Долгая ночь Примы Центавра

–  Когда я впервые повстречался с тобой, в те давние времена ты… в общем, ты был чем-то пугающим, Лондо. И у тебя были эти видения о том, каким быть Центавру. И ты…

–  Добился их исполнения, - тихо сказал Лондо.

–  Да. И из-за этого погибли миллионы.

–  Какие резкие слова. Ты осуждаешь меня, Вир? Ты осмеливаешься судить императора?
– в словах Лондо звучал вызов, но в тоне, каким они были произнесены, слышалось только любопытство.

–  Я знаю тебя, Лондо. Иногда я даже думаю, что знаю тебя лучше, чем кто-либо другой… по крайней мере из тех, кто остался жив. Дурла унаследовал твои мечты, Лондо. А посмотри, к чему они приводят. К смерти, разрушению, трагедии.

–  Дорога судьбы никогда не бывает гладкой, Вир. На пути всегда попадаются ухабы.

–  Ухабы? Лондо, мы устроили резню Нарнам! Мы повсюду сеяли хаос и разрушение! А потом наши грехи откликнулись нам с утроенной силой. И все это только из-за той мечты о величии, о котором разглагольствует теперь Дурла. Когда мы хоть чему-нибудь научимся, Лондо? Знаешь, чем это закончится? Гибелью всех и каждого центаврианина в галактике!

–  Зачем ты мне задаешь эти вопросы?
– поинтересовался Лондо.
– Знаешь, кого тебе нужно спросить? Рема Ланаса.

–  Извиняюсь… что?
– разговор на полном ходу столь резко свернул в сторону, что Вир не сразу сумел сориентироваться.
– Рем Ланас? Кто это?

–  Как я слышал, он сейчас на Вавилоне 5. Живет там уже некоторое время. Очень мудрый индивидуум. Знаешь, зачем мы сюда пришли, Вир?

Еще один резкий вираж. Голова Вира уже отказывалась понимать, в какую же сторону теперь повернул их разговор, и вообще, о чем, собственно, они говорят.

–  Ну, я… пожалуй нет, Лондо, если быть честным. Мне очень приятно, что проводится этот прием, просто потому, что приятно видеть наш народ, празднующий хоть что-то, даже если это просто междусобойчик в честь планов реставрации нашего величия. Но я не уверен, что понимаю, зачем тебе понадобилось приводить меня сюда.

–  Ты на что это намекаешь, Вир?

–  Намекаю? Я… - он вздохнул.
– Лондо… может быть, ну… возможно, ты немножечко слишком много выпил. Потому что, если быть честным, ты говоришь не слишком вразу…

–  Может быть, ты полагаешь, - продолжил Лондо, - что, если бы я того пожелал, то не смог бы переговорить со своим послом на Вавилоне 5, не вызывая его сюда, во дворец? Что меня беспокоит отсутствие безопасных каналов связи? Что кто-то подслушивает все, что я говорю? Ты это хочешь сказать, Вир?

Мистер Гарибальди однажды употребил выражение, которое Виру показалось крайне странным: «Просиял, как медный грош» для обозначения того, что кто-то только что что-то внезапно понял. Вир никогда до конца не понимал это выражение, поскольку не имел представления, ни что такое грош, ни как он может просиять, ни каким образом с помощью этого можно достичь понимания.

Тем не менее, в этот самый момент, когда Вир слушал - очень внимательно слушал - то, что говорит Лондо, у него возникло смутное подозрение касательно того, что сияние медного гроша может означать для него лично.

–  Нет, - начал Вир очень осторожно.
– Я вовсе не собирался на это намекать.
– Но сказал он это таким тоном, который, как он надеялся, поможет Лондо понять, что он ухватил подтекст.

Туман алкогольного дурмана, который клубился в глазах Лондо все время вплоть до этого момента, казалось, на мгновение рассеялся. Лондо молча кивнул, затем открыл рот, чтобы заговорить снова…

…но вместо этого пошатнулся.

–  Лондо?

Лондо провел ладонью по лицу, словно пытаясь стряхнуть с него паутину, и когда он опустил руку, на его лице осталось выражение гнева и покорности.

–  Начинаешь привыкать к алкоголю, как я погляжу, - пробормотал он.

–  В некотором роде, да, - сказал Вир.

–  Я не с тобой говорю.

–  Но…

Но настроение Лондо вновь внезапно переменилось, к нему вернулась веселость.

–  У нас есть великолепная галерея, Вир, созданная усилиями предыдущих императоров. Мы собрали там лучшие статуи и картины. Пойдем, тебе стоит на это взглянуть!

–  Хм… Хорошо…

Болтая с нарочито преувеличенным весельем, Лондо отвел Вира в дальний конец коридора. Там они повернули направо, потом налево, и оказались в зале весьма солидных размеров. Как и хвастался Лондо, стены зала были увешаны огромным количеством полотен, между которыми, в специально вырезанных нишах, стояли статуи.

Первая картина, на которой естественным образом задержался взгляд Вира, оказалась портретом императора Картажи. Лондо проследил взгляд Вира и озвучил его мысли вслух:

–  Почему он здесь, а?

Вир кивнул в знак согласия с тем ответом, который предполагала сама постановка вопроса.

–  Он был безумцем, Лондо. Отвратительная глава нашей истории. Ему не следует находиться здесь в одном ряду с остальными.

–  Он должен быть здесь, Вир, - возразил Лондо.
– Именно потому, что он часть нашей истории. Если мы не будем помнить о том, что мы сделали не так, сможем ли мы понять, как следует поступать правильно?

–  Похоже, не все могут прийти к согласию, о том, что такое правильно, и что такое неправильно, - печально сказал Вир, на всякий случай оглянувшись, словно обеспокоенный тем, не стоит ли Дурла у него за спиной.

–  Надеюсь, ты не имеешь в виду Дурлу, не так ли? Успокойся, Вир, его мнение не является здесь единственным.

–  Но ведь Дурла не имеет отношения к тем портретам, которые висят в этом зале. Все они…

–  Вир… Не напоминай мне о Дурле. Сейчас это не важно. Просто полюбуйся на эти картины. Разве они не прелестны?

Вир начинал терять остатки терпения с императором.

–  Да, они очень милы, но это не то, что…

–  Вот император Турхан, - Лондо указал на одно из полотен.
– Великий человек.

–  Великий человек?
– хмыкнул Вир.
– Своими предсмертными словами он подвиг нас атаковать Нарн. Тебе ли не знать, ты же единственный, кто их услышал, и… - Вир осекся, увидев выражение на лице Лондо. Грош сверкнул еще раз - Вир понял, что разгадал ужасную тайну Лондо: предсмертные слова Турхана не были словами о войне.
– Лондо?

–  Умирая, он завещал нам жить в мире с Нарном… и сказал, что проклинает нас с Рефой. Да, он был мудрый человек.
– В голосе Лондо не было ни капли гнева. Разве что удивление перед величием Турхана.

Но Вира охватил ужас. Он отступил на шаг, кровь отхлынула от его лица.

–  Лондо… Великий Создатель, Лондо… как ты… как ты мог…

Лондо пожал плечами.

–  И только?
– Продолжил Вир.
– Это все что ты мне ответишь? Просто пожмешь плечами? Лондо, как… как ты мог?

–  В своей жизни я уже великое множество раз слышал этот вопрос, Вир, и вот что интересно, каждый раз отвечал одинаково: как я мог? Легко.