Доктор Проктор и конец света (как бы)

Лисе засмеялась, а Булле застонал.

— Неважно, — сказал он. — Каждый день во всем мире пропадают носки. Загадка носков остается нераскрытой, люди изумленно смотрят друг на друга и говорят: «Какого дьявола, куда они подевались?» Но ведь это всего-навсего носки, о них тут же и забывают. Миллионы носков! Мириады следков. Галактики сшитых, связанных на спицах и крючком клетчатых и полосатых чулок!

— Но зачем лунным хамелеонам носки и чулки? — спросил Проктор.

— А вы как думаете? — спросил Булле.

— Э-э…

— Ноги мерзнут, — сказал Булле.

— Тогда почему просто не обуться?

Булле изобразил на лице гримасу.

— Им никакая обувь не подходит. Следы на снегу показывают, что лунные хамелеоны имеют самые длинные, самые острые и запущенные когти, какие только можно себе представить. Эти когти протирают дыру в носке за один раз. Поэтому приходится все время похищать новые. А что еще хуже, лунных хамелеонов не поймать, у них нет слабостей. Ну, если не считать беды с правописанием.

— Что-что? — воскликнул Проктор.

Лисе откашлялась:

— Если верить книге «Животные, которых, на твой взгляд, лучше бы не было», лунные хамелеоны пишут с большим количеством ошибок.

— Ужасно пишут, — подтвердил Булле.

— Чаще всего они делают удвоение согласных там, где оно совсем не нужно, — сказала Лисе. — Это обстоятельство позволяет быстро вычислить лунного хамелеона. Допустим, если они камуфлируются под объявление «В продаже карамельный пудинг», то непременно напишут «Каррамельный пуддинг».

— К-А-Р-Р-А-М-Е-Л-Ь… — по буквам произнес Булле. — Вы понимаете?

Проктор кивнул.

— А потом П-У-Д-Д… — сказал Булле.

— Мне кажется, доктор Проктор уже все понял, — остановила его Лисе.

— Прекрасно, — сказал Булле. — Лисе увидела на штандарте оркестра школы слово «ОРККЕСТР». В действительности там, перед штандартом, стоял лунный хамелеон!

— Ужас! — сказал Проктор.

— Вдвойне ужас! — сказала Лисе.

— А что насчет дефекта речи? — спросил Проктор.

— Гипноз, — сказала Лисе.

— Гипноз?

Проктор посмотрел сначала на Лисе, потом на Булле, тот медленно кивнул.

— Об этом написано в «Жэкаэнтэвээлбээнбэ», — сказал Булле. — Если закамуфлированный лунный хамелеон посмотрит на вас две минуты или больше, он вас загипнотизирует. И вы будете делать все, что он захочет. Есть только один признак, который позволяет определить, что человек загипнотизирован: это дефект речи.

— И есть только один способ снять этот гипноз, — продолжила Лисе.

— И какой же?

— Тоже гипноз, только более сильный.

— Или можно испугать человека, — сказал Булле и оскалил зубы. — Грррр!

— Гм, — задумчиво хмыкнул доктор Проктор. — Многое же вы узнали из этой книги, как я вижу.

Булле и Лисе кивнули.

— В таком случае вы поняли, что в книгу это существо попало не из-за дефекта речи, орфографических ошибок или краж носков.

Они покачали головами. Лисе закрыла глаза и сосредоточилась.

— Триста шестнадцатая страница, — сказала она и стала цитировать по памяти: — «Никто не знает, где они прячутся на Земле, известно только, что они избегают дневного света. Если тебе не повезло и ты увидел лунных хамелеонов средь бела дня, значит грядет что-то ужасное. Сверхужасное на самом деле. Ультрасверхужасное, если говорить точнее. А если быть абсолютно и беспредельно точным — конец света».

Несколько секунд в подвале было так тихо, что если бы иголка вдруг упала в большой стог сена, то они услышали бы. Ни больше ни меньше.

Наконец доктор Проктор мрачно кивнул:

— Конец света. Как раз о конце света и ходили тогда слухи.

— Да-да, — сказал Булле. — Давайте посмотрим на это с хорошей стороны. Если бы нам не грозил конец света, как бы мы могли спасти от него мир? Разве не так?

— Уфф, — вздохнул Проктор. Он выглянул из подвала и увидел, что уже стемнело. — Все это звучит так неприятно, что мне кажется, пора нам отправиться на кухню и приготовить карамельный пудинг.

А в это время перед дворцом — большим желтым каменным зданием в центре Осло — один из двух часовых настороженно оглядел просторную, покрытую снегом площадь.

— Эй, Гуннар, ты, поди, тоже слыхал? — спросил он и подкрутил торчащий вверх ус.

— Чего-чего, Ролф? — отозвался его напарник и пригладил свисающие усы.

— Слышь, вроде кто-то прошел мимо нас.

— Ничего не видать, — сказал Усы-Вниз и уставился в темноту. Потом повернулся к фасаду, где светилось одно-единственное окно. — Ну, это всяко не сам король, вон он все сидит и сидит там над своим кроссвордом.

— Глянь-ка! — сказал Усы-Вверх.

Усы-Вниз повернулся. Его напарник показал что-то на снегу. Усы-Вниз снял с головы черную форменную шляпу с нелепым плюмажем и наклонился.

— Это следы вроде как собаки, — сказал он.

— Собаки, которая давненько не стригла ногти, — добавил Усы-Вверх.

— И ходит вроде как на двух ногах, — сказал Усы-Вниз.

— Да-да, — сказал Усы-Вниз и зевнул. — Странные нынче пошли собаки.

— Извиняйть.

Двое часовых подняли взгляд.

Перед ними стоял высокий блондин с большим напомаженным чубом, одетый в нечто наподобие адмиральского мундира. Позади него виднелся большой фургон с надписью «МАЙОРСТУА. [6] Перевозка грузов».

— Да?

— Я есть выигрывать референдум.

— Вот как?

— Я — новый вождь. Не будете ли вы так любезен сказать король, что пора собирать вещичка. И может быть, вы помогать носить мое имуществ во дворец, да?

6

Район Осло.

Глава 8 Гипноз и Норвежская Держава

Поздний вечер, но на кухне доктора Проктора съедено не больше половины карамельного пудинга. Вечер для карамельного пудинга выдался не самый подходящий. Потому что вкус пудинга как бы не становится лучше, когда надо срочно придумать, как предотвратить конец света.

За столом царила тишина. Доктор Проктор, Лисе и Булле к этому времени уже, как положено, потерли свои подбородки, произнесли «гм», «мм», «э-э» и другие звуки, под которые хорошо думается и которые к тому же можно произносить, не открывая рта.