Долгая дорога. Зов Вора
Шрифт:
– Крал бы сам эту лошадь из музея! Зачем надо было отбирать у нас?
– Не все так просто,- с легкой усмешкой заметил он.
– И что же тут не простого?- пытаюсь говорить сдержанно, сохраняя собственно достоинство. По-моему, ни черта не выходит, надутые дрожащие губы явно портят образ каменной леди.
– Объяснять ничего не собираюсь,- категорично заявил Хромов, интонацией показывая, что эта тема закрыта.
– Да и не надо мне никаких объяснений, - отворачиваясь к окну, прошептала я, - одного не пойму, за что ты меня так ненавидишь...
Саша молниеносно придвинулся ко мне вплотную и, схватив за подбородок,
– Если бы я тебя ненавидел, то сейчас не сидел бы тут, пытаясь вести цивилизованный разговор, - пальцы крепко держали, впиваясь в кожу и не давая отвернуться,- я бы за волосы выволок тебя и твою дорогую Вику в поле, раздел бы догола и натравил собак. И бегали бы вы по этому самому полю, ровно столько времени, сколько я потратил на эти нелепые догонялки.
Он резко отпустил меня, и я инстинктивно отшатнулась, вжимаясь в обивку сиденья. Мужчина нависал надо мной, заставляя себя чувствовать маленькой и беззащитной:
– Я вас просто отпускаю, только в память о нашем прошлом.
– Мне нужно тебя поблагодарить за благородство и широкий жест, - интересуюсь сиплым голосом. Слезы уже на подходе.
– Мне все равно.
Тон настолько равнодушный, что никаких иллюзий не остается. Ему действительно все равно.
Внутри все перевернулось. Вот он, совсем рядом со мной, а между нами пропасть шириной в жизнь.
– Я не хочу тебя больше видеть, - произношу слабым голосом и сжимаюсь от ледяного взгляда, которым он меня наградил:
– Не переживай. Это наша последняя встреча.
Не смогла сдержаться и бросила на него вопросительный взгляд.
– Я уезжаю, - холодно пояснил Александр, - через два дня.
– Хорошо съездить, - пытаюсь ехидничать, не смотря на то, что зубы от накатывающей тоски сводит.
– Я не в поездку отправляюсь, а уезжаю. Насовсем.
– В другой город?- спрашиваю, внезапно осевшим голосом.
– Нет. В другую страну. Так что можешь вздохнуть свободно и забыть о моем существовании.
Он пренебрежительно ухмыльнулся, и больше не сказав ни слова, вышел из машины.
Я, как зомби, продолжала смотреть ему вслед. Вот он, не оборачиваясь, дошел до своей машины, сел внутрь и просто уехал.
Словно снежная лавина накатил ужас, от осознания того, что это все, финиш.
Пусть мы давно не вместе, но я знала, что он не далеко, что можно сесть в машину и через пятнадцать минут быть возле его дома. Что можно столкнуться где-нибудь на ушице, или просто набрать номер. Как оказывается важно было знать, что не смотря ни на что, он в зоне досягаемости, близко, только руку протяни.
А теперь он уезжает.
Вика заскочила на водительское сиденье:
– Ну, как прошло? Что он тебе наговорил?
– подруга повернулась и сразу нахмурилась, заметив мое слезливое состояние,- о, нет! Только не начинай опять биться в истерике. Сил уже нет никаких!
Я обиделась и рассердилась, но
все-таки подтянула сопли, слезы и все остальное:– Он нас отпускает
– Радость-то какая!
– А сам уезжает. Навсегда.
Вика замерла, помолчала несколько мгновений, а потом осторожно заметила:
– Это ведь хорошо?
– Разве?
– Да, Оль. Если он уедет насовсем, то может ты, наконец, забудешь его и начнешь жить нормальной жизнью, не оглядываясь на прошлое. Думаю, это отличный повод для праздника. Мало того что живы остались, так еще и ты освободишься.
Я посмотрела на нее и жалобно всхлипнула.
– Ну начина-а-а-ется, - протянула подруга и отвернувшись от меня, завела машину, -все, домой поехали, я есть хочу.
Мы умудрились забраться в такую глушь, что дорога домой заняла почти весь оставшийся день. Только в девятом часу вечера мы оказались на своей родной кухне.
Поужинали в тяжелом молчании, потом я отправилась звонить Ваньке. Виктория вытребовала с меня этот звонок в уплату того, что я не поддержала ее в разговоре с Хромовым.
Прихватив телефон и сигареты, я отправилась на крыльцо, устроилась в любимом кресле, закурила и набрала знакомый номер.
Ванька поднял трубку сразу, словно только и ждал моего звонка:
– Привет, Оль.
– Привет. Мы вернулись, вот звоню, как обещала.
– Здорово, - хмыкнул он, явно не находя ничего здорового в сложившейся ситуации.
– Мы поговорить собирались, сможешь зайти?
– Нет, я сейчас во Владимире, выездные работы.
– Обратно когда вернешься?- интересуюсь, а сама облегченно выдыхаю. Мне нечего ему сказать, а теперь есть повод отложить разговоры.
– Не знаю, - голос у него уставший, словно весь день пахал на стройке. Хотя наверняка так и было, - контракт заключен на две неделе с возможностью продления. Может в выходные вырвусь и доеду до тебя. Не знаю, получится или нет.
– Ладно, не переживай. Две недели, так две недели. Потом поговорим.
– Тебе ведь все равно?- обреченно спросил он.
– Нет, Вань...
– начала было блеять я, но он перебил
– Ладно, не мучайся. Потом созвонимся. Спокойной ночи.
– Спокойной...
– эту фразу слышали только гудки.
Ну, вот зачем звонила? Настроение и так ниже плинтуса, так еще и он теперь со своими обидами. Это все Вика. Позвони, да позвони, а то не хорошо. Позвонила, и что? Можно подумать лучше стало.
Сердито показала ей кулак и потянулась за еще одной сигаретой.
Это была ночь кошмаров. Я просыпалась каждые полчаса в холодном поту и слезах, а засыпая, возвращалась в один и тот же сон.
Будто бы на дворе уже пасмурная осень, ранний вечер.
Я бегу по проселочной дороге босая со спутанными волосами, в одной белой батистовой ночной рубашке с шитьем. Бегу по лужам, грязи. Впереди едет машина, через заднее окно которой на меня смотрит Хромов, а рядом с ним стоит Бакс. У мужчины в глазах равнодушие с легким налетом раздражения. Он отворачивается, машина набирает скорость и очень быстро пропадает из поля зрения. Я бегу покуда хватает сил, потом ноги отказывают. Спотыкаюсь и падаю, погружаясь коленями и ладонями в густую черную грязь. Из горла вырывается, чуть ли не звериный вой, я кричу до хрипоты, зову "Саша, Сашенька" и в этот момент просыпаюсь. И так раз за разом, сон повторялся в мельчайших деталях.