Долгий путь скомороха

– А ну, слуги мои верные, покажите мне, как вам у меня служится! Кромсайте на кусочки предателя, чтобы остальным было неповадно! – взвизгнул разгорячённый видом фонтанирующей крови Великий государь. Он нетерпеливо ёрзал на своём троне, и было видно, что он и сам был бы не против поучаствовать в экзекуции. Опричники выстроились в очередь с кинжалами в руках. Первым к измученному узнику кинулся рыжебородый и, привстав на цыпочки, дотянулся и оттяпал у Висковатого левое ухо. Голова несчастного дёрнулась, и кровь тут же залила ему шею.

– На это невозможно смотреть! – простонал боярин Саврасов. – Если бы можно было бы хоть как-то ускорить его кончину и прекратить эти ужасные страдания!

– Нет ли здесь тайного места, чтобы была видна площадь, но не было бы видно нас? – прикрыв рот рукавом, тихо спросил Ратмир.

– Да вроде нет… Хотя, иди за мной, только не сразу.

Боярин Саврасов отступил в сторону, протискиваясь к входу с террасы.

Ошарашенные увиденным, люди не обращали на них никакого внимания. Ратмир последовал за боярином Саврасовым, правой рукой шаря в своей котомке. Поднявшись ещё на этаж выше, они попали в заложенный какими-то досками проход, ведший в небольшую комнатёнку с узким окном, выходившим на площадь. Ратмир кинулся к окну, разматывая на ходу белую тряпицу и доставая из неё небольшую светлую тростинку. Он глянул в окно и, приглядевшись, опустил голову: – Без нас обошлись.

– Что там, Ратмир?! – обеспокоенно спросил боярин Саврасов.

– Отмучился ваш Иван Михайлович, – отошёл в сторону скоморох, давая тому возможность посмотреть на площадь.

– Кто-то из опричников перестарался… – упавшим голосом произнёс боярин Саврасов.

– Или, наоборот, помог, – тихо бросил Ратмир, сворачивая тростинку в тряпицу и вновь убирая её в котомку.

Боярин Саврасов присел на припорошенную пылью старую скамью и, обхватив голову руками, тихо простонал:

– Доколе?! Доколе этот чёрный человек будет мучить нас?! Уже сколько достойных граждан города нашли мучительную смерть от рук этого сатрапа! Скольких ещё ждёт та же участь впереди?

– Полно, Лука Дементьич. Слезами да причитаниями здесь дела не поправить. Вы же не зря уже столько времени между собой эти разговоры разговариваете. Похоже, пришло время действовать, – с каким-то нажимом произнёс Ратмир. Его серые, почти стального оттенка глаза смотрели на боярина, почти не мигая.

Боярин Саврасов поднял голову и вопросительно посмотрел на него:

– Я не понимаю о чём ты, Ратмир…

– Всё ты понимаешь, Лука Дементьевич. Пока вы, бояре, будете вот так хорониться и через меня записками обмениваться – ничего у вас не измениться. Пора уже начинать что-то делать, иначе он и впрямь скоро вас всех истребит, а вокруг себя понасажает худородных своих собак-опричников. Не только вы, бояре, стонете от царского беззакония, но и весь народ на Руси проклинает этих душегубов. Только вот народ не может никак в этом деле управиться, а вы, бояре, вполне можете спасти и себя, и страну от разорения.

– Т-ты п-понимаешь, что ты сейчас мне говоришь, Ратмир? – тихим шёпотом, запинаясь, спросил боярин Саврасов, с неприкрытым ужасом глядя на скомороха.

– Я отдаю отчёт своим словам, Лука Дементьевич, – просто ответил Ратмир и вопросительно посмотрел на собеседника: – Ну, так как, Лука Дементьевич?

В этот момент из окошечка опять послышался чей-то страшный вой. Там продолжали казнить провинившихся перед Великим государем.

– Нет, нет, Ратмир! Ты с ума сошёл! Ты предлагаешь мне поднять смуту?! – замахал руками обескураженный боярин Саврасов. Тяжело дыша, он заметался по маленькой комнатке. – Я не могу так рисковать… у меня дети, внуки. Я не хочу, чтобы их постигла участь детей боярина Ромашевского, которых опричники скормили своим псам…

Ратмир вздохнул и, подойдя к окошечку, вновь взглянул на площадь. Оттуда по-прежнему доносились крики и стоны несчастных, подвергавшихся нечеловеческим пыткам, и крики разгорячённой страшным зрелищем толпы. По указке Великого государя казни продолжились. И народ, стоявший на площади, мог следить за тем, как некоторых из обвиняемых бояр просто поочерёдно окунали в котлы с кипящей и ледяной водой, до тех пор, пока багровая кожа не сползала с них как чулок. Других просто сажали на кол. Третьих вздёргивали на дыбу…

Не сводя ненавидящего взгляда с подпрыгивавшего от возбуждения на своём троне Ивана Четвёртого, Ратмир негромко произнёс:

– Ну, что же – пусть живёт… Пусть живёт пока этот нелюдь. Только ведь и ты, Лука Дементьевич, никогда теперь не будешь спать спокойно, ожидая каждый раз, что и на твой двор залетят эти чёрные псы.

– Что же мы можем сделать, Ратмир?! – всплеснул руками растерянный Лука Дементьевич. – Смуту поднимать?!

– Странно, что ты меня об этом спрашиваешь, боярин. Я не понимаю тогда – для чего вы между собой проводите эти тайные общения, записки через меня передаёте, какие-то поручения, – нахмурившись, странно усмехнулся Ратмир. – Уж кому как не вам – боярам – известны все способы устранения врагов, не поднимая никакой смуты. Если вспомнить, как были отравлены мать Великого государя – Елена Глинская и его любимейшая жена – Анастасия Захарьина…

– Ты хочешь сказать, что мы должны отравить его? – почему-то шепотом спросил потрясённый боярин Саврасов.

– А почему бы и нет?

Странный стальной блеск в серых глазах Ратмира не давал покоя боярину Саврасову.

– Нет-нет! Я не смогу пойти на это! – шепотом воскликнул боярин Саврасов и опять рухнул на скамью. Он смотрел на Ратмира снизу вверх блестящими испуганными глазами и торопливо шептал: – Ну, как?! Как это возможно?! Кругом же его опричники! Он же почти всех родовитых бояр заменил на преданных ему худородных… У него же еду и питьё по десять человек пробуют перед тем как её перед ним поставить.

– И среди них можно найти того, кто сделает всё, что нужно, за тридцать сребреников, – упрямо произнёс Ратмир. – Решайся, боярин… Я помогу тебе.

– Ты?! – изумился боярин Саврасов. – Ты-то чем можешь помочь, Ратмир?

– Хотя бы нужным снадобьем, – странно улыбнулся Ратмир и добавил. – И я знаю человека в окружении Великого государя, который за большой куш сможет это сделать.

Боярин Саврасов молча посмотрел на Ратмира, потом отвёл взгляд в сторону:

– Однако ты, Ратмир, необыкновенный человек. Даже и не знаю, что и сказать-то тебе…

В это время из окошечка опять донёсся чей-то нечеловеческий вой.

– Решайся, Лука Дементьевич, – тихо, но с напором повторил Ратмир, не сводя с боярина немигающего взгляда. – Есть люди, которые помогут тебе и твоим товарищам. А дальше будете жить спокойно и вы, и народ вздохнёт с облегчением. Тираны не должны жить на этом свете. Решайся пока не поздно.

– Кто эти люди?

– Узнаешь позже, Лука Дементьевич. Так как?

В комнате наступило тягостное молчание, изредка прерываемое страшными криками с площади. Боярин сидел на лавке, зажав голову руками, и только тяжело вздыхал. Ратмир стоял у окна и ждал.

– Н-нет…Ратмир…Я не смогу… Извини, – глухо произнёс боярин Саврасов, медленно убирая рук от головы и не поднимая глаз на собеседника. – Я – трус и слаб духом. Мне есть что терять.

– Это твоё последнее слово, Лука Дементьевич? – неожиданно поскучнев, безразлично спросил Ратмир и опять глянул из окошечка на площадь.

– Да.

– Ну, будь по-твоему. Принудить я тебя не могу. Мнение твоё уважаю, хотя уверен, что сейчас ты делаешь большую ошибку. Мне пора, Лука Дементьевич. Тем более, что всех приговорённых на сегодня уже казнили.