Долг
Шрифт:
Потому что все не может закончиться вот так.
Я не могу отпустить его, когда он находится всего лишь через дорогу. Он мужчина с большим багажом и огромным сердцем, и я принадлежу только ему.
Я осторожно спускаюсь по ступенькам, теперь по большей части избегая трости, так как собственным ногам доверяю больше, и перехожу улицу. Дойдя до противоположной стороны, я понимаю, что вымокла, ведь у меня нет зонта. Но это неважно. Я этого не чувствую.
Из паба доносятся разговоры, столики на улице пусты, лишь пепельницы заполнены водой. Вода стекает из желобов. Я открываю дверь и встречаю несколько любопытных взглядов, запах
Это место - безопасное убежище, но я ищу человека, который является моим безопасным убежищем.
И нахожу его за нашим обычным столиком.
Он пьет пиво.
И читает книгу.
Я на полпути к нему, когда он поднимает глаза и замечает меня.
Его глаза расширяются. Бокал с пивом в руках дрожит, и он ставит его на столик.
Я замираю на месте. Его взгляд приковывает меня к месту и говорит мне все необходимое.
«Мне жаль», — говорит он.
И я надеюсь, что по моим глазам он понимает то же самое.
«Мне тоже жаль».
Затем мужчина встает со своего барного стула, немного задевая меня, когда проходит мимо, и я прихожу в себя. Направляюсь к Кейру и указываю на место за его столиком.
— Здесь занято?
— Я придерживал его для кое-кого.
Поднимаю бровь.
— Да? И для кого?
— Для любви всей моей жизни, — отвечает он с дрожью в голосе.
О, черт. Я-то думала, что мы могли бы пошутить, весело провести время. А он сразу возвращает меня в реальность.
Прекрасную реальность.
Я медленно выдыхаю, хватаясь за спинку стула, чтобы не упасть.
— Кейр, — начинаю говорить я.
Он качает головой.
— Не надо. Не говори ничего. Прости меня. Прости за все, и мне жаль, что я пришел на твою встречу. Это не попытка вернуть тебя...
— Да?
— Нет. — Он задумчиво наклоняет голову. — Хорошо. Попытка. Но я имел в виду все, что сказал. Мне нужна помощь. Я хочу этой помощи. Думаю, сознаться в этом, и есть первый шаг.
— Согласна.
— Я просто... — Он ставит локти на стол, соединяя ладони, и смотрит на стену. — Без тебя я не могу спать. Не могу чувствовать. Мир кажется другим, на вкус все иначе. Джессика, до тебя я едва жил, потом появилась ты и заставила меня заботиться и беспокоиться о ком-то, кроме себя. Ты заставила меня посмотреть в темноту и найти в ней свет... Я не могу...
Он тяжело вздыхает, опираясь лбом на руки. И не говорит ничего, лишь дышит.
Я протягиваю руку и кладу ее на его руки.
— Кейр, — мягко говорю я. — Я все еще люблю тебя. Чувства не исчезли. И не думаю, что когда-нибудь исчезнут. — Он медленно поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. В его глазах осторожность, но ему так хочется верить мне. — Ты предал мое доверие. Потребуется время, чтобы преодолеть такое.
Он кивает.
— Я знаю. Мне так жаль, я знаю...
— Но это не займет много времени, — быстро добавляю я, пока он снова не начал извиняться. — У меня уже было несколько недель, чтобы переварить все, и правда заключается в том, Кейр, что ты причинил мне боль. Но больней всего мне от того, что мы не вместе. Я не хочу, чтобы между нами все было вот так. Я хочу быть с тобой, вечно.
Его ноздри расширяются, когда он пытается глубоко дышать, слушая меня. Вглядывается в мое лицо.
— Ты, правда, имеешь это в виду? — шепчет он.
Нежно улыбаюсь ему.
— Да, именно это я и имею в виду. А теперь, могу я присесть?
У него уходит
пара секунд, чтобы все понять. Его глаза загораются, он садится прямее.— Только если ты сядешь здесь, — говорит он, похлопывай по скамье рядом.
Я направляюсь туда, и, прежде чем успеваю присесть, Кейр встает и удерживает мое лицо в руках.
— Спасибо, что простила меня, — говорит он, глядя мне в глаза и кончиком носа прикасаясь к моему.
— Спасибо, что открылся мне.
— Я весь твой, Рыжик. Полностью. Плохой, хороший, настоящий. Только твой.
Он целует меня так, что я ощущаю этот поцелуй каждой частичкой души. Я таю в его объятиях и растворяюсь в нем. Он все для меня.
Мой мужчина.
Защитник.
Спаситель.
Моя любовь.
Эпилог
Кейр
Семь месяцев спустя
— Эй, Рыжик, — зову я, лежа под «Астон Мартином». И не простым, а Манипенни, который принадлежит моему кузену Бригсу.
— Они с Наташей ушли принести нам пива, — говорит Бригс.
Выкатываюсь из-под машины и смотрю на своего кузена, беззаботно опирающегося на стойку в гараже.
— Когда ты пришёл? — спрашиваю я его.
Он вздыхает.
— Если бы ты не слушал так громко эту идиотскую музыку, узнал бы о моем приходе еще пять минут назад.
Встаю и хватаю тряпку с капота, вытирая руки.
— Это не идиотская музыка, — говорю я Бригсу. — Это Foreigner. Жизнь в Лондоне действительно изменила тебя.
Он закатывает глаза.
— Жизнь в Эдинбурге изменила тебя. Я думал, что грязного, как обезьяна механика чаще встретишь в Глазго.
Я подхожу к мини-холодильнику и издаю стон, замечая, что там нет пива. Беру бутылку колы и использую дверцу холодильника, чтобы открыть ее.
— Вот тут я и не знаю, заставить тебя раскошелиться или же сделать тебе семейную скидку, Профессор, — добавляю я, делая глоток лимонада. — Колы?
Бригс качает головой.
— Достаточно честно, — говорит он. — Всем ясно, что ты, вероятно, зарабатываешь здесь больше, чем я.
Ухмыляюсь и пожимаю плечами.
— Может быть.
Прошло уже семь месяцев с тех пор, как мы с Джессикой начали строить совместную жизнь. Многое изменилось. Мы оба начали ходить к психологу, по одному и иногда вместе. Каждый вторник мы оба посещает встречи для тех, у кого ПТСР. Постоянно боремся за то, чтобы быть выше прошлого, оставаться храбрыми не бояться всего произошедшего. Подобное требует не малых усилий, и иногда мы сопротивляемся, потому что оба были разбиты и испытали много боли. Чем глубже погружаешься в терапию, тем боли становится больше. Процесс не быстрый, и облегчение не мгновенное. Каждая неделя - новый вызов.
Но мы становимся сильнее. Каждый по отдельности и в отношениях. И мы на сто процентов честны друг с другом, а это значит, что мы поддерживаем друг друга.
Я упоминал, что мы помолвлены? Расскажу об этом позже.
В настоящее время Джессика работает неполный день в общественном центре, с помощью йоги помогая людям с ограниченными возможностями. Сначала она начала учить тех, у кого были травмы, подобные ее. Это был способ проверить ее тело, одновременно помогая другим. Но, чем больше она этим занималась, тем больше понимала, что долгое время была на неправильном пути.