Долгая дорога. Зов Вора
Шрифт:
Чтобы чем-то себя занять и не смотреть на его, столь привлекательную спину, я взяла со стола журнал:
– Саш, я пока журнальчик гляну, ладно?
– Да, пожалуйста, - не оборачиваясь, ответил он, копаясь в сейфе.
"Наверное, мелочь ищет", промелькнуло у меня в голове, и с этими мыслями я открыла журнал.
Мне в руки попало глянцевое издание, посвященное предметам интерьера. Вазы, статуэтки, украшения- все очень красиво, и очень дорого. Я сразу подумала, что этот журнальчик бы понравился Виктории.
Я осматривала все эти предметы роскоши беглым взглядом, ни на чем не задерживая
Гордое животное встало на дыбы, сверкая золотистыми боками. Длинный хвост, словно подхваченный внезапным порывом ветра, взметнулся в сторону, грива, украшенная россыпью мелких самоцветов, вилась свободными кольцами. Казалось, что автор смог передать саму суть движения, силы и свободы. Я так и представляла вороного жеребца стоящего на обрыве над морской пучиной, соленый ветер развивает его длинный хвост и гриву, а звонкое ржание разносится далеко вокруг.
У меня даже дыхание сбилось от созерцания этого чуда. Казалось, лошадка прямо просится ко мне в руки. Внезапно мне представилось, как бы красиво смотрелась эта вещица у меня дома на каминной полке...
– Оль, ты совсем оглохла от счастья, вызванного моей, столь неожиданной для тебя, помощью?- раздался насмешливый голос Саши.
Я трудом оторвалась от созерцания этого шедевра и подняла на него ничего не понимающий взгляд.
Он уже закрыл сейф, сдвинул на место картину, и сел обратно за стол, держа в руках увесистую пачку денег.
– Я спросил, какая сумма тебе требуется
– Э-э-э,- промычала я, совсем забыв и про деньги, и про Вику, и про все остальное. Взгляд упрямо возвращался к лошадке, к ее идеальным формам. Как же она прекрасна. Или это он? По фотографию понять половую принадлежность коняки не представлялось возможным. Я пришла к выводу, что это все-таки "он". Уж очень явно веяло от этой статуэтки силой, природной мощью.
– Оля, - Саша нахмурился,- не заставляй меня ждать. Сколько тебе надо?
Я промямлила сумму, которая не произвела на него никакого впечатления и снова уткнулась носом в журнал.
Статуэтка непременно должна быть моей. Иначе нельзя. Я чувствовала, что эта вещь просто создана для меня, и больше ни для кого. Моя рука не удержалась и погладила фотографию.
– Ольга,- на этот раз голос Хромова был раздраженным,- ты издеваешься что ли? Я с кем по-твоему разговариваю?
– Извини,- виновато произнесла я, а потом мой взгляд сам начал опускаться к журналу,- я засмотрелась.
– Я уж понял,- недовольно произнес он,- и что там только такого интересного нашлось, что ты...
Саша осекся на середине фразы, на секунду замер, а потом вкрадчиво спросил:
– А что именно, ты там так пристально рассматриваешь, и не можешь оторваться?
– Да, ничего, безделушка понравилась, - почему-то смутилась я.
– Какая?- настойчиво поинтересовался Хромов.
– Да вот, - я не хотя повернула к нему журнал и показала картинку,- лошадка красивая, глаз не могу отвести.
Саша не скрывая удивления, уставился на меня.
– Что?- я совершенно не поняла его реакции.
– Ничего, -
он прокашлялся, и отвел глаза в сторону.– Саш, я не понимаю, о чем ты.
– Да, ни о чем, глупости, - отмахнулся он,- просто удивился твоему выбору, так много всего красивого в этом журнале, а ты выбрала именно это.
– Почему?- искренне удивилась я, любуясь лошадкой, - ты посмотри какие формы, словно автор успел поймать и запечатлеть саму суть движения, энергии. У меня даже стих какой-то в голове крутится...Сейчас...сейчас.
Строчки сами родились у меня в голове, и я их продекламировала, не отрываясь от статуэтки.
Наступит ночь, и распахнуться двери,
Что были заперты на век.
И гордый конь, что был утерян,
Вернется в храм, к истоку рек.
За ним придет отважный воин,
Фантом, который слышит зов.
Но только хитрый Вор достоин
Разрушить плен чужих оков.
– Во как, Пушкин вроде, или Есенин, или Маяковский, ну в общем не знаю я кто именно это написал. Не сильна в поэзии..
Саша смотрел на меня во все глаза, и с открытым ртом, не произнося ни слова. Я даже засмущалась от такого взгляда, поэтому закрыла журнальчик и положила его на край стола. Как только картинка исчезла из поля зрения, в душе образовалась пустота, захотелось снова увидеть фотографию. Нет, я вру. Захотелось обладать оригиналом.
– Наверное, тебе хочется украсть этот кусок металлолома?- лениво поинтересовался Александр, абсолютно точно угадав мои мысли. Я смутилась и уставилась на свои руки, как школьница, которую поймали за непристойным занятием.
– Нет, конечно. Зачем он мне,- я украдкой посмотрела на Хромова, и с удивлением отметила, что его настроение чудесным образом изменилось, в глазах играли лукавые огоньки, а в уголках губ притаилась улыбка.
Я силой воли заставила себя выкинуть из головы все мысли о лошадке и полностью переключилась на Сашу:
– Что с процентами?
– В каком смысле?- удивился он.
– В прямом, никто не дает такую сумму просто так. Ты тоже не альтруист. Поэтому я и спрашиваю про проценты.
– Ах, ты об этом, - теперь он улыбался во весь рот, а я не могла понять в чем дело и поэтому опять начала нервничать.
Может у меня колготки порвались, или тушь на пол лица растеклась, или титька из декольте вывалилась? Да вроде все в порядке. Причина Сашиного внезапного веселья заключалась в чем-то другом, и он явно не собирался мне ее сообщать.
– Я дам тебе деньги просто так, без процентов, но при одном условии.
– Каком?- внутренне я вся подобралась, не зная, какой гадости ожидать от него на этот раз.
– Ты вернешь мне деньги за семь дней.
– Да без проблем,- мне главное Вику из-за решетки вытащить, а уж дальше мы с ней что-нибудь придумаем вместе.
– Держи,- Саша, протянул мне деньги, и я взяла их, не пересчитывая.
– Спасибо.
– Да не за что, всегда рад помочь,- ответил он, потом поднялся из-за стола, и встал к окну, спиной ко мне, показывая своим видом, что мне пора. Я поднялась и попрощалась, он только кивнул, так и не обернувшись, а я спешно покинула его кабинет, втихаря, пока он смотрел в окно, прихватив с собой заветный журнальчик.