Доктор Мозг. Записки бредпринимателя. Избранные рецепты осмысленной жизни.

Немудрено, если женщина хранит такие послания возлюбленного у себя под подушкой и перечитывает перед сном. Мудрено, если эти послания, запершись у нее в спальне, читает ревнивая жена возлюбленного, а ничего не подозревающие любовники находятся тут же, за стеной, в гостиной, мило беседуют…

…Все будет прекрасно, но мы должны быть осторожными… Всем своим существом я стремлюсь к тебе, каждое движение моего сердца откликается на тебя…

– Жена читает страстные любовные письма мужа к другой женщине, находясь в спальне этой женщины, а она, эта другая, как ни в чем не бывало, болтает с ее мужем тут же, за стенкой?..

Сцена из кинодрамы, близкая к трагифарсу. Но если так было в действительности, душа несчастной жены должна была в эти мгновения окаменеть…

– К тому времени Мэри Уотсон, в девичестве Икес, была матерью двоих детей – после Полли родился Джон Маленький. Больше детей быть не могло: Мэри пришлось перенести гинекологическую операцию, после которой родить было уже невозможно, затруднительной стала и интимная жизнь. Гиперсексуальный Уотсон, повторяя сценарий отца, начал изменять жене еще задолго до того; Мэри ревновала вначале громко, потом тихо. В отличие от Пикенса, Джон не допускал супружеских разборок при детях – только за плотно закрытыми дверями, но дети все равно кое-что слышали, а что не слышали – чувствовали…

Это Мэри с двумя детишками Уотсона: толстощекой Полли и маленьким Джоном, похожим на девочку.

Жизнь ребят была невеселой. Маленький Джонни рос беспокойным, плаксивым, болезненным, страдал животом, головными болями. Полли, девочка с очень ранним развитием, уже в два года умевшая читать, вспоминала потом, что ее, как и Джонни, за все детство никто ни разу не обнял и не поцеловал. Папа Джон Большой ни маме Мэри не разрешал этого делать, ни сам – только в лобик чмокнул один раз, когда уходил…

В те годы (1919–1921, в России неистовствует гражданская война, мои полуголодные мама и папа пошли в школу) Уотсон был уже видной фигурой – признанным лидером своего самопровозглашенного направления в психологии. Помимо заведывания кафедрой в ДХУ был главным редактором солидного научного журнала Psychological Review и президентом Американской Психологической Ассоциации, самым молодым за всю ее историю. Переманивали в Гарвардский, Колумбийский и другие престижные университеты, но Джон держался насиженного места, а востребованностью своей маневрировал, чтобы получать гранты и привилегии.

Избыток энергии распределял в двух мужских направлениях: работа и женщины. Домой возвращался поздно, иногда не ночевал. В интересах карьеры соблюдал комильфо: на официальных мероприятиях и межсемейных раутах – всегда, как положено, в костюме с иголочки, с накрахмаленным воротничком и с супругой. И для Мэри, дамы очень светской, это было важно – чтобы все честь по чести. Изо всех сил старалась свыкаться с неверностью мужа – возможно, это и поспособствовало ее ранней женской инвалидизации.

Напряжение социально сохранного, но душевно и телесно разваленного брака росло. И вот произошло то, чего Мэри боялась больше всего. Джон не просто в очередной раз ей изменил. Джон влюбился. Взаимно. Новой возлюбленной было 19, ему 42. Двадцать три года разницы. Кто мог знать, что еще через восемнадцать лет…

Лав стори: прелестная Розали и малыш Альберт

Она была сама женственность. Нежное, рафаэлевской кистью выписанное овальное личико, обрамленное золотисто-каштановыми волосами. Большие лучистые голубые глаза. Хрупко-округлая фигурка ботичеллиевской Афродиты. Очень светлая шелковистая кожа, легко пропускающая залпы румянца. Звонкий веселый смех, ласково-мелодичный высокий голос – серебряный колоколец со слегка сбивающимся дыханием – все признаки пылкого женского темперамента…

Розали Рейнер, дочь сенатора. Аспирантка профессора Уотсона и его ассистент.

Вот она, юная аспирантка профессора Уотсона – Розали Рейнер

А Джон в это время был примерно таким

Поискал еще фотографии в интернете – и увидел обоих, и Розали, и Джона, да как! – почти вживую, в движении, крупным планом – на замечательно сохранившихся кинокадрах тех лет, запечатлевших скандально знаменитые опыты с малышом Альбертом. Небольшой научно-демонстрационный фильм. Сценарист и режиссер-постановщик – Джон Б. Уотсон.

– Об этих опытах нам рассказывали на факультете психологии. Уотсон изучал психологию эмоций на нескольких малютках. Некоторым из них показывал живого кролика, одновременно подвергал детей не сильным, но достаточно неприятным ударам электротоком, и дети начинали бояться кролика.

Потом удары прекращались, детям в обществе кролика давали конфетки, и постепенно они переставали его бояться. Но некоторые все равно продолжали… Меня в дрожь бросает от этих экспериментов.

– Меня тоже…

– Ну как можно бить детей током? Просто не верится… Опыты с малышом Альбертом, как сказали нам, входят в десятку самых жестоких экспериментов в истории мировой психологии. Младенчик сначала не боялся никаких животных и предметов. Ему давали ручную крысу, которая ему нравилась, а потом во время игры с этой крысой пугали громким резким звуком – ударом молотка в гонг. В результате малыш стал бояться и крысу, и других животных, и разных предметов.

– Условный рефлекс с обобщением (генерализацией) – инстинктивный страх, пробужденный через уши, подтвердив пословицу, быстро нарастил себе большие глаза.

Восьмимесячный малыш Альберт был сыном бедной незамужней женщины, она работала кормилицей и няней других детей, а свое дитя держала в приюте и согласилась предоставить исследователям для экспериментов за небольшое денежное вознаграждение. Ее заверили, что опыты будут совершенно безобидными. «Альберт» – псевдоним, придуманный Джоном и Розали; настоящее имя этого человечка было Дуглас Мерритт.

На старой кинопленке движения, как в мультиках, карикатурно ускорены, но что происходит, понять можно. Младенец сидит на матрасе, пытается ползать. Форма головы ребенка оставляет желать лучшего; мимика бедна, движения вяловаты и неуклюжи.

Слева от малыша – изящная молодая особа в элегантном темном платье с белыми отворотами на рукавах и воротнике. Прическа каре разделена срединным пробором так, что волосы образуют красивую готическую рамку для нежного лица. Миловидная леди сосредоточенно следит за движениями и мимикой ребенка, в какие-то моменты поддерживает его; когда малыш плачет – ласково поглаживает по спинке. То отодвигается, то присаживается близко к маленькому подопытному, даже ложится рядом.