Долгий путь в лабиринте (др. изд.)

— Не доезжая до станции, у первых домов велела ему остановиться. Расплатилась и сошла. Сказала, что зайдет к знакомой, которая живет по соседству.

— И пришла к тебе?

— Да… Я этого шофера найду, всыплю ему!

— Тревогу не отменил?

— Как вы и приказали.

— Шофера установи, только осторожно. Я сам с ним поговорю. Теперь слушай внимательно. Пусть побольше людей узнают, что чекисты и милиция искали кого-то в степи. Искали, но безрезультатно. Все должны видеть тебя озабоченным, мрачным.

— Потерпел неудачу?

— Да. Но не перестарайся, иначе будешь выглядеть дураком, А нам это тоже ни к чему. И последнее. — Агамиров взглянул на часы. — Через несколько минут, когда я выйду с ней, никто не должен нас видеть — здесь, в отделе, и на улице, где стоит моя машина.

— Понял.

— Мы уедем, а ты продолжай «поиски». Ну вот, это все. А теперь, — Агамиров показал на чашу с каймаком, — теперь доедай, если боишься умереть с голоду. — Он улыбнулся, протянул руку сотруднику: — Спасибо за службу!

Агамиров осторожно открыл дверь кабинета. Саша спала на диване, уткнувшись лицом в подушку.

Он хорошо понимал, что пришлось ей вынести за эти последние часы. Но все равно должен был разбудить и немедленно увезти ее отсюда.

— Саша! — позвал он.

Не дождавшись ответа, прошел к динамику в углу комнаты, вставил вилку в розетку.

— Поднимите руки вверх, — строго сказал динамик. — Выше руки!.. Начинаем!

Выдернув шнур из розетки, Агамиров шепотом выругался, испуганно посмотрел на диван.

Саша сидела, спустив ноги на пол, нашаривала туфли. Глаза ее все еще были закрыты.

Он подскочил, поднял ее на руки, закружил по комнате.

Две минуты спустя они уже сидели в машине, мчавшейся по направлению к Баку.

Агамиров рассказал: еще месяц назад Эрика Хоссбах сообщила, что вот-вот должна прибыть ее «подруга»… Дома все благополучно — туда выезжал сотрудник, привез ей письма. Потом спросил, как сформулировано ее задание.

— Создать разведывательно-диверсионную группу, главным образом в нефтеочистительной промышленности. Подготовить условия для уничтожения важнейших объектов… Организовать базу для приема подрывников — жилье, документы… И ждать команды.

— Что привезли с собой?

— Ничего, кроме комплекта документов.

— Хорошие документы?

— Не подкопаешься.

— А средства связи?

— Категорически отказалась взять радиостанцию, Убедила «хозяев», что передатчик может осложнить положение, когда буду добираться до Баку. Мы условились, что рацию пришлют позже.

— Значит, получили явку?

— Да. Но не знаю, кто этот человек. Мне дали его телефон. Должна позвонить, сообщить о прибытии. Известно, где встречусь с ним и когда: приморский бульвар, пристань купальни; встреча должна состояться на третий день после телефонного звонка, в двадцать часов; он сам опознает меня и подойдет, При неудаче встреча переносится на следующий день, на девять часов.

— Почему отказались взять передатчик?

— Во-первых, продемонстрировала свою осторожность, значит, и надежность. Ведь до самого последнего времени они не исключали, что я двойник. А внедренный к ним советский разведчик при обратной заброске не побоялся бы взять с собой любой груз… И второе. Для доставки радиостанции они будут вынуждены использовать какие-то каналы связи. Значит, возникнет возможность проследить эти каналы.

— Что там происходит? Какие новости?

Саша поняла: Агамиров интересовался положением дел в Германии.

— Хорошего мало… Один из тех, кто готовил меня, некий гауптштурмфюрер Бергер, как-то рассказал: в Берлине на Унтер ден Линден есть известное фотоателье Гофмана… Это старый нацист, имеет монополию на фотопортреты персоны фюрера. Так вот, Гофман взял за правило вывешивать географические карты на одной из витрин своего ателье. Бергер рассказал: месяца за два до оккупации Чехословакии Гофман выставил карту этой страны. Потом на витрине красовались карты Голландии, Бельгии, Дании, Норвегии, Франции…

— Сейчас висит карта Советского Союза?

— Да.

— А вот посмотрите это. — Агамиров достал из кармана компактную книжку в коричневом коленкоровом переплете. — Вчера получил. Доставили из Германии через Ближний Восток… Утверждают, что отпечатано недавно, массовым тиражом. Заказчик — вермахт.

И он передал книжку Саше.

Это был экземпляр русско-немецкого разговорника — фразы на русском языке были напечатаны латинскими буквами:

«Ты коммунист?»

«Как зовут секретаря райкома?»

«Где председатель колхоза?»

«Буду стрелять!»

«Сдавайся!»

— Любопытно, — сказала Саша, возвращая разговорник. — А мы им нефть поставляем, зерно, лес. Вот какая ситуация. Воистину неисповедимы дела твои, Господи!..

Еще утром было тепло и тихо. Теперь же холодный порывистый ветер гнал по небу низкие тучи, швырял в лица прохожим пригоршни колючего песка, мелкую ракушку, камешки.

— Будет снег, — сказал Агамиров. — Ничего не поделаешь, март на дворе. На Апшероне всегда так: март обязательно показывает характер. Всю зиму может быть спокойно, даже солнечно. А в марте зима, будто спохватившись, спешит напоследок насолить людям. Ветер, снег, сумасшедшая метель — вот что такое апшеронский март!

— Куда мы едем?

— Хочу, чтобы вы сегодня же повидались с Эрикой Хоссбах.

— Едем к ней домой?

— Туда позже. Скажем, завтра. Предварительно надо кое-что подготовить: не исключено, что за домом наблюдают…

Машина остановилась у неприметного здания в нагорной части города. Агамиров помог Саше выйти, скользнул взглядом по улице. В конце ее стоял автомобиль.

— Очень хорошо, — сказал Агамиров, — нас уже ждут.

Они вошли в подъезд. Агамиров сунул ключ в замок, отпер дверь. За ней стоял мужчина в пальто, с кепкой в руках.

— Идите в машину, — сказал ему полковник. — Подождете женщину и отвезете ее домой.

Сотрудник вышел.

Увидев Эрику, Саша тотчас вспомнила слова Кузьмича: «Очень большие глаза. Выражение такое, будто она только что плакала. Даже когда смеется…»

— Вот вы и встретились, — сказал Агамиров. Он кивнул Эрике, посмотрел на Сашу: — Беседуйте, а я пойду покурить на кухню.

— Я вас сразу узнала, — сказала Саша. — Здравствуйте, Эрика!

Немка кивнула. Она сидела, опустив голову, и глядела на свою сумочку, которую держала на коленях.