Долететь до звезд

— Столица, — сказал Дрон, то ли осуждая, то ли восхищаясь, и вонзил вилку в красно-серую котлету.

— Да ладно, в морской пехоте тоже неплохо кормят, — хмыкнул Дюша.

— Лучше всего кормят дома, — философски заметил Виталь, — но иногда я все же скучаю по форпосту и стряпне Настены.

В огромном помещении столовой было практически пусто, и можно было разговаривать, не опасаясь, что за соседним столом тебя услышат. Конечно, еще оставалась служба внутренней безопасности Октагона, прослушка и системы наблюдения, и протоколы противодействия зараженным, но это было более-менее привычным. В конце концов, группа теперь регулярно посещала Октагон, из-за Льва и его действий, в частности неуклонного подталкивания группы все выше и выше, и выдачи самых опасных заданий.

— Так заведи себе дом и жену, — сказал Дрон. — Мужчина ты видный, с хорошей подготовкой и положением, девушки на тебя должны десятками вешаться.

— Только личный пример командира, — ехидно ответил Виталь, — подвигнет меня на такое.

— Подколол, подколол, — признал Дрон. Вздохнул тяжело. — Хотел бы я оставить Алину дома и не беспокоиться о ней! Да, да, мы все отлично подготовлены, прикрываем друг друга, группа — единое целое, но все же. Дом это дом, а форпост, как ни крути, был им, и поэтому тоска по стряпне Настены.

— И самой Настене, — тут же хохотнул Дюша.

— Вот не надо, если вы там и стряпали с ней что-то по ночам, то я таким не занимался, — парировал Дрон, и тут же добавил. — Кстати, Дюша, ты же у нас единственный с живыми родственниками, сходил бы к ним.

— И схожу, после того как полетаем, — пожал плечами Дюша. — Смысл сейчас приходить? Что я им скажу? Дорогие правнучки, я вас очень люблю, но ничего больше не могу сказать, потому что нельзя? И потом, чем мы все не семья?

Собеседники молча кивнули, общее прошлое, в буквальном смысле слова прошлое, связывало их всех в единую семью. Если не по крови, так по духу и Лев отлично подходил на роль главы семейства.

— Это да, — Виталь хмыкнул и огладил бородку, — но все же думаю, еще успеем друг другу надоесть.

— На заданиях же не надоедали? Будем думать, ситуации не сильно отличаются? — сказал Дрон.

Он не стал договаривать «неделями пробираться по территориям тварей, прятаться совместно и терпеливо выжидать», это и так было очевидно.

— Зависит от длительности миссии, — заметил Дюша.

— Ну, будем думать, несколько лет на дорогу не потратим, не пешком же пойдем?

— Это да, — Дюша задумчиво посмотрел на кусок хлеба в руке, провел им по тарелке. — Но ты же сам знаешь, командир, войти всегда легко, а вот выйти иногда трудно, почти невозможно.

— Да, не везде есть реки, по которым можно сбежать, — добавил Виталь.

— Необязательно же всегда драться, не все же вокруг твари. Пришли, поговорили, ушли, все довольны, поют и пляшут, в конце концов, Прежние тоже практиковали переговоры, даже со злейшими врагами, — заметил Дрон.

— Прежние практиковали их, как правило, с равными по силе врагами или чувствительно получив по носу, так, во всяком случае, гласит история войн Прежних. Эти парни знали, как не упустить выгоду, и если они дрались, а потом разговаривали, то сами понимаете, — Дюша откинулся на спинку стула и посмотрел вокруг. — С теми, кого Прежние называли дикарями и туземцами, как правило, дело обстояло просто, не так ли? Или они делали так, как им приказывали, или им демонстрировали превосходство в технологиях, а потом они делали то, что им приказывали. Либо дикари просто исчезали с лица Земли, за неимением тварей, Прежние легко и весело резали друг друга, устраивая геноциды.

Дюша подумал и добавил.

— Возможно, будь Прежние не так воинственны и более склонны договариваться, то и не уничтожили бы сами себя, а жили, здравствовали, летали в космос и вообще. Кто знает, как бы сейчас выглядела Земля?

— Точно лучше, чем Земля с тварями, — тут же ответил Дрон. — Не знаю, что может быть хуже Темных лет и последующих столетий резни с тварями? Но вопрос ты, Дюша, поднял интересный, хотя бы в том плане, что с тварями велись переговоры и неоднократно.

— Но мы не Прежние, — возразил Дюша. — Это разные переговоры и разный подход. Оставайся к концу Волн силы у Федерации, то и Волна бы не заканчивалась, вот такой вот парадокс. Имей люди возможность раздавить тварей движением пальца, кто бы ни сделал этого движения? Это нормально, а странно было, как раз в таком вот случае: у людей сила и возможности, но они все равно непонятно зачем начинают переговоры с тварями, вместо того, чтобы их раздавить.

— Возможно, что в этом случае, если твари не страшны, то и подход меняется? — спросил Виталь. — Раз не надо биться на смерть, то почему бы и не поговорить?

— Возможно и так, — почесал подбородок Дрон. — А возможно и нет. Не исключаю, что Прежние завоеватели, приплыв к туземцам, тоже заводили ласковые речи, а потом, получив отказ, уже палили из пушек и ружей.

— И получали отпор, неоднократно, в меру сил и возможностей, но все же отпор, — сказал Дюша. — Есть разница, между неодолимой силой, то есть раздавить движением пальца, и переговоры, с последующей войной, с технологически более сильным противником. Твари же справляются?

— Плохой пример, у тварей численное преимущество, — парировал Дрон.

— Завоеватели Прежние горстками людей покоряли целые страны! — возразил Дюша.

— Покоряли, но не резали насмерть, не так ли? Если бы они сотней человек попробовали вырезать миллион, то не справились бы.

— Поэтому Прежние придумали массу способов ненасильственного завоевания!

— Которые не работают против тварей, — вмешался Виталь. — Будь у нас возможность культурно внедряться и разлагать общество тварей изнутри, мы бы, наверное, так и делали?

Андреи посмотрели на него и кивнули.

— И все же это возвращает нас к вопросу применения силы, — сказал Дюша после паузы.

— Которая будет явлена после того, как переговоры не устроят ту из сторон, что сильнее, — улыбнулся Дрон. — Все по заветам Прежних!

— Тогда Прежним не пришлось бы изобретать тысячу способов ненасильственного завоевания, если бы превосходство в технологиях и силе не давало осечек, — добавил Дюша.

При этом про себя он подумал, что Земля в роли туземцев, а инопланетяне в роли завоевателей Прежних слишком уж хорошая аналогия. Неудивительно, что Лев с его паранойей так в нее вцепился, и передал свои подозрения группе. Но туземцы могли быть сколь угодно бдительны на своих островах или в глухих уголках Земли. Не имея возможности добраться до государств завоевателей, они могли лишь безнадежно, отчаянно и упорно обороняться, борясь со следствиями, но не с причиной. Это объясняло мрачность и озлобленность Льва, в какой-то мере. Конечно, за Землю человечество будет сражаться до последнего, со всей своей яростью, но инопланетяне не твари и вопрос возвращается к «ненасильственному завоеванию» и мыслям об обоснованности паранойи Льва.

Дюша сделал над собой усилие, отгоняя мысли. Все это были лишь догадки, ничем не подтвержденные. Без понимания мотивов инопланетян, без ответов на вопросы: чего они хотят, зачем им переговоры, почему не применяют силу, такие вот догадки могут завести в неправильном направлении. Еще Дюша подумал, что и Лев это понимает, возможно, поэтому и отстранился от переговоров, и группе не дал никаких полномочий, только рассказал о подозрениях.

— В общем, все сложно, — улыбнулся Дрон. — Давайте сменим тему, все равно никто из нас не специалист по этому вопросу.

«А говорить намеками я уже устал», мысленно добавил командир группы.

— Точно, — подхватил Дюша, как всегда все понявший с полуслова. — Трави Виталь как ты там тварей и новобранцев гонял без нас?

— Все было сложно, — хохотнул Виталь, и начал рассказ.

* * *

Спартак брел по Риму, разглядывая прохожих, дома, улицы, проезжающие автомобили, деревья, все, на что падал взгляд. Про себя же Спартак размышлял вовсе не о красотах Рима, и не о красотках на улицах Рима, хотя таковых здесь хватало. За три года после событий со Сверхмозгом и едва не состоявшимся уничтожением Рима, тварей практически изгнали из Европы, и столица Федерации опять считалась самым безопасным городом на планете. Повреждения залатали, гарнизон усилили, возвели новые оборонительные сооружения, так ни разу и не пригодившиеся.