Доктор Сон

– Его зовут не Барри Скиталец, а Барри Китаец. Но только он вовсе не китаец. Его прозвали так за разрез глаз. Он у них… Он… Даже не знаю… Секундочку…

Она прижала перчатку к груди как младенца. Потом вдруг задышала очень часто. Ее рот приоткрылся, и она застонала. Встревоженный Дэйв положил руку дочери на плечо, но она сбросила ее.

– Нет, папа, не надо!

Она закрыла глаза и снова прижала перчатку к себе. Мужчины ждали.

Потом ее глаза открылись, и она сказала:

– Они уже едут за мной.

Дэн встал, опустился перед ней на колени и положил ладонь на ее руки.

(сколько их сюда едут все или только некоторые)

– Несколько человек. Этот Барри с ними. Потому я и могу их видеть. Там еще трое. Или четверо. Дама с татуировкой змеи. Они называют нас лохами. Мы для них простые смертные.

(а женщина в цилиндре)

(нет)

– Когда они прибудут сюда? – спросил Джон. – Ты знаешь?

– Завтра. Им нужно сначала сделать остановку и забрать…

Она осеклась. Ее глаза бегали по комнате, ничего не видя. Одна рука выскользнула из-под ладони Дэна и принялась тереть губы. Другой Абра вцепилась в перчатку.

– Им надо… Я не знаю…

Слезы показались в уголках ее глаз, но не от грусти, а от напряжения.

– Им нужно… Что это? Какое-то лекарство? Или… Постойте-ка. Отпусти меня, Дэн, мне нужно… Отпусти мою руку…

Он отпустил ее. Раздался громкий треск, и проскочила синяя искра статического электричества. Пианино издало серию нестройных аккордов. На столике возле двери в коридор забренчали фарфоровые статуэтки. Абра сунула руку в перчатку. Ее глаза широко округлились.

– Один из них – ворон. Другой – доктор, и это хорошо для них, потому что Барри болен! Он очень болен! – Она посмотрела вокруг дикими глазами, а потом разразилась смехом.

От этого звука волосы на затылке Дэна встали дыбом. Так смеялись умалишенные, когда им не успевали вовремя дать успокоительный препарат. Он с трудом сдержался, чтобы не сдернуть перчатку с ее руки.

– У него корь! Он заразился от Дедушки Флика и скоро начнет выпадать из цикла! Это все гребаный мальчишка! Ему, вероятно, не сделали прививку! Нам надо сообщить Роуз! Нам надо…

Терпение Дэна лопнуло. Он стащил перчатку с ее руки и отшвырнул в дальний угол комнаты. Звуки пианино смолкли. Фигурки звякнули в последний раз и замерли, причем одна из них зависла на самом краю столика. Дэйв смотрел на свою дочь, широко открыв рот. Джон поднялся на ноги, но, казалось, не был способен сделать больше ни одного движения.

Дэн взял Абру за плечи и с силой встряхнул.

– Абра! Отключайся!

Она смотрела на него огромными невидящими глазами.

(вернись Абра все в порядке)

Ее плечи, поднятые почти до ушей, постепенно расслабились. Глаза снова обрели способность видеть. Она выдохнула и откинулась на подставленную отцовскую руку. Воротник ее футболки потемнел от пота.

– Абби? Абба-Ду? С тобой все хорошо? – спросил Дэйв.

– Да, но не надо меня так называть. Я же просила. – Абра набрала в легкие воздуха и снова протяжно выдохнула. – Господи, вот это было мощно! – Она посмотрела на Дэйва. – Плохое слово произнесла не я, папочка, а один из них. По-моему, тот, кого называют Вороном. Он за старшего в их группе.

Дэн присел на диван рядом с Аброй.

– Уверена, что уже пришла в себя?

– Да. Теперь уверена. Но я больше никогда в жизни не притронусь к той перчатке. Они не похожи на нас. Они выглядят как люди и, вероятно, в прошлом были людьми, но сейчас это какие-то ящерицы. И мысли у них соответствующие.

– Ты сказала, что Барри болен корью. Помнишь?

– Да, Барри. У него прозвище Китаец. Я все помню. Но сейчас страшно хочу пить.

– Я принесу тебе воды, – вызвался Джон.

– Нет, что-нибудь с сахаром, пожалуйста.

– В холодильнике есть кола, – сказал Дэйв. Он погладил Абру по волосам, по щеке, по затылку. Словно хотел убедиться, что дочь еще с ним.

Они дождались возвращения Джона из кухни с банкой колы. Абра схватила ее, жадно отпила и рыгнула.

– Прошу прощения, – сказала она, хихикнув.

Дэн никогда прежде не был так счастлив услышать чье-то хихиканье.

– Джон. Для взрослых корь представляет реальную опасность, верно?

– Еще бы! Она может вылиться в воспаление легких и даже привести к слепоте в результате повреждения роговицы.

– А к летальному исходу?

– Возможно, но такие случаи крайне редки.

– У них все иначе, – сказала Абра. – Думаю, потому что раньше они не болели вообще ничем. Но Барри действительно болен. Им нужно сделать остановку и забрать какую-то посылку. Видимо, с лекарством для него. Для уколов.

– А что имелось в виду под выпадением из цикла? – спросил Дэн.

– Этого я не поняла.

– Но если Барри болен, быть может, это их остановит? – предположил Джон. – Им придется вернуться туда, откуда они приехали.

– Не думаю. Они все могли уже заразиться от Барри и догадываются об этом. Им нечего терять, а выиграть могут все, как говорит этот Ворон. – Она отпила еще колы, держа банку двумя руками, а потом по очереди оглядела троих мужчин, последним посмотрев на отца. – Они знают, на какой улице я живу. Вероятно, им даже известно мое имя. Возможно, есть и фотография. В этом я не уверена. У Барри в мозгу все перемешалось. Но они думают… Они надеются, что если у меня иммунитет против кори…

– Тогда твоя сущность поможет им исцелиться, – закончил за нее Дэн. – Или по крайней мере защитит от инфекции остальных.

– Они называют это не сущностью, – сказала Абра. – Они называют это паром.

Дэйв резко хлопнул в ладоши.

– Все! Я вызываю полицию. Мы добьемся, чтобы этих людей арестовали.

– Ничего не выйдет, – ответила Абра голосом депрессивной пятидесятилетней женщины. Поступай как хочешь. Мое дело – тебя предупредить.

Он достал из кармана мобильный телефон, но, так и не открыв его, спросил:

– Почему?

– У них будет правдоподобная история о том, зачем они приехали в Нью-Гэмпшир, а все документы окажутся в полном порядке. Кроме того, они богаты. По-настоящему богаты, как банки, или нефтяные компании, или «Уолмарт». Они могут уехать, но потом вернутся. Они всегда возвращаются, если им что-то очень нужно. Они убивают всех, кто пытается им помешать, кто сообщает о них в полицию, а если попадают в неприятности – откупаются. Вот что они делают. – Она поставила банку с колой на столик и обвила руками отца. – Поэтому, пожалуйста, папочка, никому ни о чем не рассказывай. Я лучше сама им сдамся, чем позволю причинить вред тебе или маме.