Доктор и Апокалипсис

Правда, показано принимать йодид калия ДО непосредственного вхождения в зону радиоактивного заражения, но, как мне подсказывает интуиция, мы сейчас все в этой зоне, по крайней мере на ближайшую пару месяцев, пока концентрация йода-131 не станет совсем безопасной. По науке его срок полураспада составляет восемь суток, то есть через восемь суток останется только половина йода-131, а потом от этой половины ещё половина и так далее…

Вошёл в больничку, заблокировал входные двери и начал искать заветные аптечки.

Первым делом сунулся в Аптеку и не прогадал. Тут следует сделать ремарку для просвещения несведущих: Аптека — это не то же самое, что бутик частных фармацевтических торгашей в холле. В любом, ну, почти любом медицинском учреждении есть Аптека, куда производится непосредственный приём лекарственных препаратов и медицинских изделий от подрядчиков или прямо от государства. Но последнее уже не встречается, так как госзакупки давно производятся посредством «самой честной и прозрачной» системы тендеров. Она непрозрачная, допускает схемы махинаций, о чём мы, простые врачи, можем только догадываться, так как на нашем, врачебном, этапе всё честно, но на фоне альтернативного способа, тендер — вершина прозрачности и чистоты. Раньше, до нового закона от 2014 года, главврачи и им подобные крутили-вертели-х№%вертили такие схемы, что и приснится не каждому! До всей этой херни, во время тендеров, тоже было что-то наподобие, но совсем не в таких масштабах. Скажу точно, главврачи по тем временам скучали…

Так вот, Аптека — место, куда поступают все медицинские изделия и лекарственные средства, а потом распространяются дальше, по специализированным складам. Так получилось, что у нас все эти склады находятся в одном крыле, на цокольном этаже. Проникнуть туда мне было совсем нетрудно, так как у меня есть ключи практически от всех дверей, какие только имеются в этой больнице.

Забравшись на склад лекарственных средств, где не стал сразу вскрывать подряд все ящики как тупой грабитель, а нашёл архив, достал из него нужную папку и начал внимательно её изучать.

Согласно сведениям из архива, необходимые мне аптечки лежали на стеллаже в углу помещения. Аптечки АИ-4, специально предназначенные для применения в случае радиационной угрозы, практически до крышки занимали объемный пластиковый контейнер. Бинго, как говорится…

До двадцать первого года о таком и помыслить не могли. «Хранить эту ненужную никому х№%ту?! Увольте!»

И увольняли.

В январе две тысячи двадцать первого года, когда Доннахью Трампет совершил вооружённый государственный переворот, сверг законно избранного Джонатана Байтена и установил диктатуру на период объявленного военного положения. Военное положение обосновывалось всё ещё не прекращающейся пандемией ВИ-гриппа, на тот момент уже унёсшей жизни сотни миллионов людей…

Я особо не вдавался в подробности, так как х№%рил сутки через сутки в «грязной» зоне. Но даже я слышал о кровавых чистках демократов, тех самых, которые за недели до этого громко обещали проделать то же с республиканцами при вступлении в должность Джо Байтена.

Президент Трампет, на волне ускользающего контроля над ситуацией, пытался решить внутренние проблемы страны где-то снаружи, поэтому бедолага Ким Жон Ин, мирный диктатор Корейской Народной Демократической Республики, очень аккуратно подбирал слова, когда приходилось отвечать на твиттерные выпады и официальные заявления Трампета.

Ухудшающие отношения с нашей страной тоже были настораживающими, поэтому спустя время, ближе к февралю две тысячи двадцать первого года, вышел Указ Президента Российской Федерации, предписывающий расконсервировать резервы и снабдить каждое медицинское учреждение любого уровня средствами радиационной защиты.

Именно благодаря этому я могу сейчас легко найти в подвале около пятисот советских общевойсковых защитных костюмов в отличном состоянии. Ну и вот эти самые антирад-аптечки весьма кстати.

Блин! По-хорошему, надо бы отнести аптечки всем выжившим и объяснить способ использования… И вы знаете, совесть, которая у меня, стерва такая, есть, взыграла!

Поднявшись в реанимационное отделение и вымыв руки, я задержал дыхание, снял респиратор и проглотил таблетку йодида калия. Снова надев респиратор, я спустился в подвал, нашёл помещение для хранения средств радиационной, химической и биологической защиты, вытащил оттуда пять десятков аккуратных свёртков и сложил их в белорусскую тележку, известную в медицинском народе как ТП-Б. То бишь «тележка для перевозки белья». Очень удобная штука. И… чувствуете, чем веет от названия? Как будто какой-то торпедно-ракетный катер, а не бельевая тележка!

Облачился в ОЗК, кое-как надев сверху свой бронежилет, и с горем пополам поднял эту тележку по ступеням на первый этаж.

Мой путь лежал к квартире Сашкиных.

Тележка металлически лязгала по дороге, но мертвяки, как понимаю, убыли к Боратову, поэтому я тащил её дальше, всю дорогу морщась от горько-солёного привкуса йодида калия во рту.

Оставив тележку на улице, прихватил три комплекта ОЗК и двенадцать аптечек.

— Здрасьте, — поздоровался я, глядя в дверной глазок. — Я тут вам принёс защитные костюмы и антирадиационные аптечки АИ-4.

— О, здравствуйте, Георг Мартыныч! — поздоровался в ответ Сашкин-старший. — Проходите! Мои сейчас ушли за припасами, будут вечером.

— Мы вчера не обсуждали взрывы в Боратове… — начал я, протягивая отцу Сани стопку из двенадцати аптечек. — Вот, это поможет от возможного заражения йодом-131, ну и от разных неприятностей в виде фосфорорганических соединений и переломов с травмами. Одну таблетку из белого пенала лучше принять прямо сейчас. Остальные по ситуации, всё описано в инструкции на внутренней стороне крышки.

В принципе, пыль пришла сразу после взрыва, поэтому даже я, возможно, принял йодид калия слишком поздно и сейчас в моей щитовидке происходят процессы злокачественных новообразований. Это убьёт меня не сразу, но, с текущим нулевым уровнем медицины, наверняка. Одна надежда на Босха!

Босх, если вы не знаете, признанный мастер, самый загадочный из живописцев Запада. Его картины просто босхжественны!

Как-нибудь вам стоит почитать его биографию и посмотреть на его картины.

— Это что, АИ-2? — повертел Сашкин-старший аптечку в руке.

— Нет, их больше не производят, — покачал я головой. — Это АИ-4, в ней нет запрещённых веществ.

— И слава Господу! — ответил на это Сашкин-старший.

— Вот, это три комплекта ОЗК, — презентовал я ему три резиновых свёртка. — Пользоваться умеете?

— Резиновые дни не забуду никогда, — улыбнулся Александр Сашкин, отец семейства. — Спасибо тебе, Георгий Мартынович!

— Да не за что, это моя работа, — отмахнулся я от ненужных благодарностей.

Что за, нахер, «резиновые дни»? БДСМ-щик, что ли?