Урежь вдвое — и присылай, там поглядим. («А майором ты у меня все равно не будешь! К ....... и в ..... нам такие майоры ......нные!»)Только насчет экспедиции давай там, Леденцов, не телись.